Читать интересную книгу Подозреваются в любви (СИ) - Комольцева Юлия

— Значит, дура? — уточнила между тем Дашка.

— Я же поправился…

Никита возвел глаза к потолку, смиряясь с тем, что его доклад никому из присутствующих неинтересен. Целый час он слушал желчные и пафосные одновременно признания старой девы. Целый час задыхался от ненависти в ее голосе. Целый час профессиональное любопытство не давало ему уйти, и он, проклиная себя, все же сидел и восстанавливал ход событий, и по привычке сравнивал, сопоставлял, анализировал факты. Ничего особенного, в конце концов. Бывало и почище. В смысле, наоборот, — грязи он видел и побольше. А тут просто — зависть вконец обезумевшей от одиночества и жизненного невезения бабы. Просто до омерзения. Целый час его тянуло блевануть, пардон.

А эти придурки не ценят. Им до фонаря — зачем и почему. Главное — дитя драгоценное снова дома.

Кит вздохнул, признавая в очередной раз несправедливость этого мира.

— Андрюх, а ты сам-то когда догадался? — вдруг спросил он, забывая о том, что очередная разборка в семейке придурков еще не закончилась.

— А… Так в самолете. Там тетка смешная была, все чего-то про подругу свою рассказывала. Вот я и допер. Да и некому больше было, деда я проверил, Кирилл — слабак. К тому же никого из них Степка не знал. Я к тому времени так понял, что он и сам домой не торопится. Вот и осталась эта…

— Какого деда? — вдруг насторожилась Дашка.

— Я тебе потом расскажу.

Степка нетерпеливо поерзал на стуле, привлекая к себе внимание.

— Пап, а вы прям решили, что меня похитили, да?

— Ты чего вообще здесь сидишь? — вдруг опомнился Комолов. — Твое место в сарае, по крайней мере на ближайшие полгода. А там посмотрим…

Тот спрятался за Дашкину спину и показал отцу язык.

— Фима твоя матери звонила. Угрожала, между прочим. А ты тут морды корчишь!

— Чё, правда?! — восхитился Степан. — Прям как в кино, да?

— Сам до сарая дойдешь или проводить?

— Я больше не буду, — пообещал Степка, млея под ласковым материнским взглядом.

Ну и что, что телячьи нежности?! Ребята не видят, а родители никому не расскажут. Кто не делал глупостей? Кто не ревел хоть раз в жизни? Кому не нравится уткнуться матери в плечо и счастливо задохнуться от привычного запаха духов и табака?!

Вот. Можно и забыть, что тебе уже почти двенадцать.

— Я на самом деле обалдел, когда тебя возле ее дома увидел, — снова напомнил о себе Соловьев.

— Мне Фимин адрес служба безопасности нашла, — пояснил Андрей, делая попытки притянуть к себе Дашку.

— Все-таки она больная, — задумчиво произнесла Даша, не поддаваясь соблазну, — вроде никаких серьезных ссор между нами не было, ничего не делили. Я бы поняла, если бы Фимка, к примеру, была в Комолова влюблена…

— Еще не хватало! — возмутился тот, не оставляя своих попыток.

— Она просто завидовала, — сказал Никита, — обыкновенная бабская зависть, вот и все.

Андрей присвистнул:

— Да уж, совсем обыкновенная! Ты мне толком объясни, чего она хотела, а?! Ну вот, чего добивалась-то?!

— Она мне час про это мозги пудрила, — с тоской в голосе вспомнил Никита, — но я не понял, вернее, не проникся. Противно, честное слово! Изнемогала она просто, мол, почему одним все, а другим кукиш с маслом? Мол, Дашка из провинции, дура дурой, а сразу получила на блюдечке с голубой каемочкой шикарного мужа, а потом дом в придачу. Сын у вас опять же. Полный набор. А ее в загс никто не зовет, да и куда поближе, в смысле, до постели, тоже желающих пройтись нет. К тому же родители допекли, а Дашке и тут повезло — никаких тебе родственников, никаких нравоучений и так далее. А у этой стервы, видите ли, тонкая душевная организация. Ей понимания, видите ли, не хватало. Даша невнимательно слушала и вообще высокомерно себя вела. Можно сказать, недостойно. Так что оставалось бедной женщине? Правильно — мстить изо всех сил. Про амурные дела Комолова докладывать. Сусликов подсылать…

Дашка удивленно крякнула, не в силах больше слушать.

— Как это?

