— Я... а... м-на... — «вразумительно» отозвалась Арлина, потому что от нее явно ждали ответа.
— По-моему, меня не узнают. — В голосе дракона звучало огорчение. — Хотя это можно понять: я несколько изменился с нашей последней встречи. Позволю себе представиться: Эрвap Двойной Удар из Рода Тагиторш.
Арлина коротко, судорожно вздохнула и потеряла сознание.
Громадное гладкое крыло изгибалось удобно, словно спинка кресла. Арлина полулежала, расслабившись и глядя в низкое серое небо.
Все в порядке. Просто она забыла главное правило Подгорного Мира: ничему не удивляться. Здесь еще и не то может быть.
Дракон говорит, что он — Эрвар... То есть Эрвар говорит, что он — дракон... То есть... А, какая разница! Главное, никто не собирается ее сожрать!
А Керумик, чудак, что-то выспрашивает, что-то пытается понять...
— Я же тебе рассказывал про Узлы, — объяснял ему дракон своим красивым голосом. — Ну, где складки пересекаются, накладываются друг на друга...
— Я два раза был в таких местах, — отозвался Керумик. — Конечно, после того, как складки распутались. Ужас, что там творилось! Живое, неживое — все в кашу перемешано...
— А я в самый Узел угодил. До сих пор вспомнить жутко. Будто сила какая-то все протирает сквозь громадное сито: скалы, деревья, животных, меня... Тогда-то мой разум каким-то образом совместился с телом дракона, который барахтался рядом. Я себе тогда крыло сломал, бок ободрал... Когда все закончилось, понял: тут мне и сдохнуть. Летать-то не могу... К счастью, вокруг хватало мертвечины. Кое-как протянул, пока крыло не срослось... Видел свое человеческое тело... так, ошметки... Я, между прочим, и свой труп тогда сожрал, голод шуток не понимает. А как потом учился летать — вы бы это видели!
— Бедняга! — Голос Керумика дрогнул. — До чего ж тебе не повезло! Я так и чувствовал, что с тобой случилось что-то похуже смерти...
— Дурак! — с великолепным презрением отозвался дракон. — Таракан двуногий! Это мне-то не повезло? Может, это ты у нас знаешь, что такое облака под крылом? Или можешь любого врага пополам разорвать?
Волчице не понравился оборот, который принял разговор. Она завозилась, поудобнее устраиваясь на упругом крыле.
Над ней нависла огромная голова на гибкой шее:
— А вот и госпожа в себя пришла...
Голос доносился сквозь неподвижную решетку клыков, даже черный длинный язык не шевелился в такт словам.
Арлина соскользнула с крыла на землю, привычно вскинула руки — поправить волосы... и замерла, разом вспомнив все, что было.
— Эрвар! Ой, Эрвар, дорогой! У нас же такая беда! Аранша... ты помнишь Араншу? Мы с ней колдуна ловили, в ущелье с силуранцами сражались...
— Ну, помню. Славная деваха, смелая... А что с ней стряслось?
Путаясь и сбиваясь, перескакивая с пятого на десятое, Волчица рассказала обо всем. Она не щадила и не выгораживала Керумика.
А тот слушал ее рассказ без тени смущения, словно речь шла не о нем. Когда госпожа замолчала и дракон повернул голову к бывшему напарнику, парень с ухмылкой произнес:
— По-моему, все очень удачно получилось. Я думал, эта навязчивая стерва погибнет, не успев толком осмотреться. Но так, ясное дело, для всех лучше: Аранша жива, ее кормят, о ней заботятся... моя совесть чиста!
— Со-овесть? — задохнулась Волчица. — От кого ты слышал это слово? Не думала, что оно тебе знакомо!
Керумик усмехнулся и поправил под локтем мешок, чтобы усесться поудобнее.
