Ютелия не выдержала накала страстей: рванула вверх. Над головами Лиса и Каймата на миг вспыхнуло солнце. И Лиата смылась, понукаемая безоговорочным приказом обалдевшего от ужаса МУМ. Дэгран молча проводил её глазами. Подошёл к Трёхликой и очень внимательно посмотрел ей в глаза. Не нашёл в них того, что искал, и навис над Рыжей. Хладнокровно обозрел едва не шипящую от злобы Челию и вынес вердикт:
– Лиата, ты всё время нас провоцируешь.
Каймат с Лисом, как по команде, выдвинулись вперёд. И поджали плечами Нанти, на лице которой не отразилось ни малейшего страха – нахалка даже зевнула.
– Глупости, – преспокойно заявила она демону прямо в засветившиеся дурной синевой глаза. – Девочка просто нуждалась в помощи своей няньки. И СВОЕЙ Трёхликой, – напомнила она непреложную истину. – Это ты увёл у ребёнка няньку. И у бедняги ЗУ.
При упоминании имени огненного ублюдка над головами пяти Раанов – включая короля – заклубились морозные облака.
– Прикуси язык! – спокойно, но весьма жёстко посоветовала Алава, эффектно слетая с быка пышной белой птицей.
Герни с Вайби тоже покинули быков чуть ли не с ритуальной живописностью – Лис не удержался и хмыкнул. Встретился взглядом с женой – её сразу два щупальца аккуратно поставили на землю – и непривычно для себя умилился. Необъятная шуба окружала Аки пышными складками. Священный, но щуплый воин храма богини Буа выглядел мокрым воробьём, которого выловили из лужи и сунули отогреваться в рукавицу.
Рааны расступились, пропуская Двуликих к центру событий. Деревенские-таки не выдержали напора впечатлений на сомкнутые рты. И тихонько загомонили, обсуждая диковинное представление. Когда ещё доведётся увидать такое? Да никогда. Зато внукам будет что порассказать. Присочинив всё, что положено присочинять, ежели ты уважаешь себя, как рассказчика.
Алава миновала своего короля, даже не взглянув в его вопрошающие глаза – Аки просеменила за ней по пятам. Прошествовав к мятежным подругам, обе с нарочитым вниманием оглядели Каймата. Тот низко поклонился, как и подобает вежливому юнцу, представшему перед старушкой, разменявшей почти полтора века. И невиданной женщиной, в глазах которой ничего не разглядеть – опасный признак.
Алава одобрительно качнула головой. Аки шмыгнула носом и меленько покивала, что-то буркнув под нос.
– А ну-ка, дай-ка мне её! – не терпящим возражения голосом потребовала Алава, протянув руки к Нанти.
И отняла у Рыжей миленькую черноглазую девчушку, обижено сопящую идеально сухим носом – Челия пошла к ней на руки безропотно.
– Красотка, – похвалила Двуликая, усадив легковесную Лиату на одну руку, а второй оглаживая чёрные кудряшки. – Прямо сладка ягодка. И глазки чудесные. А шуму-то наделала, безобразница.
– Бабушка Таилия тоже меня изругает, – вздохнула демонюшка. – Она очень-очень сильно строгая. Как ты. И бабушка Уналия изругает, – ещё надрывней вздохнула неописуемая бедняжка и доверительно прибавила: – ЗУ при ней вовсе не дерётся. Только когда я в реку чуть не залезла.
– Ну, ты ж не нарлочно. Игрлала небось, – догадалась Аки.
Челия расплылась в благодарной улыбке такой всё правильно понимающей женщине.
– Ты глянь, какая чуда-юда, – развернула малышку Алава к подошедшей Герни.
– Не, я просто чуда, – строго поправила её демонюшка, замотав головкой. – Так Таюли говорит. А она самая-пресамая умная.
Самая-пресамая шарила взглядом по ледяным лицам продолжавших молчать Раанов. Пыталась хоть что-то прочитать по лицу Вайби – их книжница, задрав голову, что-то втолковывала Хатрану. А тот пропускал это мимо ушей и поедал глазами свою рыжую ветреную болячку.
– Лиата не может уйти, – заявил Дэгран, услыхав, о чём думает Трёхликая. – Она во второй раз нарушила договор.
– И, видит Создатель, сделала это весьма кстати, – улыбаясь, играла Герни с кудряшками Лиаты.
– Да уж, – пространно вздохнула Алава, оттирая с щёчки девочки пятно сажи. – До сих пор опомниться не могу. Расскажи кто, не поверила бы. Да и сейчас не до конца верится.
