Читать интересную книгу Бой с Тенью - Вячеслав Шалыгин

— А если мы его все-таки найдем, что тогда? — засомневался Евгений.

— Тогда ты его «предупредишь», — Феликс ударил кулаком в ладонь, — и он будет вынужден снова вступить в бой.

— Все, хватит, — спокойно сказал Сноровский. — Ты, Феликс, не учитываешь одного важного момента. Андрей был с нами, когда начался кризис, и никуда бежать не собирался. Он не трус. Поэтому, если он исчез, значит, на то были причины. И одну из них я вижу совершенно отчетливо. Эта причина в нас, в наших жизнях.

— Как бы увел опасность за собой? Почему же тогда нас посещают видения?

— Не знаю.

— Честно, — серьезно одобрил Сошников.

— Вот и выходит, что, найдя Соловьева, мы не только сломаем ему всю игру, но и сами нарвемся на неприятности.

— Как же быть?

Сноровский ответить не успел. Скрипнула дверь, и в гостиную домика протиснулся Федор. Он встал перед камином и, сняв очки, помассировал переносицу.

— Что? — Иван Павлович поднял на него вопросительный взгляд.

— Восемь часов не отрывался от компьютера, даже кофе не пил…

Вера легко поднялась и ушла в кухню.

— Федя!

— Да я с мыслями собираюсь, Иван Павлович. Вот тут я все, что мог, зафиксировал, — он вынул из кармана диск, — а в голове та-кая каша… Если в общих чертах, «Вектор Т» клянется кибер-мамой, что какими бы ни были оригинальными наши проблемы, а происхождение они имеют то же, что и келлские.

— Не новость, — заметил Сошников.

— Знаю, — Федор кивнул, — но все равно полезное подтверждение. То есть Кирилл Мефодьевич может стричь купоны, если спорил с кем-нибудь, что, добив келлов, Сущность возьмется за людей. «ВТ» согласен и с тем, что келлы ломанулись на Землю, а не куда-то еще, именно по желанию этого непонятного противника. Единственное, чего не может понять этот силиконовый умник, что же это за противник. Я пытался объяснить ему нашу точку зрения, но он только фыркнул и заявил, что фантазии с неопределенным объектом изучения не по его части.

— Что за мощнецкий противник попался, пока и нам не понятно, — Сноровский почесал затылок, — но зато мы начинаем понимать мотивацию Соловья. Выходит, как раз он-то знает, кто наш враг и с чем его едят. Только получив это знание, он стал опасным для себя и окружающих и скрылся, чтобы не погибнуть самому и не подставить группу. Как вам версия?

— Ну а что, — Феликс потер подбородок, — вполне. Если, конечно, отбросить предположение о безумии. А еще ваша версия не объясняет, на кой черт Соловьеву понадобилось убивать людей…

* * *

— В своей жизни, любезнейший Иван Павлович, я видел немало странных вещей, — пожилой келл разворошил кочергой почти прогоревшие поленья, и камин снова осветился отблесками рыжего огня. — Горящие космические корабли, таранящие космолеты противника, сожженные дотла города и поселки, поля, усеянные обескровленными телами, как серым снегом, леса, поваленные одной мощной взрывной волной, и реки темной вязкой крови, медленно текущие между холмами. Все это было результатом применения огня. В той или иной форме. До прибытия на Землю я не задумывался над тем, что эта субстанция может быть не только разрушительной, но и приятной. На Келлоде было не принято держать огонь в качестве детали домашнего интерьера. С тех пор прошло немало времени. Огонь в этом камине греет мои старые кости и уже не напоминает о страшных годах молодости. А ведь раньше, представьте себе, меня пугали даже рыжие женщины. Смешно? В них соединялось нечто такое, что напоминало мне игру пламени. Яркий цвет волос и какая-то необузданность…

— Не все рыжеволосые красотки настолько несдержанны, как вам представляется в интимных фантазиях, — едко заметил Сноровский, делая глоток кофе. — А фразу об идущих на таран горящих космолетах я слышал в каком-то фильме. Давайте перейдем сразу к делу, Кирилл Мефодьевич. Пока ребята отдыхают и мы здесь вдвоем, скажите мне правду. Что согнало вас с собственной планеты?

— Я говорил об этом уже не раз — Проклятие.

— Проклятие, Сущность, вселенское зло, — Иван Павлович загнул три пальца. — Как еще?

— Тень…

— Очень замечательно, — Сноровский загнул четвертый палец. — Все?

— Я не понимаю…

— Нет, дорогой пришелец, вы все прекрасно понимаете. Более того, вы отлично знаете, что это за тень и как с ней бороться. Только почему-то не говорите. Может быть, вас не надо было оставлять на привилегированном положении? Может, пострадав наравне с прочими сопланетниками, вы бы осознали, что не правы, и сознались?

