— Да что вы, Хулита — хорошая девушка. К тому же, она моя племянница. Она служит барменшей в «Bodegita» и ни за что не стала бы совращать ваших мужчин. К тому же они так перебрали с ромом, что ничего уже не могли. Хулита сама сказала: «Эти парни не привыкли к нашим напиткам и сигарам, они уже никуда не годятся!» И попросила меня их забрать, чтобы они не потерялись. Вот я их и забрал, и доставил с комфортом. А все потому, что я русских очень люблю. У меня даже машина — русская. Руссо лимузин! Очень прекрасное авто, мучо-мучо буэно машина! Да что я все болтаю, давайте я вам лучше покажу! Сеньориты, пор фабор… — И не дав нам опомниться, Пако потащил нас к выходу.
А там стояло такое, от чего мы с Верусиком утратили дар речи и тут же забыли о своих бессовестных сильных половинах и их проделках. У входа в отель была припаркована наша родная «жигули-копейка», по виду наша с Верой ровесница — но, словно такса из мультика, каким-то образом вытянутая до длины хорошего ж/д вагона! И ко всему, это чудище было выкрашено в желто-бирюзовую полоску.
— Это наши парни в гараже делают! — удовлетворенно пояснил Пако, видя наше изумление. — Мою красавицу зовут Пилита Руссо!
Пако объяснил, что Пилита — это вовсе не от слова «пилить», как мы сначала подумали. Пилита — это уменьшительно-ласкательная форма от испанского женского имени Пилар. Мы тут же задались вопросом: а от чего же тогда Хулита?
При виде красавицы Пилиты Верочка получила такой культурный шок, что мигом простила и безобразное поведение супруга, и жадность Пако, и даже неведомую Хулиту.
— Слушай, а давай дадим ему эти несчастные 10 баксов, — сказала она. — Все-таки он их привез. Да еще на таком чуде!
Пако был счастлив. Наши мужья, целые и невредимые (и, похоже, даже не прокобелившиеся!) крепко спали на организованной нами «мужской половине». Верусик успокоилась. Инцидент был исчерпан, спасибо Пако!
А я поняла главное: Куба сама по себе располагает к экстравагантным поступкам. И где их еще совершать, как ни на Острове Свободы? А у Хулиты если и были коварные планы в отношении наших мужиков, то они все равно сорвались — по вине неожиданного коварства кубинского национального напитка. Мучо грасиаз гавана клаб, одним словом!
…На кулинарную изобретательность
В Гаване мы приспособились питаться знаменитой местной песо-пиццей, которая продавалась на центральной площади. Правда, за ней всегда выстраивался длинный хвост из желающих ее отведать — благо стоила она всего 1 песо и с пылу-жару была, действительно, очень вкусна. Это подлинный кубинский шедевр, созданный в условиях жесточайшего дефицита продуктов из подручных средств. Увы, пустые прилавки магазинов и очереди за продуктовым подвозом для кубинцев — сегодняшняя реальность. Даже не верится, что всего в каких-то 80 милях по морю лоснится от переизбытка холеный американский Майами! Но кубинцы — народ неунывающий и изобретательный. Нет мяса? Не беда: они приготовят свой фрихолес (фасоль) так, что пальчики оближешь!
И вообще, что касается питания, в кубинской столице очередей нет только в гаванских валютных ресторанах для иностранцев — но там нет и настоящей островной еды. Однако песо-пицца пришлась резко не по душе нашей Вере. Она твердо заявила, что не для того сидела перед отъездом на строгой диете, чтобы ежедневным поглощением толстого куска лепешки с бобами свести на нет все свои усилия. В один из вечеров мы все же поддались на уговоры Верусика и пришли в дорогой и непонятно какой кулинарной национальности гаванский ресторан для иностранцев. Меню тут было смешанным — испанско-мексиканско-европейским. Мы корпоративно решили попробовать такос — национальное мексиканское блюдо из лепешки с острой мясной начинкой. Верусик возмутилась: опять лепешка? Ведь от мучного поправляются, и если нам плевать на свои фигуры, то ей нет. Она принялась изучать меню и вскоре заявила:
— А вы говорите, тут нет нормальной еды! Вот — черепаховый суп! Принесите мне скорее! — Верочка подозвала официанта и ткнула ему в пункт «Tortilla soup».
Я знала, что tortilla по-испански — это та же самая лепешка. Но в данном контексте не с начинкой, а с супом. Попыталась объяснить это золовке, но она только отмахнулась — мол, тебе уже всюду лепешки мерещатся! Верочка, по всей видимости, вспомнила Тортилу из сказки про Буратино и была абсолютно уверена: тортила — это черепаха!
