— Ваше Высочество, — в её голоске слышались сдерживаемые слезы, — прошу вас, отпустите его.
Шу молчала.
— Ваше Высочество, пожалуйста! Здесь какая-то ошибка, он же не преступник, Ваше Высочество! Вы же сами видите, он не может быть рабом. Он такой добрый, и талантливый, и… — Мия примолкла, борясь со слезами. Шу не отвечала.
— Пожалуйста, Ваше Высочество! Для вас он всего лишь игрушка, вы можете завести себе ещё дюжину таких… а для меня… это моя судьба, Ваше Высочество, я люблю его! Пожалуйста, отпустите его! — Мия взволнованно и прерывисто дышала, упрямо вздернув подбородок и глядя принцессе прямо в глаза.
— С какой радости?
— Как… но я люблю его!
— И что?
— Но… но… я не смогу жить без него!
— А вы не забыли поинтересоваться у самого Тигренка, чего хочет он?
— Он хочет быть со мной.
— Это он сам вам сказал?
— Не издевайтесь, Ваше Высочество! Вы сами заколдовали его, и он не может говорить!
— Тогда откуда такие выводы?
— Он… он так улыбался мне, и танцевал со мной, и его гитара… я поняла, что он любит меня, когда он играл утром…
— Там было двенадцать девушек, Мия. С чего вы взяли, что он играл именно для вас?
— Я чувствовала это! Я знаю! Он так несчастен в неволе! Зачем, зачем вы держите его?! Он же вам не нужен! Зачем вам человек вместо кота! Он же надоест вам через неделю, и вы убьете его… — девушка испуганно умолкла, и зажала себе рот, осознав, что только что сказала. Принцесса стояла перед ней, неподвижная и спокойная, как изваяние, в её глазах не отражалось ничего, кроме темноты.
— Не вам решать, шиера, что мне делать с моим невольником. И вы могли бы немного подумать головой. Чего вы требуете? Отпустить? Или подарить его вам? Что вы будете с ним делать, шиера?
— Я… я буду любить его…
— Любить… я не спрашиваю вас, нужна ли ему эта ваша любовь. А вот что, кроме любви, Мия? Что вы знаете о нем? Готовы ли вы связать свою жизнь с абсолютно незнакомым вам человеком? Готовы ли вы выйти замуж за простолюдина?
— Он не может быть простолюдином! Он благородный человек, я не сомневаюсь в этом!
— Да? Вы знаете, кто он и откуда? Не всем достаточно благородства души, Мия. Над вами будет потешаться всё общество. И что вы будете делать, если Тигренок надоест вам через неделю? Выгоните его? Продадите?
— Как вы можете так говорить! Я люблю его! Вы не понимаете, что это значит, любить! Вы никогда и никого не любили! Для вас это просто развлечение, игра, а для меня — вся жизнь! — Мия осеклась, увидев странное выражение глаз принцессы. Она уже не боялась колдуньи, ей было всё равно, что та сделает с ней. Она боролась за свое счастье, и не думала ни о чем больше. Но то, что она увидела… жалость. Понимание и сочувствие. И боль. Острую, непереносимую боль — оказывается, Тёмные колдуньи тоже что-то чувствуют…
— Мия, не тебе судить. И, возможно, не мне, — Шу говорила тихо и устало, — я не отпущу Тигренка, и не подарю его тебе. Не потому, что не уважаю твои чувства. Он действительно стоит любви, Мия, но иногда не это главное. Ты видела его сегодня первый раз в жизни, и ради его прекрасных глаз готова растоптать собственное будущее. Тебе же всего шестнадцать лет! Задумайся на минутку, на что ты себя обречешь, если я тебе уступлю сегодня? Задумайся о тех людях, которые любят тебя. Об отце, например. Будет ли рад барон бесчестию дочери?
— Отец сделает всё для моего счастья!
— И чего ему это будет стоить?
— Ничего!
— Ты уверена? Он мечтает видеть свою единственную дочь навсегда изгнанной из общества? Презираемой? Обреченной на неравный брак?
— Почему изгнанной? Почему презираемой? Разве можно презирать того, кто выходит замуж по любви?
— Девочка моя, ты о ком сейчас говоришь? О своих подружках, перемывающих косточки всем и вся? Осуждающих любого, что осмелится надеть шляпку неподобающего фасона?
— Но вы то, вы… показываете всем своего любовника нагим, и… — Мия опять замолкла, поняв, что только что сорвалось с её языка. Любовник принцессы… она требует себе любовника принцессы… ну и что! У принцессы их и так предостаточно!
— Вот будешь принцессой, тогда и плюй на свою репутацию. Кстати, ты уверена, что мне удастся хоть когда-нибудь выйти замуж? Нет? — Мия растерянно покачала головой, вспомнив, что иногда говорили её подружки про Её Высочество.
— Посиди дома, Мия, и подумай хорошенько. Обо всем. Я обещаю тебе, что в ближайшую неделю я Тигренка не убью. Ты ведь этого боялась?
— Да, Ваше Высочество… но…
— Никаких но. Не испытывай мое терпение. Если я увижу тебя ещё раз, пока не разрешу появиться здесь, отправишься в монастырь. Гвардейцы тебя проводят до дому.
— Как вам будет угодно, Ваше Высочество, — шиера Тейсин склонила голову, проигравшая сражение, но не оставившая надежды победить в кампании.
Вслед за принцессой Хилл зашел в её покои, немного растерянный и недоумевающий. Она вернулась после разговора с Мией строгая и задумчивая, всё её веселье исчезло и развеялось, словно утренний туман. Она не сказала ему ни слова, ни разу больше не посмотрела в его сторону. Что ей такое наговорила фрейлина? Почему Шу вдруг стала совсем чужой и равнодушной? Хиллу хотелось стукнуть себя как следует за идиотскую утреннюю выходку. Болван, сам всё испортил. Хилл попытался взять её за руку, заглянуть ей в глаза… непроницаемая маска холодности, даже её аура свернулась в зеркальный кокон, не позволяя увидеть и понять, что с ней происходит.
— Иди к себе, — и это всё, что он услышал от неё. Принцесса сразу ушла к себе в спальню и закрыла дверь.
Восемь шагов к окну, восемь шагов обратно. Разобранная холодная постель, на которую смотреть противно. Пустота и обида внутри. И сна ни в одном глазу. За окном щербато ухмыляется луна, кричит ночная птица, шелестят сонно ветви… восемь шагов туда, и восемь обратно. И сакральный вопрос — что делать? Ждать? Кто знает, чего тут можно дождаться. Если Её Высочество сердита, лучше не попадаться ей на дороге. Что же такое ей наговорила эта девица? Если весь тот бред, что и ему… но не могла же Шу ей поверить? После того, как… демоны, при одном воспоминании о сегодняшнем утре Хилл начинал задыхаться, его кожа горела, словно она снова прикасалась к нему. Неужели? Но она же не может не видеть, как он влюблен. Боги, он дышать не может вдали от неё! Хилл прислонился лбом к прохладному стеклу, стремясь погасить причиняющее боль желание. Коснуться её, только коснуться! Увидеть её глаза, вдохнуть запах… может быть, она просто злится на него? Может быть, если попросить прощения… но как? Ещё раз принести ей цветок? Прошлый раз она его чуть не убила за ослушание… Хилл метался по комнате, иногда останавливаясь и прислушиваясь. Её голос? Она зовет? Нет, просто ветер за окном…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});