жрецов и членов городского совета. И все из-за двух бродяг, которые принесли им красную чесотку. Знаешь такую болезнь? Человек весь покрывается сыпью и впадает в неистовый психоз. Дальше начинается лихорадка, от которой человек и сгорает буквально за пару дней. Гончарску не повезло — эпидемия в нем началась как раз с дома аптекаря. А новый просто не успел вовремя добраться. Когда он приехал, город превратился в покойницкую. А все почему? Потому что первым больным не оказали вовремя помощь. Такие дела.
Я, соглашаясь, покивал головой.
— Да, лечебница — хорошее дело.
— Вот только если все обращения собрать у людей в письменном виде, я за полчаса отобрал бы из них действительно важные и смог бы гораздо быстрей отреагировать на просьбы, — вздохнул Альба. — Но советники настаивают на личных встречах. И Дис их поддерживает. Говорит, для большинства подданных король — это некая полумифическа фигура, живущая на краю света и занимающаяся неизвестно чем. Нужно показать человеческое лицо королевской власти. И тогда по королевству разойдутся истории о добрых деяниях настоящего короля, — с грустной полуусмешкой сказал Альба.
Я хмыкнул.
— Мне одному кажется, что это самое лицо ты не тем людям показываешь?
— Видишь ли, — вздохнул тот. — Кроме доброй славы среди бедняков мне еще нужны деньги и новые воины. А их у сирот не возьмешь. Поэтому в приоритете чиновники и аристократы, ничего не поделаешь. Но и простые люди тоже иногда попадают на прием… Ладно, это все не о том. Хорошо, что ты пришел раньше. Мне есть что с тобой обсудить с глазу на глаз. Правда, я собирался говорить с тобой совсем о другом… Но отчаянные обстоятельства требуют отчаянно быстрых и резких решений. Догадываешься, о чем я? Или, вернее, о ком? — спросил он, внимательно глядя мне в глаза своим умным, долгим и грустным взглядом.
Я мысленно выругался. Отвернулся.
— Что, уже кто-то донес?
— Зачем сразу «донес». Поставил в известность. Твой магистр. Вместе с твоим предыдущим магистром.
Я удивленно взглянул на Альбу.
— Да ладно. Неужели Янус?..
— Да, они оба приходили ко мне с утра, — кивнул он, плавным движением откидываясь на спинку дивана. — И вкратце изложили суть твоего нынешнего положения. А также совершенно резонно заметили, что Сотот наверняка заинтересован в том, чтобы… ускорить процесс появления личности третьего протобога. И будет действовать в соответствии со своими целями. Вот только мне это сейчас совершенно ни к чему. Не только как другу, но и как правителю. Появление божества таких масштабов и… скажем, так, направленности не в моих интересах. С другой стороны, я приехал сюда не для того, чтобы вступать в конфликт к великим зодчим, а для того, чтобы заключить с ним союз… — его голос звучал спокойно и ровно. Он явно все уже не раз обдумал и теперь просто озвучивает мне уже решенный для себя вопрос. — Если он скажет, что ты должен поехать на передовую, я соглашусь с ним. Если он пожелает отправить тебя к Чаше прямо сейчас, мне также придется это принять без возражений. Понимаешь?
Я хмыкнул.
— Все сказано достаточно емко и четко, тут и дебилу все ясно станет.
— Хорошо, — невозмутимо отозвался Альба. — Поэтому я хочу избежать подобных ситуаций, когда мне придется соглашаться с тем, с чем я не согласен.
— И что мне для этого нужно сделать? Испариться? — усмехнулся я.
Альба нахмурился.
— Пожалуйста, будь серьезней.
— Не могу, — развел я руками, улыбнувшись еще шире. — Вся моя жизнь здесь, если воспринимать ее на серьезных щах — это недолгая дорога к дурке. Так что… Ладно, так что мне нужно сделать?
— Ты только что сам ответил на этот вопрос, — сказал Альба, склонив голову. — Испарись. Верноподданный своего короля Даниил из «Парящего Грифа» должен покинуть Вышгород до восьми часов вечера нынешнего дня, чтобы выполнить особое поручение. Поскольку я еще не встречался с Сототом, никаких договоренностей или обязательств перед ним у меня нет. В восемь он ждет меня в своем святилище.
Я задумчиво потер бровь.
— И куда же я отправлюсь?
— На восток. К великому змею Офиону. В качестве переговорщика.
— Откуда вдруг такая странная мысль?
— Она не странная…
Альба поднялся со своего места и принялся размеренным шагом прохаживаться вдоль окна, заложив руки за спину — новая привычка, которой я за ним раньше не замечал.
— Она, друг мой, совершенно логичная. Все дело в том, что прямо сейчас Офион удерживает восточное нагорье — не один, само собой, а с небольшой армией последователей и полусотней других чудовищ, таких же отвергнутых и забытых, как и праотец Олимпийцев. Другими словами, никто из них не имел доступа к Чаше ближайшие пару тысяч лет, если не больше. А восточное нагорье, Даня — это больше половины всех существующих в королевстве полезных месторождений. В данный момент все работы в шахтах встали. Золото, серебро, медь, уголь, железо, олово — все это лежит мертвым грузом в горах, не принося никакой пользы. Кроме того, есть повод думать, что старый змей хочет воссоединиться со своим потомком Зевсом и продолжить сражения уже вместе. А это, мягко говоря, крайне нежелательный поворот событий.
Я развел руками.
— Но почему тогда я? Если это настолько важная миссия, не лучше ли туда отправить профессионала? Опытного переговорщика, политика. Я-то тебе зачем? У меня нет никаких дипломатических способностей, и вообще…
Альба вздохнул.
— Офион сам назвал твое имя. Он сказал, что если я хочу диалога, то должен прислать к нему Даниила из Парящего Грифа. Но тебя не было, и я отправил к нему миссию, состоящую из воинов и дипломатов. Тех самых профессионалов, которых ты только что упомянул.
— И что?
— А ничего. Офион перебил послу хребет ударом хвоста и откусил ему голову на глазах сопровождающих. И опять потребовал тебя. Сказал, что, если к концу лета ты не приедешь, он сам отправится тебя искать. И тогда откушенных человеческих голов станет больше.
Альба остановился. Вопросительно взглянул на меня.
— Что скажешь?
Я тихо рассмеялся себе под нос.
Воистину, Альба стал королем. И предложения делает по-королевски, с размахом. Вроде все начиналось с того, что это ради моей безопасности и вообще услуга, а закончилось откушенными головами.
Попробуй теперь откажись.
— Мои магистры, новый и старый, знают об этом предложении? — спросил я.
—