Скандал разразился, когда, как и следовало ожидать, Верусику принесли пустую кукурузную лепешку с пиалой овощного супа. Она буквально взвилась:
— Где моя черепаха? Унесите это немедленно, вы что издеваетесь? В этой стране готовят что-нибудь, кроме лепешек?
Кубинский официант потерял дар речи и замер, открыв рот. Я залепетала по-английски, что наша дама хотела бы диетический суп. И, надо отдать официанту должное, он очень быстро взял в себя в руки. Вежливо извинившись перед Верусиком, хотя его вины тут никакой не было, он послушно унес и суп, и тортилью. А вскоре явился с другим супом — правда, не черепаховым, но креветочным.
— Вот, — победоносно заявила Верочка, — диетическая еда! Я же говорю: в любой стране третьего мира надо все равно уважать свои цивилизованные привычки и требовать своего!
Другое «кулинарное» приключение ждало нас, когда Верусик пожелала разыскать гаванский колхозный рынок и закупить там во всех отношениях полезных и низкокалорийных местных овощей и фруктов. Услышав это, наши мужчины наотрез отказались нас сопровождать. И сказали, что лучше подождут нас в отеле. Я заметила боковым зрением довольные ухмылки наших суженых и призадумалась: а не променяем ли мы снова их супружескую верность — только теперь не на сувениры, а на парочку авокадо?
Ближе к вечеру мы с Верусиком приволокли в отель огромную авоську бананов, лук, чеснок и гигантскую тыкву. Никаких «заморских» диковинных фруктов на рынке, который мы еле нашли, почему-то не оказалось. По мне, из всех этих даров природы, съедобны без тепловой обработки только бананы. Не откладывая в долгий ящик, я тут же надкусила один. Банан оказался абсолютно безвкусным! Верусик в этот момент с удовольствием грызла сырой лук. От этого зрелища я аж прослезилась. «Ничего, — сказала Вера, — зато полезно!»
— И, уж, наверное, вкуснее, чем банан! — не удержалась я от ехидства.
И тут же поняла, что напрасно. Вера мигом выхватила у меня фрукт, попробовала — и пришла в негодование:
— Безобразие! Нас обманули! Немедленно поедем назад и вернем эти бананы!
Я испугалась: мы и так еле нашли дорогу к отелю от этого рынка, на который попали в результате часовой поездки на велотакси. Такси это явно периодически подзаправлялось ромом: наш водитель, громко распевая веселые песни, долго возил нас кругами по городу. В результате чего в моей и без того не сильной в топографии голове все гаванские улочки смешались в окончательную кашу.
— Мы этот рынок больше не найдем, Вера! — опасливо возразила я.
— Но так это оставлять нельзя! — Верусик была непреклонна. И тут, на мое счастье, в номер постучала горничная. И она говорила по-английски.
После сумбурного интернационального общения (Верусик сыпала вопросами, я еле успевала доносить их до горничной) выяснилось, что бананы называются кимбомбо и, чтобы они приобрели вкус, их надо жарить. А спустя еще десять минут мы стояли на гостиничной кухне — со сковородкой, кукурузным маслом и деревянной лопаткой в руках. Горничная, увидев, насколько иностранные гостьи недовольны «неудачными» бананами, оперативно связалась с руководством отеля. И получила для нас разрешение воспользоваться гостиничной кухонной утварью и самолично приготовить себе диетический ужин из добытых плодов. В результате Верочкиной принципиальности и кубинской гибкости в тот вечер мы и наши супруги угощались не только кимбомбо во фритюре, но и супом из тыквы, собственноручно сваренным Верочкой. И то, и другое, надо признать, удалось на славу!
…На понятливость
А в один из дней нас всех потрясла понятливость и оперативность девушек из сувенирного киоска в холле отеля. Причем, в крайне деликатном вопросе. Как потом рассказала сама Верочка, с утра пораньше она проснулась и почувствовала себя очень нехорошо. У нее кружилась голова, ее мутило и болело все тело. И ко всему — она обнаружила у себя досрочный приход того, что мы, девочки, между собой называем «праздниками». Возможно, сказался длительный и бурный перелет, смена часовых и климатических поясов. Не в силах подняться с постели, Вера решила послать благоверного в аптеку — за прокладками. Милый заартачился, ссылаясь на незнание языков. И пытался убедить свою ненаглядную: