Читать интересную книгу Джерри-островитянин. Майкл, брат Джерри - Джек Лондон

— В трюме воды нет, — доложил штурман результаты своего расследования.

— Он возвращается! — крикнул Доутри.

Отплыв за полмили, кит круто повернул и мчался обратно на шхуну.

— Эй, там, на носу, поберегись! — крикнул капитан Доун матросу, вынырнувшему из люка на бак с вещевым мешком в руках, — над головой матроса качалась, вот-вот готовая рухнуть, фор-стеньга.

— Он уже подготовился к бегству, — прошептал Доутри на ухо Бывшему моряку. — Он, как крыса, собирается бежать с тонущего корабля.

— Все мы крысы, — был ответ. — Я в этом убедился, когда жил среди паршивых крыс в работном доме.

Общее возбуждение экипажа захватило Майкла. Он взобрался обратно на крышу капитанской рубки, откуда мог видеть все происходящее на море, и рычал на приближающееся чудовище, в то время как все люди старались крепко ухватиться за что-нибудь, чтобы удержаться при неминуемом толчке.

Удар пришелся как раз за бизань-вантами. Судно настолько накренилось вправо, что Майкл позорно слетел со своего наблюдательного пункта; треск расколовшегося дерева был слышен всем. Изо всех сил уцепившийся за штурвал Генрик Иертстен силой удара был буквально поднят на воздух. Он полетел прямо на капитана Доуна, который тем же ударом был оторван от поручней. Они вместе покатились по палубе, не будучи в силах даже перевести дух. Нишиканта с проклятиями прислонился к стене капитанской рубки, — отрываясь от фальшборта, он обломал себе все ногти на руках.

Пока Доутри обвязал веревкой Бывшего моряка, прикрепляя его к снастям бизань-мачты, и дал ему конец в руки, капитан Доун, задыхаясь, дополз до фальшборта и попытался выпрямиться.

— Киту это, видно, понравилось! — хрипло прошептал он, обращаясь к штурману и прижимая руку к боку, чтобы унять боль. — Посмотрите, что делается в трюме, и оставайтесь там все время.

Несколько матросов воспользовались перерывом между толчками и, быстро пробежав под готовой сорваться фор-стеньгой, нырнули в кубрик и спешили уложить свои вещи. Когда А Мой появился из передней рубки со своим круглым вещевым мешком, Доутри велел Квэку идти уложить все принадлежащее обоим имущество.

— В трюме воды нет, — послышалось донесение помощника.

— Продолжайте свои наблюдения, Джексон, — приказал капитан более сильным голосом, начиная приходить в себя от удара, полученного при столкновении с рулевым. — Продолжайте свои наблюдения. Вот он возвращается, а наша шхуна совсем не была рассчитана на такую переделку.

Тем временем Доутри подхватил Майкла под мышку и держал свободную руку наготове, чтобы при следующем толчке уцепиться за снасти.

Поворачивая, кит потерял направление и проплыл на расстоянии двадцати футов от кормы «Мэри Тернер». Несмотря на это, волнение, поднятое его быстрым броском, так сильно подняло корму, что нос шхуны окунулся в воду, точно отвешивая придворный поклон.

— Да-а, если б он ударил… — прошептал капитан Доун и умолк.

— Нам была бы крышка, — закончил Доутри. — Он начисто срезал бы нам корму, сэр.

Отплыв на этот раз не более чем за двести ярдов, кит снова повернул, не описав полного полукруга. Новый удар пришелся в носовую часть шхуны, с правой стороны. Спиной кит задел форштевень[51] и, казалось, чуть задел мартин-штаг, но все же «Мэри Тернер» осела кормой в воду, пока фальшборт не сравнялся с уровнем моря. Но это было не все. Мартин-штаг и все штаги левого борта вплоть до бушприта разлетелись в разные стороны, — бушприт отлетел под прямым углом влево и увлек за собой остальные штаги. Фок-мачта некоторое время раскачивалась в воздухе, затем рухнула на палубу, нос окунулся в воду, бушприт оторвался и поплыл рядом со шхуной.

— Уберите собаку! — дико заорал Нишиканта Доутри. — Если вы не…

Майкл на руках баталера грозно рычал не только на кита, но и на все враждебные силы, вызвавшие панику у двуногих богов его плавучего мира.

— Вот именно, поэтому, — огрызнулся Доутри, — пусть он себе поет, сколько вздумается. Вы заварили эту кашу, и если вы поднимете руку на мою собаку, вам не придется услышать конца всей музыки, поганый вы ростовщик этакий!

— Совершенно правильно, так его, — кивнул одобрительно Бывший моряк. — Не можете ли вы, баталер, достать какой-нибудь кусок паруса или одеяла, или чего-нибудь более широкого и мягкого, чем эта веревка, которая врезается мне как раз в место недостающих ребер.

Доутри сунул Майкла старику в руки.

