Читать интересную книгу Сон в Нефритовом павильоне - без автора

— Когда в Ханчжоу я тащила вас на себе, мне тоже пришлось хлебнуть водицы, но эта куда вкуснее той.

Хун нахмурила брови и косо взглянула на своего ординарца.

— Я велел тебе пить воду, а не нести всякую ерунду! Сунь Сань спохватилась, что сболтнула лишнее, и быстро ушла. Воины как следует напились из опасной реки и благополучно переправились на другой берег. Никто не заболел, наоборот, многие ощутили в себе прилив новых сил.

Скоро войско подошло к Кипящей реке: вода в ней искрилась под лучами яркого солнца и бурлила, как кипяток. Над рекой клубился пар, даже приближаться к ней было страшно. Хун велела разбить стан и дождаться ночи. Когда стемнело, она вышла на берег и стала ждать. Вот водяные часы показали полночь — и река затихла и тут же покрылась льдом. Хун приказала не мешкая переходить реку.

Войско наконец одолело последнюю из пяти коварных рек! Все поздравляли друг друга с удачным исходом дела, прославляли мудрость полководца Хун Хунь-то. Но тайну удачи поняла одна Хун. Она знала, что Желтая река была сутью Воды, а Воду побеждает Земля. Железная река являла суть Железа, но Железо плавится под действием Огня. Персиковая река несла персиковый яд, а яд изгоняют ядом. Глухонемая река походила на игру судьбы: раз напьешься из нее — заболеешь, другой раз напьешься — исцелишься. Кипящая же река олицетворяла южный огонь, владыку дня; в полночь реку наполняли воды севера и на время покоряли воды юга. Лед заменял огонь, и реку можно было перейти, не замочив ног.

Тем временем Тосе, правитель страны Хунду, и его жена Маленькая бодисатва, прослышав, что на них движется многотысячное минское воинство, перепугались и обратились за подмогой к князю Босе, правителю земли Шаотай.

— Войско минов движется к Пятиречью. Как будем обороняться?

Босе, подняв сжатый кулак, в ответ:

— Чтоб их одолеть, мне одного кулака хватит! О какой обороне вы думаете?

— Глупости болтаешь! — прикрикнул Тосе. — Даю тебе три тысячи воинов, укрепи крепость Турачи и останови минов.

Босе кивнул и ушел.

Между тем войско Яна шло дальше и дальше. Однажды инспектор заметил высокую гору: деревья с вершины дотягивались до самого неба, а на маковке горы — одинокая крепость. Хун подозвала проводника узнать, что там такое. Проводник в ответ:

— Я здесь не бывал. Слышал только, что главная дорога идет мимо крепости под названием Турачи.

Хун обращается к Яну:

— Если Тосе расположил здесь засаду, то он сможет ударить нашему войску в тыл, поэтому, я считаю, мы должны сначала взять эту крепость.

— А как будем брать ее? — спрашивает Ян. — Станем у подножья горы на ночлег, а Ма Да и Дун Чу с пятитысячным отрядом пошлем на север от крепости. С рассветом, когда выйдем основными силами в путь, Тосе попытается напасть на нас сзади и застать врасплох. Крепость останется без охраны, и Ма Да и Дун Чу захватят ее.

Ян одобрил план. Войско расположилось привалом у горы, Ма Да и Дун Чу ушли со своим отрядом в засаду. Поутру загремели барабаны, и войско выступило в поход. Босе открыл ворота и поскакал по склону горы, крича:

— Эй, жалкий крысенок Ян! Ты осмелился приблизиться к пасти тигра! Сейчас поглядим, какой ты храбрый!

Хлестнув коня, он помчался вдогонку за войском минов. Хун без промедления перестроила отряд: передовой стал замыкающим, замыкающий — передовым, воины повернули коней и бросились навстречу варварам. Ян с начальниками отрядов наблюдал за сражением с возвышения. Босе своим черным лицом, тигриными глазами, медвежьим станом и всей повадкой напоминал необузданного дикого зверя ростом в десять чи. Держа в каждой руке по железной булаве, он с воплями мчался на минов.

— Да это не люди, а настоящие дьяволы! — проговорил Ян и приказал Лэй Тянь-фэну выйти на поединок с варваром. Подняв секиру, Лэй попытался нанести удар, но Босе, зажав булавы под мышкой, схватил ее левой рукой и начал оттягивать в сторону. Рассвирепевший Лэй, напрягаясь изо всех сил, потянул секиру к себе, но тут варвар отнял руку, и Лэй, потеряв равновесие, свалился с коня на землю.

— Ну и герой! — захохотал Босе. — На тебе мою булаву, попытай силенки еще раз!

И он швырнул булаву Лэю, — страшная дубина наполовину ушла в землю. Лэй ухватился за ручку и потащил, с огромным трудом выдернул булаву из земли, приподнял и тут же уронил — она весила много тысяч цзиней. Вконец раздосадованный, минский богатырь вскочил на коня и ускакал.

— Это не человек, — пробурчал Лэй, представ перед Яном, — он как тот легендарный герой, что опрокинул гору Шушань, или как знаменитый потомок чуского бавана,[238] что поднял зараз девять котлов!

