Дама Фэй мило улыбнулась. Она вообще старалась казаться очень, очень милой — такая ластящаяся лисичка…
— Я останусь вашей драгоценной наложницей, ваше высочество, когда вы взойдёте на трон. Вы же помните, что новому императору горем собирают заново? Я же сохраню своё положение.
И сменит шило на мыло: одного императора на другого. Я сказала ей это и поинтересовалась: какого чёрта? Пусть говорит правду.
Она усмехнулась неожиданно зло, а потом неожиданно спросила:
— Вы знаете, сколько во дворце рабов из Рё-Ка?
Я не знала. Но понимала одно:
— Неужели вам есть до них дела, госпожа?
— А по-вашему, принц, ничего святого у меня не осталось? Я ведь и сама из Рё-Ка.
Это я помнила, но… Какое дело драгоценной наложнице до каких-то там рабов, пусть хоть сто раз соотечественников?
— К тому же, — серьёзно добавила дама Фэй, — я старею. Вы видели, кого император выбрал в себе жёны последний раз. Сопливая девчонка. Очень скоро я потеряю своё положение и хорошо, если сохраню за собой Дворец Полуденной Благодати. Но скорее всего меня сошлют к служанкам, откуда я начинала. Вы думаете, что я жду этого с нетерпением?
Думаю, на самом деле она метит мне в жёны. Но, как говорится, поживём-увидим.
А пока… Или мадам привезла тех самых генералов с собой, или они летели на крыльях выгоды ветра, но до вечера у меня побывали все.
И дотошно каждый раз уточняли: а правда я дам им должность? Что, и левого министра? Ах, уже занято? Ну, тогда может быть, правого? А канцлер у вас, ваше высочество, уже есть?
Обнаглевшие люди!
Я в свою очередь уточняла, точно ли они выполнят свои обязательства и особенно — правда ли меня ночью заберут раньше, чем успеет император.
Все уверяли: да-а-а, ваше высочество, точно. Не беспокойтесь.
Мадам Фэй мне даже одежду привезла, приличествующую случаю. Её служанки отдали наряд Ванхи. Эх, если бы мадам подкинула нам ещё парочку рабов для этого платья, цены бы ей не было. Как мы вечером одевались! Это отдельная история… Обычно мне помогает толпа народа, а тут бедняга Ванхи крутился со всеми этими завязками, поясками, украшениями… Дорогой костюм, десять слоёв — пышный, неудобный, яркий. Планировалось провезти меня по улицам столицы, показать народу: вот ваш правитель. Конечно, народ в лицо меня не знал, но по наряду должен был догадаться. Считайте, на меня знамя в десять слоёв намотали.
А вот оружие дама Фэй забыла…
— Господин, прошу вас, не снимайте это, — сказал Ванхи, надевая на меня напоследок деревянный медальон, богато украшенный золотом и рубинами.
— А что это? — Замочек, открывающий крышку медальона я заметила сразу. — Что там?
Внутри лежал лоскут шёлка, грязный от крови, но гниением почти нетронутый; и осколок кости, ещё белой. Это было очень похоже на гостинцы от юрэй, правда, посвежее, чем обычно. Но Ванхи поклялся, что это амулет, и он если что наверняка меня спасёт. Это же мощи какого-то там героя, которого боги взяли на небо, вот!
Как-то Ванхи его назвал, забыла… Но точно не Геракл.
И так, набросив на всё это великолепие лишь плащ паломника, мы вышли к воротам и стали ждать обещанных гвардейцев.
Там нас и забрали. Удобно — даже заезжать в монастырь не пришлось. На то и был расчёт — зачем беспокоить монахов и толпу паломниц, метящих мне в жёны?
Вот только это были неправильные гвардейцы. Не из Рё-Ка. Думаю, вы уже поняли: это были люди императора. Меня втащили в карету — я и не подумала сопротивляться. А что там с Ванхи — тоже не разглядела. Надеялась потом, что он успел сбежать. В монастыре же его не убьют? Наверное… Это же святая земля, грех на ней кровь проливать, да? Или так только в моём мире к земле с пиететом относятся?
В общем, втащили меня в карету, глянула я на одного из генералов, который в ней сидел и которому я днём обещала небо в алмазах.
И всё поняла.
Только было уже поздно. Тюкнули меня чем-то по темечку (шишка осталась) — и очнулась я уже в темнице. Императорской. Знаете, у него там крюки везде понатыканы — наверное, чтобы пытать было удобно. Потому что если человека не к чему подвесить, это же не комильфо, за дыбой ещё идти или ждать, пока слуги её соорудят… Мда.
