— Вы уже делали такое?..
Эйнард как можно убедительнее кивнул. Пожалуй, даже если она не позволит ему сейчас приближаться к сестре, он все равно сделает то, что должен. Это был единственный способ сохранить Беанне жизнь. И Эйнард не собирался от него отказываться из-за глупых предрассудков.
— Пожалуйста, позвольте мне ей помочь! — со всем чувством, на какое только был способен, проговорил он. — Пока еще не поздно!
Ариана посмотрела на Лила и, хоть тот не сказал ни слова, приняла решение. Быстро, но горячо поблагодарив ее за доверие, Эйнард прошел в дом и там столкнулся с довольно весомым, хотя и ожидаемым препятствием. Мать намертво встала в дверях спальни Беанны и категорическим тоном потребовала у Эйнарда отказаться от своей преступной затеи.
— Если тебе выбили последние мозги при нападении, то я, слава Ойре, пока еще в здравом уме! — заявила она. — И не позволю единственному сыну загубить жизнь из-за какой-то распутницы!
Эйнард даже бровью не повел. Пусть за предыдущие десять лет он и позабыл, что представлял собой характер его матушки, но последние два месяца напомнили об этом в полной мере. Более твердолобого человека сложно было найти даже в Армелоне. Ее ничуть не вдохновили идеи сына, несмотря на то, что она не имела оснований сомневаться в реальности его успехов. Но сегодня Эйнард не собирался уговаривать. Он просто ставил мать в известность о том, что им предстояло сделать.
— Мама, я знаю все, что ты можешь сказать, — сообщил он, раскладывая инструменты и подготавливая место для операции. — Так что вариантов только два: либо ты помогаешь мне, либо я попрошу об этом Ильгу. У нее, конечно, нет твоего опыта, зато она не станет возражать и нервировать меня своими устаревшими измышлениями.
Мать тут же попалась на удочку и принялась высказывать Эйнарду все, что думает по поводу его попыток привлечь сестру к подобным эндовым экспериментам.
— Ты же резать живого человека собрался! — стальным голосом напомнила она. — Ну, добро, все получится, я только рада буду твоему успеху. Но если случится худшее — а оно может случиться, Эйнард! — и Беанна умрет? Придут люди хоронить и увидят, что она изувечена. Знаешь, что они подумают? И чем тебе это будет грозить?
Эйнард кивнул, не собираясь вступать в полемику. Он уже почти приготовился к операции, осталось только настроиться на положительный исход, и бухтение матери было не лучшим тому сопровождением.
— Мам, давай ты скажешь мне все это потом, после, — довольно дружелюбно попросил он. — Ты же знаешь, что переубедить меня в чем-либо совершенно нереально, так что побереги силы и наберись терпения: в ближайшее время они тебе весьма пригодятся.
Мать в отчаянии всплеснула руками, но Эйнард отлично знал, что она не оставит его одного в столь трудной ситуации. Правда, хорошо это или плохо, было большим вопросом.
— Эйнард, если боги решили наказать эту женщину за грехи, не дав ее ребенку перевернуться… — попыталась она привести последний довод, но и на него у Эйнарда был готов ответ.
— Если бы боги решили ее наказать, они не позволили бы Лилу спасти меня от разбойников, — сообщил он и направился в спальню роженицы. — А ты думай, что просто отдаешь этим людям долг.
— Вот только у дракона я еще и не одалживалась, — буркнула повитуха, но последовала за сыном.
Беанна, без сил, уже даже не кричала, а только стонала сквозь стиснутые зубы. По ее щекам текли мученические слезы.
Эйнард заглянул в ее глаза.
— Все будет хорошо, — без тени сомнения пообещал он и накрыл лицо Беанны пропитанным снотворным платком…
* * *
Когда в доме стало совсем тихо, Ариана в ужасе обхватила себя руками. Она понятия не имела, что делает сейчас Эйнард с ее единственной сестрой и жива ли еще Беанна, но слишком хорошо понимала, что ответственность за ее благополучие лежала на ней. До тех пор, пока Лил не привел Эйнарда, за Беанну отвечали боги. А теперь принятое решение тяжким грузом опустилось на плечи Арианы, почти раздавив ее и пытая минутами бесконечной неизвестности.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Лил, занеся в дом очередное ведро воды и поставив чугунок кипятиться, вернулся к Ариане в тот момент, когда она от беспокойства уже разучилась связно выговаривать фразы.