— Подержите его, сэр, — сказал он. — Если этот ростовщик чем-нибудь заденет Киллени, плюньте ему в лицо или укусите его — как хотите. Я мигом обернусь, и он не успеет вас тронуть. Кит вернется еще не так скоро. Пусть Киллени лает, сколько ему вздумается. Один его волосок ценнее, чем полчища таких гадин-ростовщиков.

Доутри ринулся в общую каюту и вернулся с подушкой и тремя простынями; связав простыни вместе, он с помощью принесенной подушки удобно устроил Бывшего моряка, а затем взял Майкла на руки.

— Вода появилась, — доложил помощник. — Шесть дюймов, — нет, семь дюймов, сэр.

Матросы через рухнувшую фор-стеньгу помчались в кубрик, чтобы уложить свои вещи.

— Приготовьте шлюпку к спуску с правого борта, Джексон, — приказал капитан, глядя вслед уплывающему в облаках морской пены киту, готовящемуся к новой атаке. — Не спускайте ее. Пусть будет подвешена на канатах, а то эта проклятая рыба расплющит ее. Держите ее наготове, пусть люди собирают вещи и грузят на шлюпку припасы и пресную воду.

Найтовы[52] были ослаблены, и шлюпка приготовлена к спуску до возвращения кита.

Кит ударил «Мэри Тернер» на этот раз посередине левого борта. С кормы можно было увидеть, а также и услышать, как весь левый борт погнулся, а затем принял прежнее положение, точно был сделан из фанеры. Шхуна качнулась вправо, и весь правый борт очутился под водой. Бешеным усилием шхуна выпрямилась, и вода прокатилась по палубе, заливая по колени стоящих у шлюпки людей, и затем вылилась обратно в море из желобов левого борта.

— Поднимайте шлюпку! — приказал с кормы капитан Доун. — Тяните канат! Поднимайте шлюпку! Держите концы! Живее!

Шлюпка была уже за бортом и стала в уровень с фальшбортом «Мэри Тернер».

— Десять дюймов, сэр, и быстро прибывает, — сообщил помощник, измерив футшток[53].

— Пойду за своими приборами, — заявил капитан Доун, направляясь к себе в каюту. Наполовину исчезнув в люке, он остановился и, обращаясь к Нишиканте, насмешливо прибавил: — И за своим единственным хронометром.

— Полтора фута, и прибывает! — крикнул ему вслед помощник.

— Нам бы тоже не мешало уложиться, — следуя за капитаном, обратился Гримшоу к Нишиканта.

— Баталер, — сказал Нишиканта, — сойдите вниз и уложите мою постель. Об остальном я позабочусь сам.

— Мистер Нишиканта, вы можете убираться к черту, сэр, вместе со всеми вашими пожитками, — спокойно ответил Доутри и, не переводя дыхания, почтительно обратился к Бывшему моряку: — Подержите Киллени, сэр. Я позабочусь о ваших вещах. Есть ли у вас вещи, которыми вы особенно дорожите, сэр?

Джексон сошел вниз и присоединился к людям, торопливо укладывающим свои вещи. В это время кит снова ударил «Мэри Тернер». Захваченные врасплох, они все были отброшены влево, и из каюты Симона Нишиканты послышались жалобные проклятия — он при падении налетел боком на край койки. Но невероятный треск и грохот на палубе заглушили все.

— Одни щепки — вот и все, что останется от шхуны, — сказал в наступившей тишине капитан Доун, осторожно выползая из каюты и крепко прижимая к груди свой хронометр.

Передав его на хранение одному из матросов, капитан вернулся к себе в каюту и с помощью Доутри вытащил наверх свой чемодан. В свою очередь, он помог баталеру вытащить наверх чемодан Бывшего моряка. Затем капитан Доун и Доутри при помощи растерянных матросов проникли через люк в кладовую и начали выбрасывать оттуда провиант — ящики с рыбными и мясными консервами, вареньем и бисквитами, масло и молоко в банках — словом, всевозможные запаянные, высушенные, заготовленные впрок и консервированные продукты, которыми в наше время снабжаются пароходы для пропитания находящихся на них людей.

Доутри и капитан вышли из кладовой последними, и оба невольно подняли глаза вверх, на то место, где за несколько минут перед тем возвышались грот- и бизань-стеньги. Затем они посмотрели на обломки мачт, лежащие на палубе, — бизань-стеньга рухнула, порвав контр-бизань, и, поддерживаемая вертикально стоящими парусами, колотилась взад и вперед при всех движениях парусов, а грот-стеньга лежала поперек разрушенной передней рубки.

Пока кит, разрушающий в своем отчаянии шхуну, отплыл на необходимое ему для нового разбега расстояние, все руки на «Мэри Тернер» были заняты спущенной за борт и готовой к окончательному спуску шлюпкой. Основательная груда ящиков, бочонков с пресной водой и сундуков лежала на палубе. При взгляде на нее и на снующих взад и вперед по палубе людей было ясно, что шлюпка будет катастрофически перегружена.