— Мне не в чем сознаваться, Иван Павлович! Что вы такое говорите?!

— Какие планеты входят в империю Келлода?

— Что? — матронарм растерялся. — А какое это имеет отношение к Сущности и вообще… к текущей ситуации?

— Отвечать на вопрос! — взгляд Сноровского стал ледяным и колючим, а в голосе появилась сталь марки, как минимум, «30-ХГСА».

— Империю Келлода? — взгляд келла заметался по комнате. — Келлод, Диши, Арас…

— У Араса есть спутники?

— Два. Но они небольшие, используются как причальные системы и выносные станции гиперсвязи…

— Причальные? То есть вы и в космосе летаете, а не только через ворота шастаете?

— Да, конечно, хотя это сродни парусным регатам в век сверхзвуковых авиалайнеров…

— Понятно… — Сноровский задумался. — Дальше…

— Э-э… Декаб со спутниками. Сам он для жизни не годится, но на восьми из шестнадцати спутников созданы поселения, дальше Сибро. У него тоже много спутников, семнадцать, но освоены только семь, остальные слишком маленькие и бедные ископаемыми.

— А на самом Сибро — тишина?

— Да, он непригоден…

— Понятно. Что еще?

— Э-э… были еще две удаленные колонии, но с ними уже давно нет никакой связи…

— Сильно удаленные?

— У другой звезды.

— Стоп, а все, что вы сейчас перечислили, — у вашей? Как ее…

— Раан. Да, это ее спутники.

— Та-ак, — Иван Павлович задумался. — И что, вся эта империя рассыпалась под натиском Сущности?

— Нет, погиб только Келлод…

— Но вы говорили, что теперь ютитесь на Диши, почему вы не перебрались на этот… Арас?

— Но… мы не могли… мы… нам… просто нам подвернулась Земля, а она гораздо лучше Араса…

— И не волнует, что она уже занята. Так, что ли?

— Нет, конечно, мы учитывали этот факт. Ах, Иван Павлович, по большому счету, ну разве мы вам мешали?! Всю эту историю вы раскрутили исключительно из страха перед неизвестным. Ну и немного из гордыни. А ведь стоило нам найти точки соприкосновения, взаимные интересы…

— Как с Безносовым и компанией?

— Разве это было невыгодно? Полковник озолотился сам и существенно поднял уровень жизни половины сотрудников своего разведуправления. Это плохо?

— И все-таки ответьте мне на вопрос — почему именно Земля? Кто приказал прекратить поиск пригодных для колонизации планет и начать экспансию?

— У нас не оставалось времени…

— Или терпения?

— Возможно, и того и другого. Я все равно не понимаю, Иван Павлович, к чему вы клоните?

Вообще-то Сноровский ни к чему и не клонил. Он просто привычно докапывался до истины. Его что-то тревожило, причем так, что исследовательский зуд разгорался все сильнее, а это было верным признаком наличия в истории келлского переселения какой-то страшной тайны. Или хотя бы загадки. Как бы то ни было, келлы ни в какую не хотели ее раскрывать, и Ивана Павловича это раззадоривало, как подростка поднятая ветром юбка подружки.

— Ладно, Кирилл Мефодьевич, храните пока свою тайну, — Сноровский многозначительно усмехнулся. — Придет время, и вы ее все равно раскроете. Например, когда останетесь последним келлом на Земле. Только подумайте прямо сейчас — не будет ли вам одиноко? Может быть, пока не поздно, стоит объединить наши знания и спасти не только людей, но и келлов?

— Я подумаю, — ответил матронарм, уже не изображая полное непонимание… …Утро было насыщено теплом южного ветра и волнующими запахами весны. В такое утро не хотелось думать ни о чем неприятном или грустном, но Вера никак не могла сбросить груз тягостных размышлений и отделаться от чувства тревоги. Соловьев был где-то рядом, но его новая ужасная ипостась вызывала у девушки отчетливую нервную дрожь. Теперь она не знала, хочет ли снова оказаться рядом с этим человеком. Да и человеком ли? В кого превратился Андрей, соединив в себе отвратительные качества жестокого убийцы? В одного из тех монстров, что забивают насмерть прикладами мужчин и буквально разрывают на части безвинных девочек? В бессердечного циника, для которого надуманная целесообразность выше нормальных человеческих отношений? Вера подняла взгляд на Сноровского, который уже заканчивал раздавать ценные указания и теперь обратился непосредственно к ней.

— Вера, тебе поручается особо ответственный участок работы… Ты меня слушаешь?