— Лил, я… я должна была попытаться… помочь Беанне, она же… так мучилась, и никто… И боги — как они могли?!.. Неужели мы недостаточно страдали?!.. Папа, мама!.. Лил, если Беанна умрет!.. Я не смогу, правда!.. Я не смогу больше!..
Он молча обнял ее и крепко прижал к себе, стараясь придать сил и взять на себя хоть часть забот Арианы. Она сначала еще продолжала дрожать, несколько раз намереваясь вырваться, словно не считала себя вправе расслабляться ни на секунду, пока сестра так страдает, но Лил переупрямил: слишком хорошо он знал, чем чревато подобное одиночество Арианы. Слишком хорошо понимал, что не должен ей этого позволять.
Наконец она перестала метаться, обхватила Лила за талию и уткнулась носом ему в плечо.
— Ойра, что бы я без тебя делала? — пробормотала она. Лил прижался губами к взлохмаченной макушке.
— Мы с мамой были в южных странах, Ариана, — негромко сказал он. — Там действительно очень высокий уровень медицины, они даже маму излечили от хромоты. И я уверен, что Эйнард сможет помочь Беанне. Тем более, ему самому есть что доказывать.
Ариана немного помолчала, размышляя над его словами.
— Мне так хочется в это верить, — наконец проговорила она, и в этот момент — словно боги услышали ее молитвы — в доме послышался приглушенный неуверенный плач. И следом в окно высунулась повитуха.
— Да что ж за недотепы-то обе! — возмутилась она. — Быстро в дом и займись ребенком! А у нас еще с твоей сестрицей возни не меряно!
Все остальное было словно в какой-то дымке. Ариана почти не понимала, что делает, пока обтирала крохотное живое тельце, избавляясь от крови и какой-то белой смазки, пока, как могла, закутывала племянницу в чистые пеленки, ловя непослушные ножки и ручки, пока слушала возмущенные писки и смотрела в несмышленые светлые глазки. И только когда малышка, устав спорить с несовершенством мира, сладко заснула у нее на руках, Ариана осознала, что на свет появился новый человечек. И что Эйнард спас как минимум одну жизнь.
Спустя несколько минут дверь спальни Беанны отворилась, и на пороге появился измученный, но весьма довольный собой Эйнард. И пусть его рубашка была забрызгана кровью, а руки немного тряслись, Ариана видела только горящий взор и вдохновленное выражение лица.
— Все обошлось, — устало улыбнулся он Ариане. — Она проснется в течение получаса. Вставать ей пока нельзя, и вам придется за ней ухаживать. Будут боли — это естественно, но они постепенно пройдут. Надо сделать специальный пояс, чтобы швы не разошлись: я вечером зайду и покажу схему. Ну… а так вроде бы все. Можете пройти к сестре. Думаю, ей будет приятно первым делом увидеть свою дочь: это скрасит все тяготы разрешения.
Ариана бросилась в комнату сестры, даже забыв поблагодарить Эйнарда за помощь. Беанна — бледная, изможденная — лежала на кровати без памяти, но ее тяжелое болезненное дыхание лучше всяких слов говорило о том, что Эйнард сотворил чудо. Ни одной армелонской женщине еще не удавалось выжить, если повитуха оглашала приговор, подобный тому, что услышала сегодня Беанна. Сначала, задохнувшись, погибал ребенок, а потом в страшной агонии умирала и несчастная роженица. Но маленький теплый комочек, вкусно причмокивая, копошился сейчас у груди Арианы, а у Беанны подрагивали веки как предупреждение о том, что сон отступает и очень скоро она придет в себя, и узнает сестру, и скажет какую-нибудь колкость о том, что у Арианы покрасневший нос и что она своими слезами уже промочила дом до самого погреба… Ариана и не знала, как любила эти неласковые шутки, и язвительный Беаннин тон, и ее снисходительный взгляд. Лишь бы только испытать все это на себе снова. И, не обращая внимания на показную Беаннину сердитость, сказать, как сильно Ариана ее любит и как она ей нужна…