— Да нет, — Винсент усмехнулся, — какое там доверие. Просто мы оба очень хотели отыскать тебя, и у нас все получилось. Причины Эда видеть тебя мне кажутся достаточно убедительными.
— Решил навербовать себе союзников, когда почувствовал, что ветер переменился.
— Это весомая причина, — кивнул Винсент.
— Не знаю, Винс, не знаю. До сих пор считалось, что управляют такими процессами положительные эмоции, взаимное расположение, если хочешь. Пусть даже и между двумя негодяями. У вас же этого не было и в помине, интерес ваш друг к другу был чисто практический. Ты, чтоб найти меня, использовал Эда, он — тебя. Но у вас получилось.
— Ланс, мне это совершенно все равно. Наверное, потому, что я просто не понимаю парадоксальности того, что мы сделали. Выглядит это как новое знание и, естественно, я не собираюсь распространяться на эту тему. Пользуйся им, мальчик мой.
— Мир рушится, а тебе наплевать? — с пафосом вопросил Ланс.
— Твой мир. И не рушится, а меняется, — возразил Винсент. — И делает он это с момента своего сотворения.
— Железная позиция, — усмехнулся Ланс. — Вот только... впрочем, ладно.
Брат погрозил ему.
— Наверняка какую-нибудь гадость замыслил сказать.
— Ведь не сказал же.
— И не надо... Кстати, я намереваюсь в ближайшем послании сообщить остальным о твоих находках.
— Обо всех?
— Да, Ланс, думаю, это будет правильно.
— Ты твердо решил?
Винсент несколько секунд помолчал.
— Если это может стать между нами, то я не стану. Но, пойми, брат, мы не должны действовать, как прежде. Тот, кто устроил все это, рассчитывает на нашу разобщенность. Вспомни, к чему привели интриги тебя, меня, чуть не привели Эдвина. Или ты рассчитываешь сам как-то использовать это?
— Нет, — вынужден был признать Ланселот, — что со всем этим делать, я не знаю. Просто мной руководит не разум, а... рефлекс, если хочешь. А я привык доверять своим рефлексам.
— То, что знают все, невозможно скрыть, — заметил Винсент. — В какой-то мере это обезопасит и нас. И потом, так мы еще не действовали и, возможно, это поднимет наши шансы на успех.
— Даже если об этом узнает убийца?
Винсент убежденно кивнул.
— Ну, хорошо, хорошо, поступай, как считаешь нужным.
— К тому же, я подозреваю, далеко, не всему наши удивятся, — туманно добавил Винс.
— Например, связи старого раба Рубина с Дже-ту? — насмешливо спросил Ланс.
Винсент как-то странно посмотрел на него:
— И Рубина, и не Рубина, — неопределенно проговорил он.
— Не понимаю тебя.
Глаза старшего брата блеснули.
— Кто знает, что было на тех, выкраденных из Архива страницах?
— Ты о герцоге? — недоверчиво спросил Ланс. — Не думаю, чтоб там был серьезный компромат на него. Какой смысл молчать в этом случае?
— Вот это-то я и имел в виду, когда говорил о нашей манере вести дела. Каждый интригует сам по себе... И совсем не обязательно, что речь идет именно о покойном дядюшке. Возможно даже, о нем там нет ни слова, зато есть нити к кому-то другому.
— Винсент, это твои догадки или ты действительно что-то знаешь? — воскликнул Ланс.
Но брат уже успокоился, и, казалось, пребывал в легкой задумчивости.
— Да нет, ничего такого я не знаю, просто мне пришло в голову, что в последние пару месяцев все наши стали удивительно неплохо ладить друг с другом. Вспомни хотя бы историю с Портой.
— Ну, это чепуха, Винс! Тот, кто узнал о чьей-то связи с Дже-ту, не мог не сопоставить это с убийством Лоуна, другими покушениями, с явной связью убийцы или убийц с Империей. При таких обстоятельствах никто не стал бы молчать, хотя бы из чувства самосохранения. Тут уже не до интриг, брат — речь идет о нашем выживании.
— Да я понимаю, и ни на чем не настаиваю! — воскликнул Винсент. — Вариантов может быть тьма. Просто, я высказал то, что мне кажется странным.
— А в целом, твоя идея неплоха, — добавил Ланс. — Вполне может быть, что прямо сейчас кто-то из наших в одиночку пытается вычислить компаньонов герцога.
— Слушай, будешь писать, попроси, чтоб все поделились с нами своими подозрениями на этот счет.
— Угу. Похоже, ты уверен, что мы имеем дело с группой?
— Одиночке в таком деле ничего не светит.
— Тогда круг подозреваемых предельно сжимается.
— Да, вероятнее всего, мы имеем дело с герцоговыми отродьями, — жестко сказал Ланс.
— Я бы не спешил с выводами.
Ланс взорвался:
— Ну и не спеши, а я хочу отомстить!
Брат спокойно оглядел его и словно не заметил вспышки гнева:
— Черным убийцей мог быть и Фредерик, и Виктор.
— Да хоть сам герцог! — запальчиво вскричал Ланс.
Винсент подумал и рассудительно не согласился:
— Вряд ли. Кардиган, конечно, оказался изрядной свиньей, но тогда не он напал на тебя и Эдвина. Дядя, понимаешь ли, был стариком.
Ланс мгновенно остыл:
— Ладно, ладно.
— Черный ведь очень мастерски действовал, верно? — неожиданно поинтересовался Винсент.
— Да, вполне.
— Не хуже тебя?
— Да где уж!
— Тебе это не показалось странным?
— Что ж тут странного? Я никогда не считал себя непобедимым. Конечно, приятно, что ты столь высокого мнения обо мне, но...
— Дело не в этом, — перебил брат. — Ты сам по себе уникален; таких как ты у нас в семье больше нет. Да и во всем мире не так уж и много. Ты — оборотень, у тебя врожденная предрасположенность к изменению облика. Ты двулик по своей природе, и границы твоих возможностей много шире, чем у простых смертных. Я старше и помню, как отец носился с идеями насчет твоего будущего. Говорят, у них с мамой были серьезные разногласия.
— Ну и что?
— А то, что в измененном облике ни один из нас не может конкурировать с тобой. Мы прежде всего люди, люди всегда и везде, люди в любом обличье, и как бы долго не тренировались, все равно не можем быть тебе ровней. И при всем этом, Черный едва не одолел тебя. А ведь будь он одним из наших, куда естественней и надежней для него было бы действовать, находясь в естественной человеческой личине.
— Я оборотень, и меня почти невозможно убить обычным оружием, — напомнил Ланс. — Для этого ему пришлось бы применить Силу либо Истинный Клинок, а это значит, что я тут же узнал бы его. И ведь он не сразу воспользовался Изменением Лика, а сначала опробовал вполне банальный арбалет.
Винсент потер подбородок:
— Да, умеешь разбивать доводы, ты — тертый софист.
— Кровь — великое дело. Но я не собираюсь зацикливаться на Вике и Фреде и готов принять любой другой пристойный довод.
— Пока ничего не могу предложить. Между прочим, незнакомец, кажется, использовал кошачью форму?
Ланс хмыкнул:
— Если ты считаешь кошкой тварь размером с тигра и полуметровыми клыками, то можно сказать и так. А что?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});