– Хорошо, что зашли, – приветливо сказала Марфа, забирая опустевшую посуду. – Угостить особо нечем, да и усадить негде, уж извините. Я хотела с вами кое о чем поговорить, насчет земли.
– Что не так? – разнеженно спросил Бельский. Его настроение явно улучшилось, и теперь окружающие казались ему милейшими людьми. – Что купили – все ваше.
– А чего это вы роете? – Анна Андреевна уже торчала на краю траншеи, рассматривая обнажившийся фрагмент стены. – Выгребную яму, что ли? Давно пора, давно! А то что приятного – чужое говно нюхать, ему, поди, лет сто!
«Значительно больше», – заметил про себя Дима и любезно улыбнулся старухе. Марфа тоже сохраняла приятное выражение лица.
– Так, пока примериваемся, – объяснила она. – Вот я и хотела вас спросить, Григорий Павлович, – нет ли тут в земле каких-нибудь коммуникаций? Труб, кабелей? Не хотелось бы что-то повредить.
– А я знаю? – вопросом ответил тот. – Кто его копал… Что найдете – все ваше!
Ему, по всей видимости, очень нравилась эта мысль. Он даже хихикнул и поискал что-то взглядом. Дима догадался и подмигнул Марфе. Та достала бутылку:
– Еще по чуть-чуть? Анна Андреевна? Немножко, за знакомство.
Старуха даже не стала ломаться. Она с удовольствием выпила, не выразив никакого желания закусить, наравне с Бельским. Марфа смотрела на них так напряженно, будто считала про себя каждую каплю. На крыльце появились затосковавшие без работы таджики, но, увидев гостей, предпочли скрыться в доме. Начинало смеркаться, и на участников этого странного пикника начали пикировать первые комары. Бельского одолел приступ сентиментальности. Он закурил, угостил папиросой старую приятельницу и ударился в воспоминания, по большей части печальные.
– Вот эту яблоню, – дерево, на которое он указывал сигаретой, являлось несомненной осиной, – жена-покойница сажала. Так и не поела с него яблочков…
– Ты, что ли, поел? – вставила Анна Андреевна, протягивая Марфе кружку за добавкой. – Согреюсь с дороги, ничего, согрешу разок. Пьется так приятно, легко. Ваше здоровье, милые. Вспомнил яблоню! Она ж у тебя засохла на третий год.
Бельский мотнул головой:
– Когда ты помрешь, язва? Что ты всю жизнь меня учишь? А вы, ребятки, живите дружно, семейно, рожайте деток, будьте счастливы!
Марфа слегка поджала губы, Дима покосился на старуху. Та уставилась на Бельского:
– Какое – деток? Они ж брат и сестра!
– Да, то есть… – начал было Дима, но подруга крепко сжала его сзади за локоть, призывая к молчанию.
– Да, а вы что подумали?
– Ничего. – Бельский смотрел на них без особого интереса, то и дело переводя взгляд на почти опустевшую бутылку. – Какое мое дело?
«Он не отец Люде! Сидит, как сыч, и ни разу о ней не вспомнил. Даже про фотографию забыл», – решил про себя Дима.
– А насчет земли я вот что вам скажу! – внушительно произнес Бельский, подаваясь вперед и чуть не падая при этом с бревна. – Если б у меня силы были, я б тут клад выкопал. Где-то здесь зарыто – точно говорю!
– Какой клад? – Марфа заманчиво покачивала бутылкой, на дне которой переливались остатки коньяку. – Не первый раз слышу!
– Да уж какое там, в первый, – поддержала ее Анна Андреевна. – Я еще девчонкой была, слышала, только все это сказки. Был бы – давно бы откопали. Да и что он знает – здесь зарыто, здесь зарыто… Уперся и твердит, а откуда взял – не говорит!
– Говорю – стало быть, знаю! – твердо и мужественно заявил Бельский.
– Водку ты знаешь хлестать, это да, – не сдалась ехидная старуха. – Почему на твоем участке зарыто? Может, вовсе на моем!
– Дохлая кошка на твоем зарыта! А на моем – клад!
– Чего ж ты его продал?
– А зачем мне столько денег? – парировал Бельский. – Мне столько не прожить. Пусть другие попользуются.
– Чего другие, у тебя же свои есть! – Продолжала язвить старуха. Молодые люди слушали этот диалог с замиранием сердца, не рискуя вмешиваться. – Племянники!
– В гробу я видал этих чертей немытых! – И Бельский затейливо выругался. – Они мне телефон поломали! Клад? Обойдутся! Может, я вовсе участок сестре назло продал! Может, хотел, чтобы другие откопали, а она узнала, и ее перекосило!
– Дурак ты, и пьяный дурак, и трезвый! – подвела итог Анна Андреевна. – Вы не слушайте его, ребята, и давайте уже гоните нас по домам. Гриш, смотри – уже темнеет, заблудишься еще!
– Хозяйка!
Марфа обернулась – на крыльце снова стояли таджики. Она махнула им рукой:
– На сегодня все, ребята! Переодевайтесь, я вас провожу к общаге!
– Еще часа два можно копать! – возразил старший таджик, явно обеспокоенный укорачиванием рабочего дня. – Все видно!
– Завтра, завтра! А ты, Дим, проводи до дома Анну Андреевну. Анна Андреевна, заберите это с собой. – Марфа сунула ей бутылку. – Тут еще граммов сто пятьдесят, не наливать же ему!
– Какое наливать – вон он какой хорошенький! – Старуха сунула бутылку в один из внутренних карманов куртки, отчего у нее сразу выросла грудь. – До дома еще не дойдет, у вас заночует! Лучше уж его проводите, зачем меня? Кому я нужна, старая кляча?
Но Марфа настояла на своем. Она торопилась, торопя то рабочих, то Диму, и тот понял, что отвертеться от обязанностей провожатого ему не удастся. На прощанье он послал подруге вопросительный взгляд, но та его просто не заметила. Она стягивала измазанные глиной резиновые сапоги и чертыхалась на чем свет стоит. Уже переодевшиеся таджики терпеливо стояли рядом, а Бельский спал, сидя на бревне, уткнувшись головой в колени.
– Уж вы его не бросайте, не давайте на земле валяться, – просила по дороге Анна Андреевна. Она шла чрезвычайно медленно, и Дима тащился рядом, проклиная все на свете, включая Марфу, придумавшую эти проводы. – Почки застудит – вот и смерть. Он уж лежал однажды с почками, врачи сказали – еще раз выспишься в луже – вызывай не «скорую», а труповозку.
– Вот провожу вас и отведу его, – пообещал Дима.
– Чего меня провожать, беги! Это твоя сестрица придумала! Чудная она у тебя девка!
– Вы в самом деле доберетесь сами? – обрадовался он.
– А то? Я, милый, хотя и больная-разбольная, а еще ползаю. На месте не сидится – вот как сяду, так и кажется, что на этом месте помру. Ты беги, беги, не стой!
И Дима с удовольствием выполнил ее приказ. Он побежал домой, рассчитывая на то, что Марфа уже вернулась – общежитие было недалеко, – но ее все еще не было. Не было на участке и Бельского, что озадачило Диму. Он даже заглянул в дом, стоявший открытым, решив, что тот спьяну туда забрел, осмотрел траншею, в которую запросто мог свалиться пьяница, – все безрезультатно. Он обошел вокруг дома и убедился – Бельского на участке нет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});