Читать интересную книгу Бой с Тенью - Вячеслав Шалыгин

— Искать или не искать? Вот в чем вопрос, — прервал Сошников затянувшееся молчание.

— Искать однозначно, — кто ему ответил, было непонятно.

Феликс поискал собеседника взглядом, но на него никто не смотрел.

— А-а… где?

— Искать, — твердо повторил тот же голос.

Теперь Сошников смотрел не в камин, а на сотрудников. Он готов был поклясться, что никто из них не раскрывал рта, не поворачивал головы и вообще не шевелился.

— Да, я согласен, искать надо, — заливая кипятком очередной пакетик, высказался Кирилл Мефодьевич. — Это не так просто, но главное — начать.

— Какие вы, келлы, быстрые, — Сноровский невесело усмехнулся. — Мы же не на Диши, где всем заправляет единая электронная система, а потайных местечек в сто раз меньше, чем в одном нашем округе…

— Постойте, Иван Павлович, — перебил его Феликс. — Кто сказал «искать»?

— Ты.

— Я спросил — искать или нет?

— Ну, а потом сам себе и ответил: «искать однозначно»…

— Это был не я.

— То есть?

— Женя, ты говорил что-нибудь? — Сошников обернулся к парочке в кресле.

Логинов отрицательно покачал головой.

— Нет, но «однозначный» приказ тоже слышал…

— Все слышали, но никто не говорил? — Феликс приподнялся, заглядывая на диван. — Может, Федор?

Программист лежал на спине, раскрыв рот, и негромко храпел. Он не просто спал, а был практически без сознания. Говорить в таком состоянии он не мог, даже что-нибудь бессвязное.

— Хладный труп, — поставил диагноз Сноровский, проследив за взглядом келла. — До утра, как минимум.

Сошников сел на колени и упер кулаки в бедра.

— Но я же слышал чей-то голос…

— Это была мысль, а не голос, — вдруг пояснил Иван Павлович. — Я вспомнил, мы с Андреем так пару раз общались. Потому ты и не понял, кто говорит.

— А вы поняли?

— Нет. Так же, как все остальные…

— Он употребил слово «однозначно», круг сужается, — заметил Евгений.

— Во-первых, он сужается ровно на два процента. Это словечко употребляют все, кому не лень, — возразил Сноровский, — а во-вторых, мы же решили искать не голос чеширского кота, а Соловьева.

— И вас не волнует, что кто-то запросто влез всем нам в мозги?! — Сошников от возмущения даже встал.

— Сядь, — Иван Павлович повелительным жестом указал на пол, — тепло загораживаешь. Чего ты разошелся? Первый раз замужем, что ли? Если некто влез в наши головы и подтвердил, что надо искать Соловья, значит, волнуйся не волнуйся, а будешь искать. И нет разницы, кто нам удружил, поскольку этого все равно не узнаешь. Может, это вообще кто-то из нас.

— Я знаю только одного человека, подающего особенные надежды, — едва слышно пробормотал Феликс и одними глазами указал на Евгения.

— Непринципиально это, — Сноровский задержал взгляд на Феликсе ровно настолько, чтобы келл понял, что старый чекист и без его подсказок учитывает все детали.

Кириллу Мефодьевичу многозначительного взгляда не досталось, он сидел далеко позади всех собеседников и видел только их затылки или профили.

— А если это Сущность? Если Проклятию надоела наша тупая невосприимчивость к образным подсказкам и оно решило использовать открытый текст?

Федор всхрапнул особенно громко. Сноровский переждал раскат и ответил:

— Сомневаюсь, что вашему Проклятию под силу оперировать мыслями-словами. Но, допустим, это так. Тогда как поступить? Наоборот? А если это не Сущность? Если это был сам Соловьев? Он вряд ли хочет, чтобы его нашли, но может быть и такое.

— Это был тот человек, — тихо произнесла Вера. — Я его узнала.

— Человек из подвала? Разве ты с ним беседовала? — удивился Иван Павлович.

— Нет, но я чувствую, что это он.

— Человек в балахоне — Соловьев? — Кирилл Мефодьевич звякнул чашкой о блюдце.

— Нет, это кто-то еще, — возразил Евгений.

— Тот, в подвале, не был похож на Андрея, — поддерживая его, пролепетала Вера.

— А-а, ну-у тогда — конечно, — саркастично протянул Феликс. — Мы просто не знали, а на самом деле Соловьев был одним из миллиона телепатов, для которых влезть сразу в пять голов — плюнуть и растереть! Неужели никто не обратил внимания на почерк?! Это же его коронный номер! Сплетать сознания людей в змеиные клубки!

Вера была просто в шоке. Она побледнела и медленно сползла с колен Евгения на ковер.

— Сошников, молчать, — едва сдерживаясь, приказал майор.

