Читать интересную книгу Оливье Клеман Беседы с патриархом Афинагором - Оливье Клеман

Я

Так был расчищен путь для событий 1964 года.

Он

Когда я узнал о предстоящем паломничестве нового папы, я был потрясен. Если Римская Церковь в лице своего главы находится более не в Риме, но в Иерусалиме, если она отправляется туда в паломничество с чувством покаяния и смирения, тогда все Церкви могут стать сестрами…

Необходимо привести несколько выдержек из новогоднего послания патриарха Афинагора папе Иоанну XXIII, в 1959 году, так как оно в значительной мере способствовало первому сдвигу. «Подобный призыв был направлен и предстоятелям других Церквей. К Рождеству 1959 года вселенский патриарх мог писать: «С тех пор как патриархат… год тому назад, призвал к единству всех христиан на земле, начались последовательные контакты и взаимные визиты, среди тех, кто облечен верховной ответственностью в Поместных Церквах… Это прямые и косвенные контакты и переговоры показывают, что Церкви уже начинают сближаться друг с другом, как Церкви–сестры».

Мы приведем основные положения послания 1959 года. Надо отметить, что патриарх, хотя и подчеркивает необходимость тесного сотрудничества духовных сил для созидания мировой культуры, прямо утверждает, что нельзя сводить христианство на уровень социальной этики, поскольку оно прежде всего сила освящения. Отметим также призыв к действию, к личной вовлеченности ответственных лиц.

«Наша общая обязательность, долг религиозных предводителей, заключается в том, чтобы возвестить миру, что технические успехи науки, сами по себе не довлеют для созидания новой мировой культуры, по той простой причине, что цивилизация не мыслима без духовных основ… Только Христос делает любовь, мир и справедливость доступными для человечества.

«Поэтому, вполне сознавая, в чем состоит наш долг, мы заявляем об искреннем желании Православной Церкви продолжить молитву о мире во всем мире и войти в положительное и прагматическое сотрудничество для продвижения христианского единства.

«Мы будем счастливы сотрудничать со всеми. Мы уже участвуем в больших межцерковных организациях и полностью расположены войти в контакт с древней Римской Церковью, чтобы облегчить «уныние и недоумение народов… от страха и чаяния грядущих на вселенную» (Лука 21.25–26).

«Поэтому мы считаем самым главным, при настоящем бедственном положении, в котором находится человечество, чтобы те, кто призван Богом… ежедневно нести тяготы Церквей (2 Кор 11.28) — встречались и вместе размышляли об основных и неотложных нуждах миллионов верующих наших Церквей, с тем чтобы найти разрешение, или по крайней мере облегчение насущных проблем.

«В эти праздничные дни, когда наше сознание было постоянно занято подобными размышлениями, до нас косвенно доходит весть о новом призыве Его Святейшества, предстоятеля Римской Церкви, к единению Церквей. Мы воспринимаем этот призыв в духе братства, ибо рассматриваем его как осознание того, что духовные силы — полнота и мощь которых проявляются только в идеальном единстве, которое Господь доверил Своей Церкви — действительно должны вновь соединиться. Но такое единение еще не возможно ввиду разделений и вековых противостояний, существующих и по сей день.

«Кроме того мы воспринимаем призыв рождественского послания Его Святейшества как проявление подлинного смысла Рождества, не в каком–то расплывчатом понимании усовершенствования или христианской добродетели вообще, но в силе позволяющей человеку вновь обрести утраченное подобие своего всесвятого Творца…

«Вот почему мы абсолютно уверены в том, что любой призыв к единению, должен обязательно сопровождаться фактами и действиями, способными доказать, что наши слова и наши действия находятся в полном согласии…

«Во время праздников, посвященных Богоявлению Господа Нашего и Спасителя Иисуса Христа, Который явился на Востоке, мы считаем возможным надеяться и молиться в том, чтобы, когда взоры всех христиан устремлены к Востоку, откуда пришел «Отец вечности, Князь мира» (Ис 9.5), святая Римская Церковь также обратилась в духе братства к Востоку… Это не только наше пожелание — это ожидание всех христиан…»

«Две сестры»

