мы отходим немного в сторону, пока остальные заняты игрой – бросанием серебряных палочек и треугольных костей. Убедившись, что мы одни, Фиона тихо говорит:
– Его сердитое высочество я уже посвятила в свой план, но тебя еще нет. Пора исправить эту ошибку. – Мы прячемся за кустом гортензии, и яркие пурпурные цветы на некоторое время укрывают нас от взглядов других дворян.
– Моя конечная цель – предоставить королю Срефу неопровержимые доказательства того, что мой дядя приказал убить принцессу Варию, – шепчет Фиона. – Король – единственный, от кого мой дядя еще зависит. Вария – единственная слабость короля. Если он узнает, что дядя виновен в ее гибели, он мгновенно и бесповоротно лишит его власти. Но мой дядя не добился бы столького, если бы не умел отлично заметать следы.
– Даже лучше, чем ты? – Я любуюсь тропинкой, по которой она меня ведет – между деревьев, мимо кустов и фонтанов, при этом не забывая улыбаться. Со стороны это, должно быть, выглядит как невинная прогулка.
– А где, по-твоему, я этому научилась? – смеется она. – Но дело не в этом. Мой дядя, быть может, наслаждался… – Она проглатывает гнев, – убийством Варии. Но есть одна вещь, которой он наслаждается больше, чем расправой над своими врагами.
– Издевательствами над невинными? – тихо спрашиваю я.
Она качает головой.
– Приобретением технологий. Ты же видела клинок принца, не так ли?
– Это пошлая шуточка? А И’шеннрия еще называла тебя идеальной леди. – Фиона делает вид, что ее сейчас вырвет, и я не могу удержаться от смеха. – Принц владеет мечом, доставшимся ему по наследству от Варии, так ведь?
Она нагибается к водной глади одной из искусственных речушек и срывает кувшинку.
– Сейчас да. Но я считаю, что дядя получил его еще до того, как при дворе объявили о ее смерти.
– Ты меня запутала.
Фиона зарывается носом в цветок, лепестки закрывают ей рот.
– Это редкий меч – произведение кузнечного искусства. Существовал один-единственный энциклопедист в мире, способный сплавить металл с белой ртутью. Он создал четыре меча во время войны по последней просьбе короля Древениса, лежащего при смерти, а затем исчез.
У принца меч с белой ртутью? Я тут же делаю зарубку в памяти, чтобы не пораниться о него в ближайшее время. Фиона протягивает мне водяную лилию.
– Некоторые говорят, что энциклопедиста переполняло чувство вины за то, что он создал столь мощное оружие против ведьм. Он не оставил ни чертежей, ни учеников. Мечи были уничтожены в битвах или утеряны в тумане Пасмурной войны. С тех пор никто так и не сумел воспроизвести эту технологию. И это по сей день сводит моего дядю с ума.
– Уверена, больше всего на свете он мечтает вооружить своих стражников тысячей подобных мечей, – задумчиво говорю я.
Фиона кивает.
– Именно. Все изменилось, когда король Среф подарил один из таких мечей Варии. Мой дядя возжелал этот клинок, пытался склонить Варию отдать ему меч для исследований, но, зная его коварство, она отказала. Он убил ее по разным причинам, но меч оказался самой осязаемой из них и единственным стоящим доказательством.
Я хмурюсь, но она лишь улыбается в ответ еще шире, одной из своих сильных и неискренних улыбок.
– Думаю, в ночь, когда ее убили, люди моего дяди в первую очередь доставили известие о ее смерти и меч ему лично. У него был целый день на изучение клинка, прежде чем вернуть его стражнику, сообщившему новость королевской семье. Где-то должны были остаться записи. Если бы я смогла их найти, то доказала бы: меч побывал у него – и, значит, о смерти Варии он узнал задолго до остальных. Что он организовал это убийство своими собственными руками.
Я молчу. В этом есть доля здравого смысла, но все настолько запутанно и опасно, что я сильно нервничаю.
– Он пытался воссоздать меч Варии долгих пять лет, но попытки не увенчались успехом, – дожимает Фиона. – И тем не менее с каждым годом получалось все лучше. У него должны быть записи.
Я вспоминаю кинжал с колбой внутри, которым меня ранили, и еще один, обнаруженный Малахитом у убийцы. Может, и неуклюжими, но эффективными. Я поднимаю на нее глаза.
– Итак, что будем делать? Полагаю, о том, чтобы пойти к нему и вежливо спросить, не может быть и речи.
Она тихо смеется.
– Точно. Поскольку я понимаю ход дядиных мыслей и догадываюсь, где он мог бы держать нечто настолько ценное, то сузила поиск до двух мест. Если сегодня все пройдет как задумано, я наконец-то получу подсказку и смогу окончательно определиться.
– Можно побольше деталей, или ты просто бросишь меня в самое пекло и заставишь импровизировать?
Она возбужденно хлопает в ладоши.
– О, леди Зера! Вот за это я тебя и люблю! Прямо к делу. Мне нужно, чтобы ты выманила моего дядю из кабинета. Его окна на этой стороне дворца, так что он может видеть нас сейчас, и он точно заметит любой шум, который ты поднимешь здесь на вечеринке.
– Ты знаешь его лучше всех. Как мне лучше поступить?
– Хм, давай подумаем… Он любит наблюдать за страданиями людей, а еще молочные булочки из Пендрона и демонстрацию воинского мастерства…
– Воинского мастерства, – повторяю я. – Вроде драки? Дуэли?
Ее улыбка становится восторженной.
– Именно вроде дуэли. – Она оглядывается на парней и вздыхает. – Не считая того, что все местные стычки, включая поединки с участием принца, он уже видел. Так что ничего нового он не увидит, если только мы не поднимем ставки или, возможно, поколотим его любимчиков Прайзлессов.
– Каким бы привлекательным ни казалось твое последнее предложение, меня в поединке он еще не видел.
Глаза Фионы вспыхивают.
– Ты участвовала в поединках?
– Смогу отличить парирование от ответного удара.
– Девица на дуэли, да еще Весенняя Невеста, неслыханно… – шепчет Фиона себе под нос, а затем поднимает на меня глаза. – Это может сработать.
– Сколько времени тебе нужно?
– Десять минут. Три – чтобы пробраться внутрь, пять – чтобы вскрыть его замки с секретом, и две – чтобы выйти.
– И тебя не поймают?
– Если это произойдет… Что ж, было приятно с вами познакомиться, леди Зера.
– Ты готова рискнуть жизнью ради этого? – с нажимом говорю я. – Ради мести?
Фиона улыбается шире.
– Ради мести? Нет. Ради правосудия? Да. – Она отворачивается. – На этом я тебя оставлю. Как только появится возможность, я уйду. Спасибо заранее.
Она оставляет меня наблюдать за игрой дворян в кости. Оглушенная всей этой информацией, я подхожу к Люсьену в его убежище под деревьями. Малахит слабо машет мне рукой, а Люсьен хмурится,