Серебряные крюки. И серебряные же иероглифы этаким пояском вокруг стен. Попыталась я их прочитать, но ничего у меня не вышло. Не все я ещё иероглифы знаю, только самые ходовые, увы… А теперь и не узнаю…
Уже тогда я начала что-то подозревать, но винила во всём пока только даму Фэй. Конечно, сучка крашеная, решила на два поля сыграть: и у королевы милости отхапала, а то и деньги, и меня императору сдала, стерва…
Я мучилась от стыда: что королева на это скажет? Провели меня, как младенца…
Но долго об этом думать мне не дали: за дверью раздались тяжёлые шаги и не менее тяжёлое пыхтение.
Я подобралась. Руки мне не связали, чего уж говорить о цепях. Хотя и кинжал, и флаконы с ядом у меня забрали. Даже волосы распустили, твари! Я осталась без отравленной шпильки.
Несмотря на это на душе было спокойно. Тоскливо, но спокойно. Да, я знала, что со мной наверняка сделает император, но то ли мозг это ещё не понял и не принял, то ли я шестым чувством сама себе предсказывала, что всё обойдётся.
Тем временем шаги и пыхтение приближались. А затем от пинка дверь распахнулась — и в проём сначала вошло нечто, завёрнутое в плотную ткань, а потом император, толкая это нечто и хрипло ругаясь. Зашёл, аккуратно прислонил эту штуку к стене, пинком захлопнул дверь, щёлкнул замком и мягко опустился на пол в позу, ничем не отличающуюся от моей — скрестив ноги по-турецки. Странно, обычно здесь на пятках сидят… Видимо, очень устал.
— Фух!.. Тяжёлая дрянь… Привет, Ичи.
— Здрасьте. — Я послала к чёрту вежливость, на кой она мне в темнице. — А что это?
Может, дыба? Именная, специально для любимого наследника? Или…
— Зеркало. — Император всё никак не мог отдышаться. — Чёртова грудная болезнь… Помру от неё, точно… Если от чего и помру, так от неё… Тебя она тоже мучает?
— Ага. Но я по утрам бегать стал, и вроде теперь полегче.
— Бегать императору несолидно… Хотя мысль отличная… — Император потёр грудь там, где сердце. — На плацу всего пять поединков подряд выдерживаю… А раньше-то десять мог…
Пять?! Ничосе! Я после трёх как тряпочка… Впрочем, я и тренироваться начала сравнительно недавно.
Вообще разговор завязывался по меньшей мере странный. Не так я представляла беседу с палачом. А как же угрозы и сакраментальное: «На кого работаешь?» и «Моргала выколю!»
— Фух! — пропыхтел тем временем «папа». Потом поднял на меня взгляд, вытер пот со лба и улыбнулся улыбкой психа. — Что ж, Ичи, начнём?
Только подойди, сволочь, думала я. Ты меня всей своей гвардией «начинать» будешь, а иначе я тебе не дамся.
Поэтому я тоже улыбнулась. И тоже как чокнутая.
— Ага. Начнём.
Императора такой подход почему-то развеселил.
— Отлично! — воскликнул он. Потёр ладони и повторил: — Отлично…
Я ждала. Ну, это дыба? Или нет? Он меня хотя бы свяжет?
Император тем временем встал, повозился, устраивая штуку ровно, а потом и освобождая её от ткани.
А когда он отошёл, моему взгляду открылось… зеркало.
Да, обычное зеркало.
— Тебе надо в него посмотреться, — пояснил его величество, словно думал, что я идиот и не в курсе, как зеркала работают.
Однако… В этом мире нормальных зеркал я пока действительно не видела. Только медные.
— Угу, — буркнула я. — И что будет?
— Увидим, — туманно ответил император.
Поэтому вставать я не спешила.
— А всё-таки?
— Ичи, не тяни, — поморщился император. — Ты правда хочешь, чтобы я надел на тебя это… — Он как фокусник из шляпы вытащил из складок одежд некую конструкцию наподобие лошадиной сбруи и продемонстрировал мне. — А потом подтащил тебя к зеркалу, только чтобы ты в него посмотрелся? Ничего страшного не случится, успокойся. Ну же, ты ведь любишь зеркала.
Ага… Особенно те, которые сердечник-император лично тащит по лестницам в темницу к сыну. Эти я особенно обожаю.