предпочитая, чтобы земля осталась незасеянной. Между прочим, чтобы заинтересовать Аполлония, они пишут, что хозяйство в его δωρεά ведется плохо, так как там нет знающих людей, и предлагают вызвать кого-нибудь из них и выслушать их замечания.
Крестьяне сохранили остатки общинной организации со старейшинами (πρεσβύτεροι), писарями (γραμματεῖς), служителями (ὑπηρέται). Но эта общинная организация[131], некогда служившая основой права крестьян на их владение землей и дававшая им известную прочность существования, в птолемеевском Египте потеряла свое значение. Связь с общиной была чисто формальная; родное село (κώμη) было местом, где крестьянин был приписан, где он выполнял свои повинности перед государством. Государство использовало эти общинные пережитки в своих целях, для установления коллективной ответственности крестьян за их долги государству. В тебтюнисских папирусах (13, 40, 48, 50 и др., все II в.) старейшины, вместе с номархом или одни, неусыпно наблюдают за ходом работ их односельчан, за уплатой причитающихся казне налогов и сборов. В Р. Tebt. 48 комархи и πρεσβύτεροι τῶν γεωργῶν сообщают, что они, «работая днем и ночью», собрали 1500 артаб арендной платы и 80 артаб в связи с ожидающимся проездом царя. Р. Tebt. 846 (140 г.) представляет выданную комарху и пресвитерам расписку на сдачу налога натурой. В Р. Tebt. 50 комарх и старейшины земледельцев разбирают в первой инстанции вопрос о нарушении обычая при пользовании ирригационным каналом.
Но связь с ἰδία не означала прикрепления крестьян к земле. Крестьяне (формально во всяком случае) оставались свободными арендаторами, и меры принуждения, применявшиеся к ним ретивыми администраторами, рассматривались как служебные проступки, на которые крестьяне приносили жалобы царю. Что крестьяне пользовались свободой передвижения, показывает хотя бы приведенный выше случай с переселенцами, заарендовавшими 1000 арур на δωρεά Аполлония. Для взыскания долгов с крестьян, живущих на чужбине (ξένοι), вне своей ἰδία, существовала должность сборщика – πράκτωρ ξενικῶν. Необходимо отметить, что βασιλικὸς γεωργός могло стать и лицо, принадлежавшее к привилегированному сословию. В папирусе W. 328 (114 г.) жрец одновременно, в качестве арендатора царской земли, является «царским земледельцем» (ὄντος δὲ καὶ βασιλικοῦ γεωργοῦ) соответствующего селения. Βασιλικοὶ γεωργοὶ τῶν ἐκ Σοκνοπαίου νήσου именует себя коллегия жрецов храма Сокнопая и Исиды. Мы видели (W. 198), что эллины работают даже в батраках.
Разложение общины было ускорено в результате экономических мероприятий правительства Птолемеев, благодаря включению Египта в систему более широких экономических связей. Община распадалась не только как целое, она расслаивалась изнутри, поскольку были созданы условна для возникновения социального неравенства внутри нее. «Как крупное, так и мелкое землевладение допускают (смотря по историческим условиям, из которых они развились) весьма различные формы распределения. Но очевидно, что крупное землевладение обусловливает всегда иное распределение, чем мелкое; что крупное предполагает или создает противоположность классов – рабовладельцев и рабов, вотчинников и барщиннообязанных крестьян, капиталистов и наемных рабочих, тогда как при мелком – классовые различия между занятыми в земледельческом производстве индивидуумами отнюдь не необходимы и, напротив того, самым фактом своего существования указывают на начавшийся упадок парцеллярного хозяйства»[132]. Как мы увидим ниже, расслоение в египетском крестьянстве зашло настолько далеко, что сельская община потеряла свое историческое право на существование. Κώμη нельзя рассматривать как единое целое. Наряду с крупными владельцами 15, 24, 30, 100[133], даже 265 арур (PSI 400), в кадастрах мы находим владельцев крошечных участков, которые не могут прокормить семьи, безземельных, вынужденных наниматься в батраки и продаваемых за долги в рабство. При всей скудости источников можно все же найти указания на вражду между старейшинами, представлявшими интересы более зажиточной части села, которые находились в тесной связи с номархом и комограмматевсом, с одной стороны, и рядовыми членами общины – с другой. В Р. Tebt. 48 комарх и старейшины жалуются, что, когда они с трудом собрали подати для царя, при приемке ἐκφόρια явился их односельчанин Лик с группой других, которые, размахивая мечами, разогнали сборщиков податей. Тот же, вероятно, Лик упоминается как неспокойный элемент в папирусе Р. Tebt. 50.
Взаимоотношения между птолемеевским правительством и земельными арендаторами не ограничивались формальным выполнением условий аренды. Правительство регламентировало во всех деталях само сельскохозяйственное производство от подготовки к пахоте и севу до сдачи продукта в государственные закрома. «Податной устав» и инструкция эконому в Р. Tebt. 703 содержат подробные сведения об этом. Ежегодно составлялось плановое расписание того, где, что и сколько сеять; эта διαγραφὴ σπόρου касалась не только «царских земледельцев», но и земли ἐν ἀφέσει[134]; даже диойкет Аполлоний получает на этот счет указания для своей δωρεά (PCZ 59155); право самостоятельно решать вопрос о посеве специально оговаривается в арендных условиях (Р. Tebt. 815). Правительство выдает авансом семена, и эконому поручается следить за их правильным распределением комархом через сельские власти – комархов и комограмматевсов. Иногда выдаются и авансы на производство полевых работ.
После посева поля находятся под неусыпным наблюдением. Инструкция эконому предписывает ему проверить качество сева, установить, не утаил ли кто посевное зерно, не израсходовал ли по другому назначению. Самый ответственный момент – сбор урожая; здесь правительство мобилизует весь свой административный аппарат, помимо специальных инспекторов урожая (γενηματοφύλακες) и сельских старейшин, для охраны урожая и взыскания причитающихся казне сборов. Особенно подробное указание об этом дает Р. Tebt. 27 (=W. 331), относящийся к 113 г. до н. э. К тому времени упадок Египта зашел далеко; центральная власть с трудом справлялась с задачей выжимания доходов с трудящегося населения. Характерно, что упоминаемый здесь Теодот совмещает функции эконома и начальника полиции (стр. 29). Диойкет Иреней предупреждает в последний раз Гермия, местного уполномоченного по доходам (ἐπὶ τῶν προσόδων), что необходимо принять срочные меры к охране урожая и взыскания натуральных платежей. Предписывается «получить от комограмматевса списки людей, которых можно привлечь к должности инспекторов урожая, из военнослужащих и прочих жителей места и соседних районов, отличающихся верностью и надежностью, назначить подходящих из них в сельскую инспекцию и взять от каждого из них и от полицейских в каждом селении подписку в двух экземплярах с клятвой именем царя, что они будут усердствовать в охране и не позволят никому из обрабатывающих царскую землю и землю ἐν ἀφέσει присвоить кормовые травы и другие продукты вторичной жатвы (ἐπίσπορα)». Исключение делается только для прокормления рабочего скота. За всякую изъятую земледельцем часть урожая он должен предварительно внести ее стоимость в депозит казны. Здесь важно отметить, что не только царская земля, но и земля γῆ ἐν ἀφέσει подчиняется тому же режиму. Пока не рассчитались с казной, владелец урожая не в праве им распоряжаться. Земледельцы