музыкантов, извлекали из своих незатейливых инструментов простоватую, ненавязчивую, при этом неожиданно приятную мелодийку. У помоста имелось пустое пространство, видимо для любителей поплясать, правда сейчас площадка была свободна, посетители были заняты исключительно выпивкой, едой и разговорами. Кстати о посетителях, они тоже не особо походили на хрестоматийных кабацких выпивох. Никакого мордобития и раскалываемых о голову бутылок, никаких уснувших лицом в тарелке или валяющихся где-нибудь под столом, в луже блевотины, пьянчуг. Конечно, присутствующие здесь люди не выглядели ревностными блюстителями этикета, и образцами смиренного поведения. Ели и пили они шумно, разговоривали в голос, хохотали, спорили, хлопали по столу кулаками, но в целом атмосфера среди посетителей царила вполне дружелюбная и весёлая.
Один из столов, вполовину короче остальных, расположенный в углу, по левую руку от помоста оказался пуст. То ли неудобное расположение и излишне близкое соседство со сценой не располагало посетителей его занимать, то ли ещё какая причина, но нам этот, отстоящий на расстоянии от прочих стол оказался очень кстати. Можно было не таясь обсуждать любые темы, к тому же наяривающие рядом музыканты исключали риск посторонним уловить что-то из разговора. Хотя сам я не понимал, кому могут оказаться интересны наши беседы, бородокосый всё же убедил, что лучше в этом плане поостеречься. По его словам выходило, что несмотря на статус вольного города, каким все считали Красное торжище, особо болтать не стоило, слухачей у местных властьимущих на каждом углу по три штуки, да и помимо них хватает проходимцев, готовых за пару виноградин продать кому надо не только услышанную информацию, но и озвучившего эту самую информацию индивидуума. Это что получается, у них тут своя внутренняя разведка с агентурной сетью имеется?! Хотя, удивляться нечему, на протяжении всей истории человечества властители старались следить за врагами, находящимися не только за пределами своих владений, но и внутри них. Зачастую внутренней разведке уделяли не меньшее внимание, чем внешней. Подобные организации были и в более ранние времена, взять тех же фрументариев в древнем Риме, или чуть позже уже у нас, созданная Иваном Грозным опричнина.
Хозяин корчмы оказался под стать своему прозвищу — огромненный и могучий. Плечи, своей шириною способные потягаться с приличных размеров шкафом и рост хорошо за два метра делали его похожим на вставшего на задние лапы медведя. При этом слегка грузноватый, но и грузноватость эта ни в коей мере не портила, а скорее дополняла просматривающийся в нём облик могучего зверя, величавого и слегка заплывшего жирком, но при этом остающегося смертельно опасным, настоящим хозяином леса, ну или корчмы.
Нас с Демьяном Медведь приветствовал громоподобными похлопываниями по плечам и могучими тисками рукопожатий. Бородокосый так легко не отделался.
— Прохор! — громоподобно похохатывающий корчмарь поднял его в воздух как пушинку и сжал в поистине медвежьих объятьях. Глядя на это дружеское приветствие, выглядевшее со стороны как сцена расправы, я слегка забеспокоился о здоровье крёстного.
— И ты здрав будь, Медведище! — освобожденный из объятий и вновь обретший опору под ногами, бородокосый выглядел слегка помятым, но улыбался вполне добродушно. — Чегой в сенях бардак развёл, убица ж можно!
— Да тут кладовую наверху побольшее сделать надумал, так што покамест запасы в сени перетащили.
— Так корчму б прикрыл, пока у тебя тама всё не изладят.
— Там не на один день работы! Я прикрою, а люди ж по другим корчмам разбегуца! Да и прибыль тож…
— Эх, Медведище, не узнать тебя, будто подменили! Настоящим купчиной стал, над кажной виноградиной трясёсся! — шутливо покачал головой крёстный.
— А ты не меняеся, как был ворчун, ворчуном и остался! — хохотнул в ответ корчмарь.
— Таков я есть! И иньшим уж не стану! — С улыбкой, гордо вскинул голову бородокосый и, перестав дурачиться, кивнул на нас с Демьяном. — Усади ребятишек вооона туда в уголок, а мы с тобой погутарим.
К столу нас сопроводил сам Медведь. Сначала я подумал, что таким образом он выражает уважение друзьям бородокосого, реальная же причина оказалась гораздо прозаичнее. Подойдя к столу, корчмарь взялся за столешницу, словно пытаясь уронить на бок сам стол, но ничего подобного не произошло. Лишь часть столешницы поднялась вверх, открывая нашим взорам пустое деревянное нутро сундука, скрытого внутри. В этот самый сундук пришлось сложить всё наше оружие, оставив лишь ножи.
У меня ещё после входа в корчму возник вопрос по поводу оружия. Его никто не отбирал, но при этом ни у одного из сидевших в зале нельзя было увидеть ничего серьёзнее длинного ножа или кинжала. Ответ, вместе со спрятанным оружием, крылся в столах. Вообще, эти скрытые под столешницами сундуки разумная предосторожность, толпа до зубов вооружённых пьяных мужиков, собравшихся в одном месте — не самая лучшая идея. К тому же сундуки эти ещё и на ключ закрываются. То есть, теоретически, без ведома корчмаря никто своё оружие не достанет. Замки, правда, курам насмех, при желании легко можно открыть куском изогнутой проволоки или даже остриём ножа можно попробовать, но всё же для надумавших вдруг помахать мечом прямо посреди корчмы, перепивших посетителей подобная мера будет нелишней.
Пока мы разоружались, бородокосый обрисовал дальнейший план действий. Остаёмся в корчме до завтра, за это время прикупим припасов и новую лодку, а следующим утром двинем дальше в путь. Я его этот план полностью одобрил, да и Демьян, думаю будет не прочь хоть на денёк отдохнуть от путешествий с сопутствующими приключениями, зачастую совсем невесёлыми и опасными.
После этого бородокосый с Медведем отправились в прилегающую к реке часть города, на поиски лодки. Нам же с Демьяном пришлось остаться. Бородокосый сказал, что "нече тама толпою шастать". Ну и ладно. Конечно, было бы интересно прогуляться по местному порту, поглядеть на творения средневековых кораблестроителей. Но нас тут тоже непростое дело ждёт, перед уходом Медведь дал указание накормить уставших путников, то есть нас. Ничего не поделаешь, придётся дать серьёзный бой местной стряпне и пиву.
— А что за Ольга, о которой этот чудак говорил? — спросил я у Демьяна, после того, как мы устроились за столом.
— Незнай. — пожал плечами крепышь — Можа дивчину каку упокоил, а опосля про энто дело позабыл.
— Почему сразу упокоил?! Может у него подругу так звали?
— Незнай, кака дивчина стала бы с энтаким душегубом якшаться. — покачал головой Демьян и вдруг добавил с досадой. — А всё же таки зря ты ему голову обратно прирастил, да жизнь возвернул.
— Ты думаешь, я и впрямь мог такое провернуть?
— Незнай, токмо Комар жешь об том сказывал. А он хоть и убивец, каких свет не видывал,