Он обнял меня; потом обвел глазами поляну и отступил в изумлении.
— Один… против шестерых?!
Всадник с отрубленной рукой скрылся в лесу; еще один лежал недвижимо, придавленный павшей лошадью; третий, с иссеченным боком, тихо подбирался к чаще; четвертый все так же сидел в седле, держась за голову. Пятый корчился на земле. Провожатый был мертв.
— Это Святополк, Учитель, — сказал я вдруг. — Да, это он. Будь проклят тот час, когда мы приехали в княжеский дворец, и будь проклят Святополк и имя его. И пусть Бог покарает неразумного князя Владимира…У тебя нет коня? Возьми коня одного из этих молодцов.
Пока я ловил испуганного коня, Учитель наклонился над телом провожатого и отсек ему голову. Я отвернулся.
— Он сказал мне, что ты ранен, Учитель.
— Гонец, который вызвал меня, лежит неподалеку отсюда… Возьми это. Возьми! — И он протянул мне отрубленную голову, завернутую в плащ. — Мы едем к князю.
Шатер князя стоял на холме. Владимир сидел у входа. Свита окружала его. Святополк был рядом.
— Рад видеть вас, Никита и Добрыня! Я только что послал гонца за вами.
— Третий гонец за одно утро? Не велика ли честь? — сухо сказал Учитель.
— Третий гонец? Я не понимаю.
— Приехал человек и твоим именем вызвал меня к тебе. Потом прискакал другой и сказал Добрыне, что я ранен. Он завел его в засаду. Шестеро против одного. Кто-нибудь знает этого человека?
И я, помня, что меня крестили сегодня утром и Великий Покой коснулся меня, сбросил плащ на землю и с содроганием поднял голову за волосы… Ропот пронесся по свите князя.
— Их было шестеро. Тот, кто послал их именем великого князя, просчитался. Да знают все, что засады не страшны Добрыне и что тот, кто поднимет на него меч, погибнет от меча, — сказал Учитель.
Владимир поднялся на ноги. Лицо его было страшно.
— Клянусь вам, что никогда не видел этого человека. И клянусь в другом — если кто-то поднимет на вас руку, я казню этого человека, кто бы он ни был! И пусть слова великого князя киевского станут известны каждому!
Лицо Святополка было бледно. И я, глядя ему в глаза, отшвырнул отрубленную голову в сторону.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
— Странные дела творятся при моем дворе, — сказал великий князь в гневе. — Повторю еще: тот, кто поднимет руку на богатыря, будет покаран смертью. Проверьте, не исчезал ли кто из войска за какой лживой надобностью в это утро. Богатыри, я посылал гонца. Я нуждаюсь в вас.
Мы спешились. Владимир повел нас в шатер.
— Я знаю, о чем вы думаете, — произнес он мрачно. — Я не говорил Святополку, как я узнал о пропаже браслета. Но, в конце концов, догадаться было нетрудно. Я не могу ничего сделать, Никита. Святополк зол, и он поднял руку даже на своего отца. Но мне некому оставить престол, кроме него. Его старшие братья думают только о том, как бы получить от меня по городу и править им. Борис и Глеб не воины и не правители. А на престоле должен быть смелый человек, хотя бы и дурной. Я надеюсь, что он изменится. Он еще очень молод.
— Он уже не юнец, и все его сегодняшние дела повторятся в будущем с утроенной силой, если ты, великий князь, оставишь ему престол, — сказал Учитель бесстрастно. — Я, который никогда не обманывал тебя, — продолжал он, вскинув голову, — предсказываю: страшные дела свершит Святополк на престоле, такие страшные, что ты содрогнешься в могиле!
Страх отразился на лице Владимира. Но он совладал с собой.
— Мы еще вернемся к этому разговору, Никита… Если я захочу, — заключил он с вызовом. — Дела княжеские — особые, и доверься мне в этом. Но, — продолжал он, меняя тон, — я велю расследовать это дело, и, если у меня будут доказательства вины Святополка, я посмотрю на его будущее иначе. Учитель горько рассмеялся:
— Доказательства вины! Человек, который обернулся змеей в спальне своего отца, не оставляет следов.
Великий князь помолчал, давая понять, что разговор окончен. Потом он как ни в чем не бывало заговорил спокойно и значительно:
— Мне нужна ваша помощь, богатыри. Мой племянник, князь Мстислав, был пленен на южных рубежах Русской земли. Его пленили не обычные степняки; они не просят выкупа; до меня дошли вести, что он увезен далеко на юг, в земли, где я был крещен, в Таврию, и содержится в некоем месте, которое называется Крепостью.
Лицо Учителя омрачилось.
— Ты знаешь это место, Никита?
— Да, знаю, но договори до конца то, что знаешь ты.
— Итак, до меня дошла весть, что он содержится в Крепости и что Крепость не отпустит его, пока… пока Мстислав не станет на ее сторону и… — князь запнулся, — не пойдет войной на меня. Вот то, что сказали мне. Я не знаю, что это за место и что за народ им владеет, я не знаю, что они делают с Мстиславом, но я слышал, что они сильны в колдовстве. Что ты думаешь об этом, Никита? Совет, который я уже получил от сведущих людей, — немедленно освободить Мстислава, потому что Крепость будет вертеть им, как захочет.
— Я никогда не был в Крепости, — начал тихо Учитель, — но много слышал о ней и даже видел ее издали.
Эта Крепость была построена в незапамятные времена, никто не помнит кем. Уже много лет ее держат в своих руках правители маленького народа тавров. Но они не живут в ней; в Крепости живут, охраняемые воинами, их жрецы, которые, как говорят, обладают большой Силой и которые употребляют ее на службу злу. Говорят, там частый гость Волхв…
По лицу князя пробежала тень; в шатре будто запахло плесенью. Я невольно вздрогнул.
— Я давно слышал, что Крепость вовлечена в дела, во многом превосходящие возможности народа тавров и не соответствующие его истинному предназначению, и что самомнение жрецов, играющих с огнем зла, не знает границ… Я думаю, то, что тебе сказали о несчастном Мстиславе, к сожалению, верно. Враг, имя которого я только что помянул, давно, как ты знаешь, мечтает погубить Русскую землю, чтобы сделаться ее владыкой. Сломив волю Мстислава и помутив его разум, Крепость подвигнет его на мятеж, исход которого ни ты, ни я не можем предугадать. Власть князя уязвима, и всегда найдется много обиженных или дурных, которые воспользуются смутой, чтобы нанести ей удар. А Враг между тем только и ждет, чтобы воспользоваться случаем. Я думаю, что это правдивая история. И если ты позвал нас, чтобы не только спросить нашего совета, но и нашей помощи, то мы готовы отправиться на юг. Нам надо только заехать в Киев: Добрыне нужен хороший конь.
— Я прикажу дать Добрыне любого коня, хотя бы это был мой любимый конь.
— Вряд ли это понадобится ему. Вы не соперники ни в чем. Ему нужен конь не князя, а богатыря. Я думаю, мы найдем такого в твоих конюшнях.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});