— Ты со мной не согласен? — Феликс запрокинул голову к потолку. — Андрей Васильеви-ич, ау! Как слышите, прием! Скажите этим теоретикам, что вы на связи…

Все невольно замолчали и прислушались, но ответа не последовало. В гостиной наступила гробовая тишина. Затих даже Федор.

— Феликс, ты не прав, — нарушил молчание матронарм. — Вряд ли это был Андрей…

— Тихо! — вдруг потребовал разгоряченный Сошников. — Слышите? — Он обвел вопросительным взглядом всю компанию.

— Нет, — за всех ответил Сноровский.

— Вот именно, — Феликс подскочил к дивану и склонился над Федором. — Он не дышит!

— Переверните на живот! — вскакивая с кресла, крикнул Евгений.

— Зря доктора не прихватил, — пробормотал Сноровский, присоединяясь к Сошникову. — У пьяных такое запросто. Стошнит, вырвет, а он даже не проснется и так и лежит на спине. Захлебнуться — проще простого… Что там?

— Да вроде бы чисто, но ведь он не дышит! — Феликс беспомощно толкнул перевернутого Федора руками в спину. — Курилович, просыпайся! Дыши, алкоголик!

— Вот до чего доводит отсутствие дисциплины, — сокрушенно проронил Иван Павлович. — Распустил я вас…

— Где аптечка? — деловито осведомился Евгений. — Там должна быть трубка.

— А как ее вставлять, ты знаешь? — не оборачиваясь, спросил Сошников. — Надо, наверное, сделать искусственное дыхание… — Он снова перевернул пострадавшего, зачем-то расстегнул на его груди рубашку и оглянулся: — Вера, тебе это будет проще…

Веры на месте не было.

— Вера!

Девушка показалась из кухни с ванночкой для льда в одной руке и полотенцем в другой. Она молча подошла к дивану и, отстранив Сошникова, высыпала лед на грудь Федору. Затем она открыла его рот и, обмотав пальцы полотенцем, сильно дернула пациента за язык. Федор захрипел и согнулся чуть ли не пополам. Лед скатился за пазуху, и он, закашлявшись, смешно подпрыгнул. Синюшная бледность с его лица тут же исчезла, а мутные глаза наполнились слезами и выпучились.

— Вы… — Федор кашлял, как закапризничавший мотор. — Вы… озверели… все… что ли?

— Мы тебя от смерти спасли, — снисходительно пояснил Феликс, вкладывая в руку Куриловича отнятое у Веры полотенце. — Ты одной ногой уже стоял в могиле… Синий весь был, как цыпленок табака.

— Я? — Федор уставился на Сошникова, как на привидение.

— Ну, — уже не так торжественно подтвердил Феликс. — Нажрался тут до потери пульса…

— Рюмкой… коньяка? — Курилович почти прекратил кашлять и вытер губы. На полотенце остался красный след. — Сер-рафимы долбаные… Вы мне чуть не вырвали грешный язык…

— Как ты живешь-то, если с рюмки так далеко уезжаешь? — уже совсем неуверенно спросил Сошников. — Или рюмками ты пивные кружки называешь?

— Феликс, — позвал Евгений.

Он стоял у бара, держа двумя пальцами за горлышко бутылку «Арарата». Она была открытой, но почти полной. Сошников перевел взгляд на свое место перед камином. Там остался бокал и ополовиненная лично им бутылка водки. Другие сосуды стояли в баре и были запечатаны.

— Я просто, чтобы согреться, — привел последний аргумент в свою защиту Федор.

— Да как бы не так! — засуетился Феликс. — Мы же тебя, как бревно, по всей гостиной таскали!

— Я сам лег, — уверенно возразил программист, вытряхивая из-под полы остатки льда. — Тебе, кстати, тоже не мешает…

— Это, как сон во сне, — проводя ладонью по лицу, начиная от затылка, пробормотал Сноровский. — Вроде бы просыпаешься, но на самом деле это снова сон.

— Кошмар, — тихо сказала Вера.

— Проклятие, — уточнил так и не поднявшийся из-за стола Кирилл Мефодьевич.

— Провокация, — высказался Евгений. — Почему ваша Сущность не поступит более прямолинейно? Почему не нападет, не захватит наши души, ведь она такая…

— Какая? — матронарм покачал головой. — Не знаете? Вот и я не знаю, да и никто вам не ответит. Кого-то Проклятие подчиняет без его согласия, кого-то обходит стороной, остальных заманивает, будто желает, чтобы они пришли добровольно — осознанно или нет, но обязательно сами. Если бы мы знали — почему? — то давно бы его остановили. Но и зло по имени Сущность, и его мотивы непостижимы. Понятно лишь то, что Андрей Васильевич не здесь и что он крайне необходим, как минимум, трем существам или группам существ: Проклятию, черным воинам и людям, э-э… то есть нам. Наверняка по разным причинам, но без него дела не клеятся ни у кого.