атаку! — заорал я во всю мощь лёгких, — Ура-а-а-а!
Ломанувшись вперёд, заметил, что два арминумца засуетились и начали отвязывать шлюпку от фонарного столба. Открыв с ходу огонь, надо сказать, мы убили только одного из них, сейчас перевесившегося через борт крылатого судёнышка.
Остальные же отделались лёгким испугом и сейчас, отойдя от шока, вызванного нашим неожиданным появлением, начали действовать. Я остановился и прицелился с левой руки из «Головореза». Из-за борта шлюпки высунулся безусый юноша, вооружённый карабином системы «Найторакс», мы встретились взглядами. Я замешкался, а он, не раздумывая, пальнул по мне. Тяжёлая пуля свистнула в непосредственной близости от моей головы, обдав лицо воздухом. Подавив острое желание пристрелить гадёныша немедленно, я прицелился в отвязывающего концы бойца и проделал ему в черепе новую не запланированную природой дырку. Второму я попал куда-то в грудь, но это было сейчас неважно. Главное, что шлюпка с «Золотого Дрейка» оставалась на месте.
— Вперёд! — снова заорал я. — Ура-а!
— Ра-а-а-а! — рядом упал на одно колено Кюнс и выстрелил по мальчишке.
Того отбросило на дно шлюпки. Значит, попал. То, что мы только что убили безусого юнца, немного царапнуло, но нельзя приготовить яичницу… И вообще, лес рубят, щепки летят.
Мы рванули дальше, возглавляя атаку и подбадривая всех остальных дикими криками. Легионеров учили ходить по плацу, строиться в каре и линию, а тут такое разнообразие! И они восприняли эту перемену с воодушевлением.
Самое плохое, что нас заметили на борту «Золотого Дрейка» и начали стрелять вниз, поддерживая своих огнём. Не сказать, что ураганным, но Кюнсу прострелили ляжку.
— Перехвати ногу ремнём выше ранения! — приказал я ему. — Потом тебя подлечим, будешь как новенький!
Я и остальные устремились вперёд к шлюпке. Сзади меня закричали женским голосом. Не понимал я стремления местных женщин служить в линейных пехотных частях, подавив в себе побуждение остановиться и оказать помощь, продолжил бежать и орать. Собственно, пока больше ничего предпринять сверх этого я не мог. Мы обязаны захватить шлюпку любой ценой.
— Ура-а-а-а!
Из шлюпки высунулся бледный парнишка, весь изгвазданный в крови, несмотря на отчаянную бледность, он крепко сжимал в руках свой «Найторакс». Он прицелился, я выстрелил навскидку, но с двух десятков метров промазать было сложно. Юноша плеснул мозгами и повис на борту. Я грязно выматерившись, бросился вперёд. Последние десять метров пробежал с такой скоростью, что ноги, казалось, едва касались земли.
— Все в шлюпку! — выкрикнул приказ я немного отставшим легионерам. — Бегом! Бегом! Бегом!
Перепрыгнув через борт, встретился взглядами с отсиживавшемся под защитой бортов, арминумцем. Взгляд его был затравленный и испуганный, но он нашёл в себе силы коварно выпрыгнуть на меня со дна крылатой лодки. В его руке блеснул зажатый нож. Это было неожиданно. Я не ждал встретить здесь ещё хоть кого-нибудь, полагая парнишку последним выжившим, но ошибся и поплатился за это. Острейшее лезвие вспороло левую сторону лица, одаривая меня острой вспышкой боли.
Реакция Восходящего превосходит реакцию даже самого быстрого человека. Напавший на меня даже не успел понять, что уже умер, сам насадившись на острейший иллиумовый полуторник. Подняв его насаженного на меч, я просто перекинул его через борт, вон из шлюпки. Стряхнув кровавые капли с клинка, осмотрелся.
157
Крылатое судёнышко было полностью под нашим контролем. С борта «Золотого Дрейка» по нам стреляли из винтовок, но обстрел был скорей беспокоящим, чем прицельным. Выкинув трупы за борт, я укрылся за бортом шлюпки, и раскрыв барабан «Головореза», перезарядил револьвер. Один за другим ко мне заскакивали легионеры. Последними занесли двух раненых моего кано и женщину, в которой узнал Леону Мур. Женщина была смертельно бледна и зажимала шею руками, из-под пальцев обильно сочилась кровь.
Два легионера — Гарри Надиб и Гисел Квас — закончили отвязывать крылатую шлюпку от фонаря, но она никуда не полетела, а так и осталась стоять на месте.
— Какого маблана! — вопросил я, осознав, что не предусмотрел главного в своём дерзком плане. — Кто-нибудь умеет управляться с этой бандурой?
Я почему-то наивно полагал, что я, поверхностно знакомый с азами управления малыми и средними аэрокосмическими аппаратами, сумею разобраться и с небольшим крылатым судёнышком. Из-за этого мне и в голову не пришло, спросить, кто из моих легионеров знаком с управлением воздушной шлюпкой.
— Кано, я служил на воздушной галере палубным матросом. Я знаю, — удивил меня Кюнс. — Нужно опустить крылья, а как поднимемся — грести.
Вёсел тут не было, зато были ручки, которые нужно было крутить. Барабаны сообщали посредством ремённой передачи движение на два винта, можно было подрулить в случае чего. Однако я не увидел ни зубчатой передачи, ни подшипников. Зато тут имелся косой парус, в данный момент сложенный.
— Хорошо, — кивнул я. — Давай, командуй. Перевяжу вас пока.
И я занялся ранеными. Если Кюнсу я просто перетянул ногу жгутом, сделал давящую повязку и быстро наложил Малое Исцеление, то Леоне пуля попала в шею, пройдя под каким-то необычным углом. Были задеты мышцы, бедняжка не могла вымолвить и слова, ну и кровищи было, как на бойне. Мне пришлось доставать препараты из криптора, делать инъекции обезболивающего, снотворного и регенерирующего. После для верности я наложил ещё и Малое Исцеление. Все остальные были целы, по крайней мере, пока. Идея снабдить всех своих шлемами и кирасами оправдала себя. Потери могли быть куда как больше и не ранеными.
Небольшая крылатая лодка действительно начала двигаться под командованием капрала. С борта «Золотого Дрейка» продолжали вести по нам огонь. Когда мы поднялись над крышами, а Кюнс начал отдавать приказы, какому борту и с какой интенсивностью грести, я убедился, что он знает, что делает. Мы неуклюже поманеврировали и легли на курс, после чего Кюнс отдал приказ поднять парус. Развернувшееся косое полотнище сразу поймало ветер и надулось. Но наша скорость всё равно оставалась смехотворной, однако и воздушный корабль не сказать, что был гоночным болидом.
— Давай быстрей, — не выдержал я, доставая из-за спины Гаусс-карабин. — Уйдут.
— Если только поставят паруса, — удивительно спокойным голосом возразил Кюнс. — У них некомплект команды. Это будет долго.
Возражение звучало веско, но я всё равно приник к окуляру оптического прицела, разглядывая, как несколько встревоженных нашим появлением членов арминумского экипажа начинали карабкаться по верёвочным лестницам, кажется, называемые в парусном флоте вантами. Конечно, они сообразили, что ситуация изменилась, и решили ставить паруса. К слову сказать, каким бы ни был ветер, у них парусного вооружения куда как больше, чем у нас. Если поставят, нам их будет уже не догнать. Но они и не станут