– Успокойся; дорогая, – произнес виконт, когда Саммер попыталась притянуть его к себе, и его губы коснулись сначала ее виска, потом щеки и кончика носа. Потом он рванул шелковую ткань, все еще скрывающую ноги Саммер, и сбросил сорочку на пол.
Подавшись вперед, он поцеловал ухо жены, шею, а потом зарылся лицом в ее волосы и глубоко вдохнул, словно ему не хватало воздуха. Затем его руки скользнули по груди Саммер и обхватили ее талию, а колени развели ее бедра. Но он не вошел в нее, хотя его тело содрогалось от желания.
Тяжело и быстро дыша, Джеймс провел ладонью по плоскому животу жены и скользнул ниже, туда, где начиналась линия светлых завитков. Саммер нетерпеливо заерзала, и его пальцы легко скользнули внутрь.
Из горла Саммер вырвался вскрик, но Джеймс быстро накрыл ее губы своими, ощущая, как ее тело содрогается от чувственности прикосновения. Саммер была все еще напряжена, и его пальцы скользили медленно, чтобы дать ей возможность привыкнуть, а его губы не отрывались от ее губ.
Наконец, Саммер слегка расслабилась и немного развела бедра в стороны, так, чтобы Джеймс смог устроиться поудобнее.
Он убрал руку, но все еще медлил.
– Джейми, – задыхаясь, простонала Саммер, когда он лежал без движения, продолжая целовать ее. Голос ее зазвучал настойчивее, а бедра приподнялись. – Джейми...
– Я слышу, дорогая, – выдохнул он и, взяв руку жены в свою, увлек ее вниз, туда, где пульсировала его плоть. – Вот так... да... – Его голос звучал хрипло и страстно. Не в силах больше терпеть, Джеймс отвел руку в сторону и вошел внутрь, упершись ладонями в мягкую перину.
Он был тяжелым и непомерно большим внутри ее, двигаясь в быстром и настойчивом ритме, увлекавшем их обоих к приближающемуся апофеозу акта любви. Ритмичные толчки и инстинктивные попытки Саммер остановить их заставляли обоих двигаться быстрее и быстрее до тех пор, пока Саммер не вскрикнула. Ее ногти впились в плечи мужа и прошлись по его спине, в то время как сама она выгнулась под ним.
Джеймс чувствовал, как содрогалась под ним его жена, как ее твердые соски коснулись его груди. Он стиснул зубы. Лоно ее начало пульсировать, сжимая и обжигая его, и Джеймс взорвался. Саммер громко рыдала, извиваясь от нахлынувшей на них обоих волны небывалого наслаждения.
Дыхание Джеймса с силой вырывалось из его груди, и он начал медленно опускаться до тех пор, пока не коснулся лбом подушки. Он слишком ослаб, чтобы двигаться, кульминация показалась ему опустошающей. Теперь он чувствовал себя выжатым и безжизненным. Как хорошо, что они были в безопасности в доме его родителей, потому что, если бы в комнату захотел ворваться кто-то еще, виконт и пальцем не смог бы шевельнуть, чтобы защитить свою жену.
Он ощутил, как мягкие, нежные пальцы жены погладили его по плечу, описывая легкие, успокаивающие круги. Но ему все равно не удалось пошевелиться.
Однако когда Саммер особенно нежно провела рукой по его шее, он с трудом приподнял голову и посмотрел на нее. В мерцающем свете свечей она была похожа на прекрасную богиню. Светлые с темными нитями пряди волос упали ей на лицо, ресницы смущенно опустились, а губы припухли и потемнели от его настойчивых поцелуев.
Виконт улыбнулся и уткнулся носом в шею жены. Его немного удивляла еле заметная боль в груди. Неужели Саммер чувствовала то же и поэтому смотрела на него так смущенно?
Внезапно ему в голову пришла мысль, что, должно быть, он действовал слишком стремительно. Подняв голову и сдвинув брови, Джеймс посмотрел на жену. Дьявол, ему хотелось, чтобы их вторая ночь была идеальной – никакой боли, ничего печального.
Сжав в пальцах простыню, Джеймс некоторое время боролся со своей гордостью. В конце концов он негромко пробормотал:
– Саммер, дорогая, ты... все было не слишком быстро?
– Слишком быстро? – За вопросом последовала небольшая пауза, а потом послышался тихий смущенный шепот: – Нет, что ты... Я думаю, все было... очень мило.
– Мило? – Очевидно, на его лице отразилась досада, потому что Саммер тут же с тихим смехом прижала его голову к груди.
– Замечательно, прекрасно, неповторимо, велико...
– Ладно, ладно, – перебил он слегка удивленно, – я понял. – Он быстро поцеловал Саммер и перекатился на бок. – В твоем присутствии мужчине явно не стоит выказывать своего тщеславия.
– Это все? – Ее пальцы легонько, словно перышко, пробежали по его коже.
– Что все? – Поймав руку жены, Джеймс поднес ее к губам.
– Это все, что ты можешь мне сказать?
Виконт повернул голову и лениво посмотрел на жену. Медленно возбуждаясь, он взял ее пальцы в рот, наблюдая за тем, как расширились ее глаза. Затем он поцеловал ее ладонь, и его губы пробежались по руке Саммер от запястья до локтя.
Он собирался лишь немного подразнить ее, но с удивлением заметил, что его тело всерьез отозвалось на безобидную ласку. Очевидно, Саммер тоже это заметила. Она опустила глаза, а потом вновь посмотрела в лицо Джеймса, и на ее губах заиграла улыбка.
Рука Саммер скользнула по животу мужа, спустилась к паху и... погладила его. Возбуждение Джеймса немедленно достигло своего пика.
– Что вы там говорили о драконах, милорд? – прошептала она с шаловливой улыбкой.
Джеймс вновь перекатился на живот, вжал Саммер в перину и подхватил руками ее бедра. Он взял ее быстро, даже грубо. Саммер охнула, изогнулась и вцепилась руками в его спину, следуя за ним на вершину блаженства. Мощная пульсирующая волна жизни изливалась в лоно Саммер. Тяжело дыша, Джеймс лег на бок и обнял жену, крепко прижав ее к себе.
В камине щелкали и потрескивали поленья, прогоняя холод. Некоторое время они еще обменивались благодарными поцелуями, пока, наконец, не заснули крепким и счастливым сном.
Джеймс любил свою жену еще несколько раз. Просыпаясь ночью, он обнаруживал ее нежное тело, примостившееся в его объятиях, и его собственное тело мгновенно реагировало на это зрелище. Еще крепче прижимая ее к себе, целуя шею, гладя ее бедра, он оказывался поверх нее, и она просыпалась, сначала слабо протестуя, но затем раскрываясь ему навстречу. Даря своей жене любовь и слыша ее стоны, виконт думал о будущем, простирающемся перед ними, наполненном множеством таких же вот ночей, и улыбался, целуя ее приоткрытые губы.
В последний раз Джеймс проснулся перед самым рассветом, когда поленья в камине уже догорели, превратившись в тлеющие серые угольки. Свечи оплавились и потухли. Он принялся подробно знакомиться с телом Саммер, с его выпуклостями и впадинами. Вот он нашел крошечную родинку под ее правой грудью и небольшой шрам, который остался у нее с детства после падения с пони. Он знал вкус и аромат ее кожи, знал, какова она на ощупь, и упивался ею.