Ксерксом земли. В мендесской надписи жрецы славят Птолемея Филадельфа за то, что он по своем восшествии на престол посетил священного овна в Мендесе и совершил паломничество в Тмуис; женившись на Арсиное, он назначил ее верховной жрицей овна в Мендесе, а после смерти Арсинои ей был создан культ во всех храмах наряду «с овнами живущими»[112]. Птолемей посылает своего сына на освещение храма овна. Он апробирует нового овна и руководит его интронизацией. В таком же тоне составлена надпись на пифомской стеле в честь Птолемея Филадельфа, трехъязычный канопский декрет в честь Птолемея III Эвергета, другая пифомская надпись в честь Птолемея IV[113] и др.
Вся совокупность данных говорит о том, что Птолемеи, как Александр, диадохи, Селевкиды, тоже руководились политикой сближения и смешения народов, чему наиболее яркое доказательство – введение культа Сараписа. Несомненно, известное пренебрежение к «варварам», различия в быту и культуре и особенно религиозные особенности могли создавать трения между египтянами и греками, между различными социальными категориями среди самих эллинов и даже между различными группами египтян. Но не этим определялась основная линия политики птолемеевского правительства.
Птолемеи не привлекали в первое время египтян на службу в македонской фаланге. Но это опять-таки не было выражением какой-то политической линии противопоставления греко-македонцев местному населению. Войско было слишком важно для царей как их прямая опора, и (формально по крайней мере) его ядро оставалось и при Александре и при диадохах македонским. Но в мендесской надписи жрецы отмечают, что Птолемей Филадельф организовал гвардию из египетской молодежи и тем засвидетельствовал свое доверие к стране. Выше уже приводилось сообщение Диодора об участии египетских воинов в сражении при Газе в 312 г. А в 217 г., в битве при Рафии, египетские воины сыграли, как известно, решающую роль.
Птолемеи были не только наследниками фараонов, какими их представляли египетские жрецы. Это были эллинистические цари, и хотя они переняли в своей дворцовой жизни некоторые египетские элементы, они в организации управления следовали в основном той же политике, что и Селевкиды, создавая новый тип управления страной, в котором сочетались греческие и египетские институты. Столицей царства стал новый эллинистический город Александрия; но административное деление страны осталось прежнее, по номам. Во главе номов стояли стратеги и экономы, но в низовых административных единицах – селениях (κῶμαι) по-прежнему оставались местные комархи и старейшины. Официальным языком была греческая κοινή, но на практике не только частные акты, но и официальные документы составлялись на египетском языке демотическим письмом. Птолемеи не создали, кроме Птолемаиды, греческих колоний в Египте; но в страну был открыт широкий доступ иноземцам грекам и не-грекам, поселявшимся во всех номах в качестве солдат, военных поселенцев, земельных арендаторов, торговцев, ремесленников, поденщиков и рабов. Мы не имеем статистических данных о соотношении между местным и пришлым населением Египта. Но Филон утверждает, что в его время в Египте (при населении, исчисляемом, по некоторым косвенным данным, в 7–8 миллионов) было не менее миллиона евреев; а ведь евреи не были единственными пришельцами в Египте. Наличие большого количества пришлых людей, несмотря на стойкость этнических различий и особенно религиозных расхождений, неизбежно приводило к взаимной ассимиляции, которая, конечно, не была полной и повсеместной, но в некоторой степени сближала разнородные элементы населения. Это обнаруживается в надписях и папирусах прежде всего в том, что в них – по крайней мере в дошедших до нас – греческий язык оказывается преобладающим. Обращает на себя внимание обилие случаев, когда египтяне и другие не-греки дают себе греческие имена[114]; если иметь в виду, что у народов Востока именам придавали магическое значение, то перемена собственных имен означает значительную степень ассимиляции. С другой стороны, известны случаи, когда люди, именующие себя эллинами, носят чисто египетские имена; так, в списке Ἑλλήνων γεωργῶν (эллинских земледельцев) значится ряд чисто египетских имен и отчеств (Р. Tebt., 247).
Большое значение для процесса смешения народов имело законодательство Птолемеев. В народе продолжало действовать старое египетское обычное право. Но указы и распоряжения царя и его чиновников, обязательные для всего населения, издавались не только на греческом языке, но и в духе греческого права. Анализ источников, касающихся личного, вещного, обязательственного, наследственного права, гражданского и уголовного процесса, показал, что в законодательстве, действовавшем в птолемеевском Египте, имеются элементы греческого права, характерные для городов в материковой Греции, Македонии, греческих полисов Малой Азии, встречающиеся в юридической практике на островах Эгейского моря и в Великой Греции[115]. Податной устав Птолемея Филадельфа напоминает lex Hieronica в Сицилии. А то собрание отрывков из александрийских законов, которое дошло в так называемом δικαώματα, – это греческое право. Поскольку все население Египта было вынуждено подчиняться действующим законам, оно воспринимало новые правовые нормы, что также содействовало сглаживанию различий между местным и пришлым населением. Но процесс уравнивания не мог зайти достаточно глубоко, и даже в период Римской империи египтяне сохранили свой язык и письменность, свою религию, свое старое обычное право.
Греко-македонские поселенцы, эллинизованные выходцы из малоазиатских, фракийских и других внеегипетских племен и народов, старались сохранить на новой родине свою обособленность. Однако жизнь в окружении египтян, неизбежные смешанные браки и, главное, тяжелый податной режим, нарушавший и отменявший привилегии «эллинов», – все это вело к тому, что разница в происхождении все больше отступала перед различиями классовыми. Папирусы Зенонова архива (PCZ 59042, 257 г.; 59015, 259/8 г.) свидетельствуют о том, что и эллины в принудительном порядке привлекались наравне с египтянами к ирригационным работам. В этом отношении интересен документ III в. – отчет о выполнении работ (W. 385): в числе 282 лиц, не явившихся на работы по разным причинам (болезнь, бегство, смерть, назначение на другую работу и т. д.), указано одно лицо ἐν τοῖς Ἕλλησι. Как ни толковать эту категорию лиц, освобождаемых от работ, – как египтян, перешедших в разряд «эллинов», или как греков низшей категории, перешедших (в отчете цифры даются исходя, из данных предыдущего года) в высшую категорию, во всяком случае ἐν τοῖς Ἕλλησι здесь обозначает не этническую принадлежность, а социальное положение.
Греки в Александрии и в провинции (χώρα) давали своим детям воспитание в гимнасиях, и молодежь была организована в эфебии. Даже на далекой южной окраине Египта, в Ὄμβοι, известна группа ἐκ τοῦ γυμνασίου. Однокашники, вместе ставшие эфебами, сохраняли связь между собой в качестве αἳρεσις («выпуск») того или иного года. Понятно, что это греческое воспитание и образование захватывало и египтян, а с другой стороны, эллины ἐκ τοῦ γυμνασίου египтизировались. В надписи OGIS 176 ἐφηβευκότες второго года