– Всё слишком сложное зачастую прлосто, – как бы, между прочим, молвила Аки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Верно говоришь, – одобрила Герни. – Вон, в Суабаларе живут, и знать не знают, что от лиловицы можно вымирать целыми городами. А ты не торчи тут. Никто её не съест, – бросила она Рыжей, с вызовом взирающей на Раанов.
Нанти встала так, будто собиралась закрыть огненного демона грудью.
Хатран осторожно отодвинул преграждающую путь Вайби и направился к подруге. За спиной обмишурившейся уговорщицы тотчас вырос красавец Алеаран. И обнял её за плечи: явно намеревался поскорей уволочь отсюда ненаглядную разумницу. Из всех Раанов он был самым трепетным обладателем Двуликой. И самым назойливым. Так что Вайби вступила в бой с препирательствами, тщась высвободиться из каменных объятий.
Печатая тяжёлые шаги, Хартан дотопал до Нанти. Склонился над ней и осторожно убрал с высокого лба рыжий локон. Таюли этот коренастый, молчаливый непохожий на остальных бирюк отчего-то очень нравился. Не своим широким скуластым лицом с почти вмятым носом и узкими утонувшими глазами – нет, конечно. Что-то к нём такое… очень надёжное.
– Пока Челия не улетит, я с места не сдвинусь, – отчеканила Нанти, уперевшись кулачками в необъятную грудь Хатрана.
– Лиата нарушила договор, – залязгал ледяными челюстями её благоверный.
– Дважды, – напомнил подобравшийся к ним Витран.
Такой же огромный, как король Эгуаран, и, пожалуй, самый необузданный из Раанов. Не будь отданный демону ВИТ мальчик умнейшим среди сверстников, с ним было бы не сладить. Во всём свете на него была только одна управа: его Герни. Чем бывшая княжна и пользовалась с умом к немалому облегчению всего народа Лонтферда.
– А я хочу, чтобы она ушла! – внезапно обернулась к своему Раану и грозно засверкала очами безукоризненно сдержанная Герни: – Я так хочу, Витран! Ты слышишь? Я. Так. Хочу. И это стоит моей жизни. Избавление Лонтферда от лиловицы стоит жизни одной Двуликой. А я достаточно пожила.
– В сто лет умерлеть не стрлашно, – бесстрастно поддакнула Аки.
Единственное, чем можно пронять демона: потерей Двуликой. Помимо голода и опасности. И, если уж подруга по какой-то причине угрожает себя убить собственными руками, тут ни один Раан не осмелится настаивать на своём. Могучее оружие в руках Двуликих. Пользоваться им повсеместно бессовестно: демоны никогда не привыкнут к подобной угрозе, как в обычае у нормальных мужиков. Для них она каждый раз звучит, как в первый. Но иногда такая угроза становится последним аргументом в бесполезном споре.
Поэтому Витран замер и умолк. Герни, как бы невзначай, прижалась спиной к его груди, продолжая внимательно наблюдать за происходящим. Раан опустил на её макушку свой тяжёлый подбородок и сомкнул пальцы на хрупких женских плечах.
Лису нестерпимо хотелось подойти к жене и вот так же обнять своего маленького невозмутимого воина. Но он страшился отойти от Каймата, пока всё не разрешится – Аки встретилась с ним взглядом и одобрительно кивнула, дескать, не оставляй их с малышкой без защиты.
– Эгуаран! Я хочу, чтобы девочка ушла, – между тем, поддержала подругу Алава, оборачиваясь к своему демону. – Это стоит и моей жизни. Я хочу, чтобы Трёхликая, раз уж такая у нас завелась, помогла договориться с Лиатаянами. Кстати, где Стутти и Ринда?
– В доме, – буркнула Нанти.
И она торчала в объятьях Хатрана, будто заживо вмурованная в глыбу льда. И его квадратный подбородок покоился на макушке прижавшейся к нему спиной подруги. Нанти о чём-то размышляла, хмурясь и царапая ноготками бугристые лапы любимого.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Твой благоверный тебе не сказал? – вернулось к ней привычное ехидство. – Они-таки стали Трёхликими.
– ЗУ? – вытаращилась на неё Герни.
– МУМ. Тот, что удрал. И утащил от нас свою щедрую подругу.
– Обе? – придирчиво уточнила Алава и одарила короля недобрым взглядом.
Самого Эгуарана этим не пронять. А вот ЭГУ взвился на его головой негодующим пучком жирных змей. Даже королю непозволительно сердить Двуликую – напоминал демон, потянувшись облапать подругу.