— А ты думаешь, случайно получилось? Ты же знала, что они знакомы.

— Ну я… Да, знала, поэтому и заподозрила. Но мне казалось, что это она потом его подключила.

Никита помотал головой:

— С самого начала. Она, видишь ли, тебе завидовала до колик в желудке. Я уже говорил, да? Черт вас, женщин, разберет! Решила устроить тебе с этим типом страсть невероятную…

Андрей дернул кадыком:

— Степ, там по телику сейчас футбол будет.

— Понял, не дурак, — буркнул тот и поплелся вон из кухни.

Рик рванул следом.

— Кит, я все равно не понимаю, — жалобно произнесла Дашка, — зачем ей надо было, чтобы я любовника завела?

— Э… Он бы потом тебя бросил, а ей — радость.

— Но он же хотел, наоборот, жениться.

Дашка бросила затравленный взгляд на мужа. Комолов делал вид, что на потолке изображены невероятные картины, которые следует подробнее разглядеть.

— Андрей, я просто дура!

— А я что говорил? — Он жестом призвал Никиту в свидетели. — Ведь говорил?

— Было дело, — сокрушенно кивнул тот, — а насчет жениться, Кирилл ведь ее в курсе держал. Точнее, она выпытывала подробности исподволь. Ну, и знала, конечно, что вы собираетесь сбежать. Комолов, хорош дергаться, а? Дай договорю. Ну вот, поехала в назначенный день к вам, хотела в последний момент раскрыть тебе глаза на «жениха». Ну, придумала всякого. Типа, бабник, подлец, с деньгами сбежит. Чтобы ты, значит, разочаровалась и тоже горя хлебнула. А тут Степка подвернулся. Этой, пардон, суке, как будто черт люльку качал. А потом она разочаровалась. Нет, прикиньте, разочаровалась она! Так и сказала.

Никита забарабанил пальцами по столу:

— Короче, крови ей не хватало!

Дашка пялилась на него во все глаза. А Комолов, наоборот, смотрел в стену, играя желваками.

— Подруга ейная, — Соловьев махнул в сторону Даши, — ничего не рассказывала, утешения не искала и вообще вела себя неправильно. Раздражает это, понимаете? Ну, Фима совсем с катушек и сорвалась. Стала звонить, нервы трепать. Психология!

Никита долбанул кулаком по столу, но этого вроде никто и не заметил.

— А Степка ничего толком не рассказывает, — сухо обронил Андрей, — бубнит и бубнит, что не мог пережить нашего развода. Страдалец, блин!

— Фима ему про развод и наплела. Подлила масла в огонь, вот тебе и пожалуйста.

— Что значит — пожалуйста?! — Комолов тоже шарахнул кулаком по столу, да так, что подскочили чашки-ложки. — Он же мог позвонить, написать, как-то дать знать о себе. Не, я понял, что он не просто так у нее тусуется. Ну просто по логике, да? Не могла же она его связать и в подвале запереть? Так что, загипнотизировала, что ли?

— Просто сказала, что вам надо побыть вдвоем. Что Степка правильно сделал, сбежав из дома и дав вам возможность обо всем спокойно подумать. Запудрила мозги пацану, а ему к тому времени немного и надо было.

— Ничё не запудрила! — В дверном проеме нарисовалась взъерошенная голова. — У меня план был.

Комолов сделал попытку встать, но жена быстро схватила его за брючину и потянула обратно.

— Пусть скажет. Степ, заходи, нечего партизанить.

Он несмело скрипнул дверью и встал посреди кухни.

— Ну, что за план? — деловито осведомилась Дашка, готовая каждую секунду разреветься.

Степка шмыгнул носом и басом сказал:

— Я вас хотел помирить. От радости вы не мирились, и я решил, что, может, через горе того… снова… ну…

— А радость какая была, если не секрет? — весело поинтересовался Соловьев.

— Я пятерки по литературе получал, — значительно промолвил Степан Андреевич, — и по русскому, и не шлялся допоздна, и мусор выносил, и полы на кухне мыл. Все по фиг! Я даже курить бросил!

— Ты куришь? — Оба родители синхронно подскочили на стульях.

— Уже нет. А вам-то что за дело было? Вы все равно не замечали ни черта! Вот я и решил, а тетя Фима как раз попалась навстречу. Я ее потом тоже подозревать стал, — признался Степка самодовольным тоном, — как-то уж она чересчур… ну это… не хотела, чтобы я объявлялся дома. Но мне надо было план довести.