— Я слышал это слово в детстве. От мамы. Но от нее же слышал и другое: моя медь дороже чужого золота. И еще: оттого, что сосед ест, я сыт не буду. И еще: чужую боль не отболеешь... Продолжать?
На дракона он даже не смотрел. Принял к сведению, что это не чудовище, а старый приятель, и успокоился. А гигантский чешуйчатый зверь, распластавшись по камням, закутал огромную голову в крыло — виден был только один глаз, немигающе глядящий куда-то вдоль реки.
Арлина поняла, что последние надежды рухнули. С чего она взяла, что Эрвар ей хоть чем-то поможет? Он уже давно не человек. Не сожрал — и на том спасибо... Опять-таки Керумику он давний дружок...
Отчаяние свело горло, холодом отозвалось в груди. Но гордость помешала взмолиться о помощи. Глаза женщины были сухи и замкнуты, когда она встала и забросила мешок через плечо.
— Благодарю почтенного Эрвара за то, что разогнал... этих... Посидела бы с вами, поболтала, да времени нет. Дела меня торопят.
— Дела? — искренне не понял Керумик. — Какие?
— Мне нужно вернуться, — безжизненным голосом объяснила Волчица. — Убить «хозяина». Или уговорить его отпустить Араншу.
— Да ты что?! — охнул Керумик. — До сих пор ничего не поняла? Какая еще Аранша? Забудь! С каждым твоим шагом, с каждым вздохом этот мир тебя переделывает. Скоро сама поймешь, что незачем тебе возвращаться. Сама! И про мужа забудешь! И про детей!
— Он говорит правду, — глухо донеслось из-под крыла. — В Подгорный Мир влипаешь, как муха в мед...
— Вот! Эрвар знает, что я прав! Он тоже не тот, что был раньше, — я не про крылья говорю! И я уже другой... здешний... А ты еще быстрее изменишься, ведь ты избранница Подгорного Мира, его любимая приемная дочь! Ну и зачем тебе нужна будет какая-то Аранша? Напоминать о том, что ты выбросишь из головы?.. Идти на смерть — ради этого?! Не дам! Не позволю! Хоть на веревке тебя отсюда уволоку!
— Попробуй только! — глухо сказала Арлина, положив руку на эфес. — Посмейте только — вы, оба! Не знаю, что будет потом, но сейчас я — человек! И живу по-человечески! Надо — буду за это драться!
— Ой, страшно! — хохотнул Керумик. — До чего же грозный воин!
Охотник поднялся на ноги и неторопливо шагнул к женщине. Губы скривились в снисходительной усмешке. Он протянул к Арлине руки — и Волчица впервые с ужасом заметила, какие они сильные, эти длинные руки, какие у них крепкие запястья, какие выпуклые, жесткие мышцы открывают закатанные рукава.
— Мне всего-то и надо — удержать тебя здесь на несколько дней... — Керумик пытался говорить ласково, но голос звучал хрипло, жадно. — А потом уже все... потом ты сама... тебе понравится... Эрвар, морда твоя клыкастая, пригляди, чтоб она в реку не кинулась...
Арлина не дрогнула, не убрала руку с эфеса. Бледная, с закушенным в кровь ртом, она твердо выдержала голодный взгляд золотистых глаз.
И тут случилось нечто неожиданное.
Из-под чешуйчатого брюха вылетела лапа. Точно и тяжело обрушилась на плечи Керумика. Повалила Охотника на камни, уткнула лицом в мох.
— Во-первых, насчет клыкастой морды, — очень ровно и спокойно сказал Эрвар. — Хамства я и раньше никому не спускал, а уж теперь-то, когда хвостом сваи могу забивать... Во-вторых, насчет этой женщины... Мы с Волчицей от Черных Прыгунов вместе отбивались. Она меня, израненного, выхаживала, от смерти спасла... Госпожа сейчас сказала: пока она человек, она будет за это драться! Оказывается, и я пока еще человек. Совсем немного, на кончик когтя, но человек. А ты?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});