Я

Чем больше мы размышляем о разделении христианского Востока и Запада, тем более представляется оно нам великой трагедией в истории христианства. Оно наложило свою печать на последующие века, в которых происходило рождение современного мира. Православие и западное христианство превратились в два замкнутых мира, все более враждебных друг другу. И Запад, когда он стал тем, что он есть, игнорировал жизненные ценности и «целостное» познание Востока. Если он бросался к нему, то лишь за тем, чтобы завоевать, не понимая; о православном мире можно сказать, что он был первой жертвой колониальной экспансии Запада. Взятие Константинополя в 1204 году, эксплуатация его последних богатств купеческими итальянскими республиками послужили в конечном счете тому, что мусульманская Азия дошла до самой Вены. И при всех этих громадных событиях Православие оставалось неуловимым для Запада, если говорить о его духовной реальности, а не о внешних проявлениях, которые Запад воспринимал в презрительном и карикатурном свете. Может быть, это неведение стоит у истоков великих расколов самого Запада: расколов между свободой в Духе Святом и причастием в сакраментальном смысле — такова драма Реформации и Контрреформации; расколом между началом божественным и человеческим — отсюда начинается развитие современного гуманизма, приведшее его к нынешнему истощению; раскол между природой и благодатью — и техника овладевает пустыней, вымершим безжизненным миром… Со своей стороны Православие неимоверно пострадало от этого удаления: ему стало трудно выражать свой опыт и обрести свое творческое выражение в истории. Можно лишь мечтать о том, чем могли бы стать взаимодополняющие отношения между ними, о том, чем Православие могло бы оживотворить западный поиск, пройдя в свою очередь через очищение им: причастие как содержание свободы, богочеловечность, оплодотворяющая гуманизм божественные энергии, озаряющие землю на пут: научного поиска…

Он

То, о чем вы говорите, — не предмет сожалений, а наше будущее! Церковь, став нераздельной, озари своим светом научную цивилизацию на уровне план ты. Уже годы я думаю только об этом. И после Иерусалимской встречи Бог сотворил для нас чудеса. ;

То, что экуменическое движение началось со сближения протестантов и православных, я думаю, в порядке вещей. Между нами не было исторических споров. С Римом дело обстояло иначе.

Я

Церковный колониализм принес горькие плоды. Иной раз он сопутствовал колониализму политическому, как было, скажем, при захвате Италией Додеканеза вплоть до 1945 года. В течение Второй мировой войны некоторые хорваты, примешавшие свое католичество крестоносцев к своей национальной ненависти, вырезали десятки, может быть, сотни тысяч; сербов… Многие священники и епископы были убиты. Католические монахи–фанатики врывались в деревню, чтобы предложить православным выбор между крещением в Римской Церкви или смертью. Во всех случаях, это была смерть. Magnum crimen, как назвал свой труд югославский историк, рассказавший об этих событиях… Но униатство могло бы породить страх и злобу, ибо католические миссионеры говорили православным в Греции и на Балканах, что турецкое нашествие было для них наказанием Божьим за ересь… Вспомним и о безжалостном давлении австрийской монархии или Польской «республики», не говоря уже об использовании дипломатии и культурного престижа Великих Держав на Ближнем Востоке… На другой день после окончания Второй мировой войны эта ситуация частично обратилась в прямо противоположную. В некоторых странах Восточной Европы — на Украине, в Чехословакии, в Румынии униатство было ликвидировано, частично под влиянием патриотизма и искреннего порыва к Православию, но по большей части под давлением гражданских властей, которые безжалостно арестовывали и высылали тех, кто сопротивлялся… Все эти трагедии оставили следы. И все же…

Он

И все же Рим изменился и не перестает меняться. Иоанн XXIII, Собор, Павел VI и вся встряска, начавшаяся после Собора… Это невероятная мутация, чреватая огромным риском, огромным упованием. Все были охвачены недоверием, не решались сделать что–то позитивное. Говорили по–старому: Рим не изменится, он не может меняться, он хочет лишь покорить православный Восток. И все же Рим изменился и будет продолжать меняться. Восточные Церкви, принадлежащие Риму, также изменились. Патриарх Максим IV и его богословы сделали свою Церковь связующим звеном между христианским Востоком и Западом. Зачастую на Соборе они отстаивали православные позиции. Я сказал это Максиму IV, когда он приезжал на Фанар в июне 1964 года, в его лице я приветствовал «поборника открытости между Западом и Востоком».

Я