А Босе кричит во все горло:

— Твои богатыри мне нипочем! Веди сюда хоть все свое государство во главе с самим императором, я и тогда вас не убоюсь!

— Ну и наглец! — осерчал Ян. — Клянусь не вернуться живым, если не добуду его голову!

— Позвольте для начала сразиться с ним мне, ничтожному! — улыбнулась Хун.

Ян промолчал, а Хун продолжает:

— Я не возьму с собой мои любимые мечи, жаль пачкать их грязной кровью. У меня в колчане пять стрел — этого хватит, чтобы проучить негодяя. Если не попаду в него с трех раз, можете меня разжаловать!

Хун сняла с пояса мечи и, отдав их Сунь Сань, вскочила на коня. Она показала Босе чудеса ловкости, все время держа его на некотором удалении от себя. Воины обеих сторон наблюдали за схваткой, инспектор поднялся на возвышение, чтобы лучше видеть. Он был готов двинуть вперед все войско, если Хун будет грозить опасность. А чем окончился поединок, вы узнаете из следующей главы.

Глава двадцать вторая

О ТОМ, КАК ИНСПЕКТОР ЯН ПИЛ ВИНО И СЛУШАЛ ПЕНИЕ ЛЕСНЫХ КУРОПАТОК И КАК ХУН ПРИСЛАЛА ЯНУ ЛИСЬЮ ШУБУ

Когда князь Босе, правитель земли Шаотай, размахивая булавами, ринулся навстречу минским воинам, осыпая их грубой бранью, против него верхом на горячем скакуне выехал юноша в блестящем шлеме и шелковом халате с луком через плечо и колчаном у пояса. Глаза прекрасного юноши сияли, как звезды, белое лицо напоминало нефрит, искрились драгоценные украшения на оружии. Увидев его, Босе захохотал.

— Дряхлый старик убрался восвояси, теперь мне прислали смазливую девицу! Что ж, я не прочь с нею поразвлечься!

Бахвалясь своей силой, он зашвырнул под небеса булаву и закричал:

— Судя по лицу, ты либо бесовка, лицо первая красавица вашей страны. Я это узнаю, когда возьму тебя живой!

Зажав булаву под мышкой, он помчался к юноше. Хун с улыбкой повернула коня, подняла лук — и стрела пронзила левый глаз варвара. Изрыгая проклятия, Босе выдернул стрелу, в ярости скинул с себя кольчугу, поднял булаву и заорал:

— Веришь в свои таланты? Ладно, попробуй-ка еще разок, — целься мне прямо в грудь!

Скрежеща зубами, он бросился на Хун, но та повернула коня и присвистнула, изображая звук летящей мимо стрелы.

Повеселевший Босе выпятил живот и крикнул:

— Я приму твою стрелу пузом, а ты прими мою булаву своей башкой!

Он поднял булаву и швырнул ее, целясь в голову Хун. Она увернулась, повела белыми руками, — просвистела стрела и впилась прямо в изрыгающий проклятья язык варвара. Тот вырвал ее, выплюнул кровь. В уцелевшем глазу клокотала ярость. Босе спрыгнул с коня и, словно тигр, начал подбираться к Хун. Прыгнул, а она стегнула скакуна плетью, и Босе схватил руками воздух.

— У тебя были оба глаза, но ты не разглядел ими величия Неба, — сказала Хун, — тогда я выстрелил первый раз. У тебя был язык, но на нем рождалась только непотребная ругань, — тогда я выстрелил второй раз. Тебя это ничему не научило. Следующая моя стрела продырявит твое гнусное сердце!

В воздухе раздался свист. Босе, хоть и был разъярен, успел прикрыться, но тут же сообразил, что его опять провел этот юный воин — стрела осталась на тетиве. Как взбешенный тигр, он начал снова прыжками приближаться к Хун. Та прищурила глаз, и стрела пронзила грудь варвара насквозь. Вскрикнув, он свалился наземь. Вытащив кинжал, Хун срезала с Босе шлем и, вернувшись к минам, вручила его Яну. Тот был в восторге и перед всем войском расхвалил искусство и мужество Хун Хунь-то.

Между тем, дождавшись, когда Босе открыл ворота и вышел из крепости со своим отрядом, Ма и Дун ворвались внутрь, не встретив сопротивления. Ян вступил в крепость, которая оказалась прямо-таки сокровищницей: в амбарах полно хлеба и мяса, а на складах — оружия, пригодного даже для морского сражения.

Ян нахмурился.

— Наши войска не обучены сражению на воде. Что мы станем делать, если Тосе навяжет его нам?

— Я хоть и не большой знаток морского дела, — улыбнулась Хун, — но когда-то изучала его, так что если бы даже ожили Чжоу Юй[239] и Чжугэ Лян, я им не много бы уступила!

Инспектор распорядился досыта накормить воинов, определил каждому отряду место для постоя. Потом взошел на высокую площадку в восточной стороне крепости, откуда открывался великолепный вид на окрестности, и сказал, обращаясь к Хун: