Читать интересную книгу Душа дракона - Тамара Воронина

– И дерьмом, – подхватил Илем, – потому что он не только рубит головы, но и вспарывает кишки. Я правильно понимаю, что ты не о Кае?

– Конечно, нет, – вздохнула Лири. – Я общо. И о себе в том числе. Я ведь когда-то и представить не могла, что могу прожить целый день, не приняв ванну. И ничего, привыкла. Ко всему привыкаешь. Даже к дерзкому наглому вору, лишенному простых человеческих чувств.

– Каких именно? – удивился Илем.

– Да почти всех. Ты разве думаешь о ком-то, кроме Илема Ветра?

– Нет, конечно, – еще больше удивился Илем. – А надо? Например, начинать день с размышлений и судьбах мира? Да плевать мне на мир, цыпочка.

– Почему? – спросил Диль.

– А потому что миру плевать на меня. И на тебя, между прочим.

Диль пожал плечами и подумал, что Илем не так уж и неправ. Почти всем почти всегда плевать на мир, пока вдруг этот мир не начинает обращать внимание на тебя. И радости это, наверное, не доставляет никогда. Диль никогда не задумывался о проблемах мироздания и считал, что правильно делал. Смешно, когда никчемный бродяга думает о том, на что повлиять он не может по определению. Какой смысл думать о несправедливости, когда это всего лишь твои личные проблемы? Что хорошо для Лири, может быть плохо для Илема. Например, поддержание закона и порядка. Что бы возразил на это вор? Сказал бы, что он не виноват, что не было других возможностей, что вором его сделали обстоятельства? Вряд ли. Он слишком умен, чтобы оправдываться.

Франк выглядел чуточку не так, как обычно. Илема это не то чтоб беспокоило, но интересовало, а Диля именно что беспокоило. Несколько часов он колебался, потом все же решился.

– Вы думаете о Сандурене? – спросил он, поравнявшись с проводником.

– В смысле о его предложении? Да. Правда, можешь мне поверить. И чем больше думаю, тем больше уверен, что принимать его нельзя. Ты сомневался?

– Мне показалось, что сомневаетесь вы.

Франк выразительно хмыкнул, и Диль задал еще один вопрос:

– Вы правда сожгли бы их?

Он довольно долго молчал, потом буркнул:

– Сжег бы. А потом бы здорово жалел. Не погибших, это мгновенная смерть, они бы и испугаться не успели. Но я бы израсходовал одну из трех оставшихся возможностей воспользоваться обликом дракона. Ну, что еще? Я же вижу, у тебя вопрос просто на языке дрожит.

– Как это укладывается у вас в голове?

– Плохо укладывается, – вздохнул Франк. – Потребность защищать плохо уживается с необходимостью убивать. Иногда я жалею, что драконы не лишены обычных человеческих чувств. И убивать как дракон я вообще не люблю. Очень редко это делаю. Понимаешь почему?

– Слишком неравные силы?

– Умный, – горько усмехнулся Франк. – Да… силы в любом случае неравные, но с мечом в руках я приношу все же не столько смерти, сколько с огнем в глотке. Иллюзия равенства… Ладно, не бери в голову, тебе своих проблем хватает, не стоит грузиться еще и моими.

Диль послушно отстал, и Лири тут же взяла его за руку. Как маленький ребенок папу. С каждым днем она все больше к нему тянулась, а он чувствовал все большую ответственность. Ну смешно! Честное слово, смешно: бродяга чувствует ответственность за принцессу! И чтобы не смеяться, он старался сводить все к обычным мелким заботам: помогал перебираться через завалы, подсовывал кусочки понежнее, ночью ложился рядом, чтобы ей было теплее. И она доверчиво прижималась к нему, почти не обращая внимания на пошлые шуточки Илема.

Сколько угодно можно было гадать, что думает Франк, потому что он своими мыслями не делился, совсем замкнулся в себе и без того неразговорчивый Кай, но не составляло труда понять, что он ищет в себе следы монстра. Ори не думал. Он делал дело, единственное, которое умел, и умел хорошо.

Преследователи не желали отставать. Правда, особенно и не приближались, памятуя об угрозе Франка, но Диль подозревал, что это ненадолго, снова обнаглеют, или Сандурен подберет других, бесстрашных – или безумных, и нападения возобновятся. А передышки в виде города пока не предвиделось.

Илем был больше обычного погружен в себя, но нередко делился своими мыслями. Вроде бы делился с Дилем, потому что пристраивался рядом, но шли они тесной группой, и его слова слышали все. И никто не комментировал. Илем искренне удивлялся: ну неужели не интересно?

Лири иногда не выдерживала, начинала спорить, и Дилю казалось, что она делает это исключительно из чувства противоречия. Из обыкновенной неприязни. Только вот не получалось: Илем так или иначе всегда выходил победителем, просто потому что был старше, опытнее, искушеннее. К тому же его едкие шуточки бесили принцессу, а вот он оставался равнодушен к ее попыткам уязвить. И надо отдать ей должное: девушка была не в пример деликатнее и никогда не упоминала о Силли.

Вина. Грех, который невозможно искупить. Боль, которая не проходит. И самообладание принцессы, загнавшей эту боль так глубоко, что никто ее и не замечал. Илем горячился, обзывал Диля идеалистом, потому что не верил в эту боль и эту вину, а Лири не возражала. И правильно делала.

Дорога становилась труднее. Слишком густой лес, слишком переменчивая погода, дожди, не то чтоб сильные, но утомительные. Одежда не просыхала, в сапогах хлюпало – и хлюпала носом Лири, и Илем заматывал шарфом не шею, а правую руку, кашлял Кай, недовольно ворчал Ори, хотя он меньше всех реагировал на холод. Франк не давал им замерзнуть окончательно, то есть без него наверняка было бы еще хуже, только все равно устал даже Диль. Зато, как ни странно, плечо практически не болело, хоть представления устраивай.

Все. Кончились твои представления, акробат.

А жаль…

* * *

Диль никогда не разбирался в искусстве охоты. Самой серьезной дичью, которую он добывал, были кролики. По разным причинам: и оружия никогда не имел, чтобы, скажем, оленя подстрелить, а если бы и имел, то не стал бы, и опять по нескольким причинам, главная из которых – законопослушность, ведь охота на крупных животных почти везде считалась браконьерством. Правда, за это не вешали уже лет тридцать, но наказывали жестоко, потом месяц сидеть не сможешь. Встречал Диль таких.

В общем, он позволял себе только рыбу ловить, силки ставить или камнем мелочь всякую подбивать. Это не запрещалось, а кое-где даже поощрялось, кролики могли расплодиться настолько, что вредили урожаям. В серьезной охоте он ничего не понимал и недоумевал, завидев большую группу всадников с разнообразным оружием, собаками, загонщиками, рогами и прочим реквизитом.

А сейчас начинал разбираться. С точки зрения дичи.

Их загоняли.

Не удавалось добраться до города, Франк, беззвучно ругаясь, вынужден был сворачивать снова в леса. Комфорт кончился, несмотря на то что кошель проводника был по-прежнему полон. В деревнях он покупал хлеб и другие продукты, но старался не задерживаться, особенно после того как отряд преследователей налетел на них именно в деревне и погибли трое местных жителей. Франк рассвирепел настолько, что и в облике человека был страшнее любого дракона. Врагов они уничтожили – да, именно они, и Диль поучаствовал, и никакие утешения Илема не помогли бы, потому что он заставил себя следить за полетом метательных ножей и видел результат. Уничтожили, и сельчане искренне Франка благодарили, нагрузили припасами сверх всякой меры, но, потерянные боги, как же дракон был разъярен и подавлен одновременно! Даже Илем притих и долго не рисковал завести разговор.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});