— Так, — сказала Холли, как обычно старающаяся сгладить острые углы. — Я вижу, что в доме есть подвал. Раз уж туда только что обрушилась лестница.
Кэми улыбнулась Холли. Она была права: в доме имелся еще целый этаж для изучения. Она двинулась вперед, Джаред — в шаге позади нее.
— Так тебе тоже нравится рисковать? — тихо сказал он.
— Не помню, чтобы я такое говорила, — ответила Кэми. — И у тебя нет свидетелей, чтобы доказать.
Она подошла к двери на другом конце коридора и обнаружила за ней очередную огромную и пустую комнату. В ее дальнем углу находилась еще одна, более маленькая дверь, спрятанная, так словно была тайной.
Кэми пересекла помещение.
Остальные последовали за ней, хотя Анджела и сказала:
— Лестница рухнула. Что означает, этот дом — гиблое место. Зачем мы хотим исследовать все смертельные возможности гиблого места?
На маленькой двери имелась ручка в виде рукоятки меча. Прохладный металл встретился с ладонью Кэми, когда она легко взялась за ручку, и дверь распахнулась, не заедая. Бетонные ступени вели на самый нижний этаж аббатства Монксхуд.
— Что неустойчивого может быть в бетоне? — спросила Кэми и шагнула в темноту. Она помедлила, и ее мыслей коснулось беспокойство Джареда, но ступенька держалась крепко. Кэми сделала еще один шаг, а затем и другой.
— Почему твой первый порыв — разузнать, что неустойчивого может быть в бетоне? — требовательно спросила Анджела. Отсутствие в ее голосе обычной резкости делало очевидным то, что она успокоилась.
Кэми не ответила. Она с осторожностью делала каждый шаг, ее ладонь была тесно прижата к серой стене. Кэми слышала, что остальные следуют за ней. Она тихо выдохнула, только достигнув низа лестницы.
Это было не подвалом, а целым этажом. В тусклом свете, исходящем из открытой двери на верху лестницы, Кэми видела, что в помещении находятся три двери. Одна была открыта, и Кэми вошла в нее.
Было слишком темно, чтобы многое разглядеть. Комната была пустой, как и остальные помещения в доме, но Кэми видела спадающую серебристую штору, блестящую в углу. Когда она приблизилась, Джаред шел позади нее, то увидела, что это огромный клубок паутины, бледноты, свисающей с потолка, покрытого тенями. Ногой Кэми ударилась об металлический край. Она споткнулась, но удержалась на ногах, а затем опустилась на колени.
— Кэми, все нормально? — спросила Анджела, стоящая в дверном проеме.
— Она в порядке, — проговорил Джаред в тот момент, когда Кэми сказала:
— Я в порядке. Просто кое-что нашла.
— У тебя нет необходимости за нее отвечать, — рявкнула Анджела. — Она умеет разговаривать.
— Я в курсе, — сказал Джаред. — Я просто знал, что с ней все нормально, поэтому и ответил тебе. Я всегда знаю как она.
На металлическом квадрате в полу имелись рубчики, намекающие на странные фигуры. Кэми провела по ним пальцами, обнаружив, что квадрат разделен на четыре части. Она хотела поднять голову с просьбой посветить, когда слабый зеленоватый свет коснулся металла. Джаред стоял над ней с включенным телефоном, любезно указывая вниз экраном.
Металл был покрыт черной патиной, напоминающей старое масло. Под грязью виднелись дом на холме, скопление деревьев, женский профиль, похожий на профиль на старинной монете, и квадрат, выглядящий пустым. Но затем Кэми ногтем поковыряла покрывающую его черноту, открывая что-то мерцающе-синее.
Под изображениями были написаны слова на латыни. Кэми узнала в них герб Линбернов. Она узнала и девиз Линбернов и услышала голос Эша, переводящий фразу: «Нас ни сжечь, ни утопить».
Кэми посмотрела на черные частички под своими ногтями. Под светом от экрана телефона они выглядели коричневыми и красными. Нас ни сжечь, ни утопить, говорили Линберны, но все умерли.
Она знала, как выглядит засохшая кровь.
Глава 27
В ТЕНИ ПОМЕСТЬЯ
Кэми знала два способа, которыми можно выяснить, почему девиз Линбернов был выгравирован на металлической плите в чужом доме. Первый — от самих Линбернов, так что Кэми отправила Джареда обратно в Ауример Хауз. Она подумала, что они скорее поговорят с одним из своих, чем с Кэми, появившейся с блокнотом и словами:
— Слышала, вы — чародеи. И каково же это?
Другим способом было обращение к жителям Разочарованного дола. Мама Кэми создала заклинание с Розалиндой Линберн. Отец Холли произносил имя Линбернов, словно взывал к какой-то страшной силе. Дороти Каннингем из библиотеки сказала, что не доверяет Линбернам, а Никола Прендергаст просила Линбернов о помощи в ночь своей смерти.
Когда Холли отправилась домой, а Анджела и Кэми разделились, чтобы опросить большее количество людей, Кэми поняла, что не ходила по своему городу с тех пор, как умерла Никола. Она обогнула ощетинившийся лесом Пастуший Угол, кивнув прогуливающейся семье, с детьми которой она сидела. Она спустилась вниз по золотистой Хай-Стрит, посмотрев вверх на крышу «Колокола и Тумана», где на ветру спокойно вращался флюгер в виде женской головы. Эмбер Грин, которая работала там официанткой, протирала столики снаружи и дружелюбно кивнула Кэми.
У Кэми было ощущение, что кто-то ее преследует, их тени на ее спине, но она не решалась обернуться и встретиться с ними лицом к лицу. Ей потребовалось несколько минут, чтобы осознать, что сам Разочарованный дол был падающей на нее тенью, прямо как поместье, отбрасывающее тень на город.
Кэми никогда не любила, но и не ненавидела свой городок больше, чем любила или ненавидела свою обувь. Иногда Разочарованный дол был комфортным, чем-то, хорошо ей подходящим; иногда он был неудобным, заставляя ее чувствовать себя слишком странной, чужой или амбициозной. Но он всегда был знакомым. Она всегда считала, что может доверять ему быть таким.
Теперь городок выглядел иначе, с кровью в своем прошлом, и Кэми представляла себе секреты, таящиеся за каждой улыбкой. Она прошла мимо мистера Стерна, выгуливающего своего старого бультерьера. Они оба шли одинаковой слегка дерганой походкой, а их несгибающиеся ноги передвигались в унисон. Мистер Стерн улыбнулся ей, а она поняла, что не может улыбнуться в ответ. О чем он думал? И что он может скрывать?
Кэми вошла в следующее здание на Хай-Стрит, по которой следовала, услышав музыкальный звон, когда толкнула дверь в магазин сладостей миссис Томпсон. Он представлял собой маленькую пещерку ярких цветов, где полки были заполнены банками со сладостями: крошечные яблочные драже алого и зеленого цветов, коричневые и кремовые квадратики ирисок и помадок, черные катушки лакрицы, разноцветные завалы ассорти и крапчатые анисовые шарики.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});