— Что-то мне рассказывали... — подняла голову Нурайна. — Секира Предка... И вроде бы вчера после трапезы кто-то из наших принял участие в розысках...
— Это я виноват: похвастался, что со мной приехал Фариваш Зеленый Туман из Клана Акулы. Он умеет находить потерянные или похищенные вещи. Представляет себя этой вещью, как бы переселяется в нее душой — и рассказывает, что видит и слышит вокруг себя. Иногда так интересно получается!
— А на этот раз не вышло?
— Не вышло. Начисто опозорились мы с Фаривашем. Заладил одно: мол, вокруг него вода... Кто же оружие в воде хранит? Или ворюга утопил добычу в Тагизарне?
Нурайна представила себе высокородного Фариваша — толстого, рыхлого, круглолицего, — который старательно пытается вжиться в образ боевого топора. Улыбка скользнула по губам женщины — и исчезла. Нурайна встала, отошла к окну и сделала вид, что глядит сквозь щель в ставнях, — лишь бы Джангилар не заметил волнения сестры.
Почему Нурайна решила, что ночное видение было обычным сном? Почему забыла о своем даре Второго Зрения? Неужели... неужели она видела будущее?
Жертвоприношение сорвано! Джангилар убивает или калечит одного из вельмож Нуртора — на ступенях храма, на глазах у толпы!
После этого о мирном договоре и вспоминать-то не придется! Хоть бы дали Безымянные вернуться домой!
Так, спокойно... Прежде всего — как можно подробнее вспомнить свое видение. С чего начался этот ужас?
Какая-то фраза, неуместная, нелепая и режуще фальшивая, но безобидная по сути... что-то о верховой езде...
Да-да, они стояли рядом... оба молодые... один — тот самый Альбатрос со светло-русой бородой... его спутник виден вполоборота, лица не разглядеть... невысокий, плотный, в дорогом бархатном плаще.
Вот этот второй и начал разговор, когда с ним почти поравнялись два короля, торжественно поднимающиеся по ступеням.
— А грайанские лошадки неплохо перенесли дорогу. Хорошие лошади, красивые, смирные... хотя я-то люблю злых, горячих...
А русобородый ответил неожиданно четко и громко:
— Грайанцы вообще неважные наездники. Потому и придумали эти подпорки... ну, стремена...
И вновь, как ночью, Нурайна отчетливо увидела на лице Джангилара недоумение и растерянность, быстро сменившиеся яростью.
«О Безликие, что это? Откуда эта дикая, нерассуждающая ненависть? Я знаю брата... да, он не оставил бы дерзкую фразу без внимания. После обряда предложил бы русобородому наглецу проверить, кто из них двоих лучший наездник. Хоть со стременами, хоть без них... Но такая свирепость!..»
— Что ты там интересного увидела? — Джангилар подошел к сестре, встал рядом. — Или, как мне, надоело дышать пылью среди этого хлама? Знаешь, силуранцы считают, что это старье охраняет от бед. Смешной народ, верно?
Джангилар, похохатывая, начал рассказывать о нелепых, на его взгляд, силуранских обычаях. Женщина смотрела ему в лицо вежливо и внимательно, улыбалась в нужных местах... но если бы король мог заглянуть в ее мысли, он бы крайне удивился. Потому что увидел бы там собственную физиономию, до неузнаваемости искаженную злобой.
Вновь и вновь Нурайна заставляла себя вспоминать эту дикую сцену. Растерянность на лице брата... да-да, именно растерянность, словно он вдруг вспомнил о чем-то... Голос Русобородого — твердый, четкий, словно не для собеседника, а для...
Для Джангилара!
Правильно! И выражение лица у Альбатроса было слишком напряженным для светской болтовни! Может, и не предчувствовал удар в висок, но знал, мерзавец, знал, что сейчас произойдет!
Разрозненные части головоломки складывались в единое целое. На короля напущены чары. Кем напущены? Ну, это не загадка. Не так уж много в Силуране чародеев. Пожалуй, здесь вредит тот же самый маг из Клана Лебедя. Верджит Вооруженный Всадник. Он, оказывается, не только сон на людей наводить умеет!
Фраза о наездниках должна будет сработать, как спусковой крючок арбалета. Она превратит Джангилара в бешеного зверя... Что ж, если так — смелый человек этот русобородый! Вызвать на себя ярость Дракона... Или Альбатрос не герой, а дурак, которому ничего толком не объяснили?
Ладно, сейчас не до таких пустяков. Как спасти брата... а заодно и две страны, которым грозит война? Рассказать обо всем Нуртору? Не поверит. В лучшем случае сочтет ее рассказ бредом избалованной дамы, в худшем — грайанской провокацией. Да и чем Нурайна докажет истинность своих слов? Тем, что ей привиделся тяжелый сон? Меньше надо кушать за ужином, красотка!
Что еще можно предпринять? Вывести из игры тех двоих, что ждут на ступенях храма? Интересно, как? Силой вытащить из толпы Альбатроса и его спутника, который явно тоже не из Отребья? М-да... Убить? На глазах у всех? А потом бодро идти составлять мирный договор?.. Что же делать, что?.. Подослать к ним человека с ложным известием — мол, высокородные господа, у вас дома стряслось несчастье, поспешите туда, пока не поздно?.. Какая чепуха, Нурайна ведь даже не знает имен этих негодяев... А время уходит, как кровь из раны. Сейчас появятся жрецы, с пением отопрут двери, чтобы вести Джангилара в храм...
И тут с ясностью отчаяния Нурайна поняла, что есть лишь один выход. Самой разрядить заряженный арбалет.
Женщина обернулась к королю, который уже оставил свои разглагольствования и лениво разглядывал висящую на стене палицу, окованную стальными кольцами. Чуть побледнела — и твердо сказала вслух, ничуть не смущаясь неуместностью фразы:
— Наши лошадки неплохо перенесли дорогу. Хорошие лошади, красивые, смирные... хотя я-то люблю злых, горячих...
— Ты что это?.. — сдвинул брови Джилинер.
Не дрогнув, Нурайна отчеканила тем же самым тоном:
— Грайанцы вообще неважные наездники. Потому и придумали эти подпорки... ну, стремена...
Недоумение сменилось на лице молодого короля растерянностью — детской, беспомощной... а затем красивые, правильные черты исказились лютой злобой, превратились в морду плененного хищника, который бросается на прутья клетки.
— Ты... сука... — выдохнул он негромко, но с такой ненавистью, что она обожгла Нурайну. Рука Джангилара сорвала со стены палицу, коротко и мощно замахнулась...
Удар пришелся по воздуху в том месте, где только что была голова женщины. Тяжелая палица, обрушилась вниз, в щепки разнесла угол дубовой столешницы.
Нурайна, за миг удара лисицей юркнувшая под стол, проворно вынырнула с другой стороны — и в ее левое плечо врезалась тяжелая ваза из толстого синего стекла. Удар был сильным, но женщина даже не обратила на него внимания, потому что обезумевший брат, не выпуская из рук палицы, перемахнул через стол. Пришлось вновь рывком уйти на другую сторону.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});