с восторгом обнаруживаю ключи в зажигании. Я была права!
Черт, это в самом деле уже близкая победа!
— Ты что себе позволяешь?! — меня грубо отшвырнули от машины. Я всполошилась и выкрутилась из рук бесцеремонного мужчины, смерив его разгневанным взглядом.
— Не распускай свои руки! — вскрикнула я, когда он решил схватить меня за плечо. — Или Господин Гордеев тебе их с радостью переломает, — отступила в сторону. — Я всего лишь хочу оставить ему тайное письмо, — показала я в руке сложенную вдвое бумагу. Да, я предполагала, что меня не выпустят дальше порога, но, как оказалось, я могу без проблем добежать до самой машины, что добавляет мне уверенности в плане.
Или Гордеев идиот, который нанимает таких же идиотов-охранников, или же поверил мне и предоставил больше свободы в коттедже. Главное, чтобы не было третьего и неудачного для меня варианта.
Мужчина хмурит брови, но отступается, хоть и крайне недоверчиво.
Я осторожно возвращаюсь к открытой машине, оставив записку на водительском сидении. Тихо захлопнула дверцу и направилась в дом.
— Тупая шлюха, твое дело сидеть в спальне и не высовываться… Не смей покидать дом без разрешения Господина! — крикнул он мне в спину, и я застопорилась.
Внутри расплескалась вязкая и тягучая ярость. Я обернулась. Ненавидящим взглядом осмотрела охранника, который также замер и недоброжелательно ощерился. Какое-то мгновение я себя сдерживаю, но тормоза наверняка сломались. Вокруг периметра блуждает несколько охранников и если я выведу одного из их бдительного строя, может быть, никто не заметит?
— Отправляйся в дом, — настаивает мужчина, напряженно наблюдая затем, как я возвращаюсь к нему с неприсущим мне напором.
— А ты заставь, — ядовито усмехнувшись, остановилась перед ним. — Слабак, — утверждаю я, замечая в ответ только искреннее изумление, вследствие этого намеренно провоцирую.
Охранник поднимает руку, хочет перехватить предплечье, но у меня срабатывает защита, которой меня научил брат. Совсем не так давно мы проработали эту защиту, дурачась в спортивном зале. Мужчина ничего не успел произнести, как оказался с окровавленным носом, тяжело дышащий, держась за свой пах, взвывая на земле необычным скулежом.
— Потеряйся и больше не нервируй меня, — я наблюдаю, как еще двое парней осмотрительно подкрадываются ко мне, поэтому пячусь подальше от избитого охранника. Отправляюсь в дом, не решаясь испортить вечер для Максима, который точно рассердится из-за моей выходки, если я продолжу в таком мстительном ритме. Рассчитываю на то, что этот мужик обладает чувством собственного достоинства и не станет попадаться на глаза Максима, как и жаловаться…
А еще я поняла, что по периметру блуждают всего четверо охранников. Особенно долго я держала наблюдение за ними из окна кухни, пока стряпала ужин. Все шло как никогда, безупречно: у меня имеются идеи, как принудить Максима лишиться бдительность, подсыпать снотворное, переодеться в его спортивную одежду с капюшоном, и невозмутимо сесть в феррари… Мне кажется, что это лучший план в моей жизни, и один из немногих, который реально сработает.
Через несколько часов начала сервировать стол с красивыми тарелочками, столовыми приборами и бокалами. Нахожу симпатичные салфеточки красного цвета и срезаю букет таких же алых роз возле террасы. Оставляю одиннадцать цветочков в стеклянной вазе на столе, а другие потрошу, покрывая лепестками стол с ужином. На одной из самой высокой полочке я обнаруживаю маленькие круглые свечи… Смотрится неожиданно великолепно. Когда я думала над ужином, даже не предполагала, что будет до такой степени впечатляющая подача.
Только вот я совсем не вписывалась в подобную романтическую атмосферу, все еще одета в пижаму, не зная, где моя одежда. Хотя, даже если бы она и была, лосины и майка вряд ли спасли ситуацию. Обольщать Максима пижамой не совсем то, что я намеревалась сделать…
Едва развернувшись, обнаруживаю Гордеева в дверном проеме кухни, пристально наблюдающего за мной, как настоящий хищник в засаде. Последнее время он стал меня чертовски пугать. Как он так тихо приближается?
— Не ожидал, что ты серьезно говорила за романтический ужин, — он мягко улыбнулся, несомненно, под впечатлением.
— Я только закончила. Еще все горячее, — вытерев руки, я поглядываю на Максима, который подступил ко мне и протянул брендированный черный пакет.
— Для меня самое горячее — ты, — Гордеев внезапно притянул к себе, сжал в своих большущих лапищах, увлекая в страстный, глубокий поцелуй. Такой запал мужчины меня крайне порадовал, он не думал ни о чем другом, кроме меня. Это очень хорошо. — Я выбрал для тебя платье. Переодевайся, а я открою вино и зажгу свечи.
Он отпускает меня, но напоследок хорошенько шлепнул по ягодице, усмехнувшись тому, как я подскочила от неожиданного покушения на мою побитую задницу.
— Поторопись, или мой завтрак будет таким же, как и ужин, — задорно рыкнул мужчина, а я буквально сразу испарилась из кухни, впившись руками в подаренный пакет.
Там оказалось красное платье, чему я не была сильно удивлена. Господин Гордеев питает помешанную любовь к красному оттенку, который у меня стал вызывать настоящее омерзение. Платье оказалось легким, летним, коротким и нисколько не скрывает того, что надето на оголенное тело.
Такое платье я бы приобрела лет в семнадцать, когда хотелось выглядеть взрослой и привлекательной, и чтобы взгляд каждого парня был направлен исключительно в мою сторону. Только не учла, что такая вульгарность притягивает интерес уникальных козлов, которые хотели трахнуть вызывающе разодетую малолетку.
У Гордеева, похоже, неожиданно наступило полоумное, мальчишеское помрачение умственных способностей.
Не знаю, что ему так сильно пришлось по вкусу, но когда я к нему спустилась в столовую… Его синие глаза вспыхнули пламенем похоти и восторгом. Он оцепенел с бокалом в руке, плотоядно блуждая по мне своим взглядом. На самом деле мои волосы не уложены, хоть и расчесаны. Я босая, с множеством кровоподтеков от его рук на открытых ногах и плечах, в платье, которое ничего не скрывает. Я без грамма косметики, и донельзя нервозная.
Что же представляет и видит он, раз питает ко мне такое сумасшедшее вожделение?
— Ты прекрасна, — он отодвигает стул для меня, помогая сесть. Подмечаю, что пока я была наверху, Максим открыл вино, зажег свечи и наполнил наши тарелки ароматным ужином.
Я приготовила пасту с морепродуктами, брускеты с лососем, тартаром из огурца с лаймом и на десерт оставила клубнику, которую я частично вымочила в растопленном шоколаде. Сейчас все это зверски аппетитно стояло на столе, но я обратила особое внимание на его бокале с красным вином.
Все это время я держала в руке порошок из таблеток, который я упаковала ранее в кусочек фольги. Мне некуда было ее спрятать, кроме как в ладошку, потому сейчас, когда руки надо поднять на стол, я