Джаред уставился в голубые глаза дяди Роба. Он не знал, что и чувствовать: ему было жаль дядю, который всегда был к нему добр, но он не мог подавить эгоистический, отчаянный ужас перед еще одной ужасной главой книги его предков.
— Они убили твоих родителей, — медленно сказал он. — А ты женился на тете Лиллиане?
— Я выучил урок, — сказал ему дядя Роб.
Кэми мысленно крикнула Джареду. Он понял, что она находится в Ауримере наедине с его матерью.
Кэми постучала в дверь Ауример Хауза, надеясь, что, раз Джаред разговаривал где-то с дядей Робом, ответит Эш. Он был лучшим из трех вариантов. Она повторяла про себя речь, в которую входила фраза «Давай пропустим всю романтическую неловкость и перейдем к тому, что ты расскажешь мне все, что нужно знать о вашем чародейском стиле жизни», когда дверь открылась.
Розалинда Линберн. Ее кожа была белой, как бумага, бледные волосы струились по плечам, а выглядела она, как привидение, увидевшее другое привидение.
— Кэми Глэсс, — сказала она.
— Снова я, — Кэми кивнула.
Розалинда стояла, раскачиваясь и смотря на нее. Кэми знала о чувствах Джареда по отношению к своей матери, жалости и желании защитить, стыде и ненависти, но она не могла до них дотянуться. Ей было жаль Розалинду Линберн, но при этом она и негодовала из-за ее отношения к Джареду, но Кэми поняла, что даже их она не может испытывать очень сильно. Чувства ускользали от Розалинды, как свет, пробивающийся через стекло. Она казалась практически прозрачной, потому что никогда не казалась по-настоящему реальной. Кэми подумала, не было ли это причиной тому, что, в конце концов, Роб женился на Лиллиане.
Розалинда распахнула дверь Ауример Хауза и отошла в сторону, чтобы Кэми могла войти. Сквозь подошвы ее обуви пробивался холод от каменных плит пола. Волосы Розалинды развевались на ветру, задувающем из двери. Их кончики коснулись лица Кэми, когда она проходила мимо, легкие, как перышко.
Розалинда закрыла дверь, и весь воздух и свет с улицы оказались отрезанными. Кэми стояла посреди огромного серого холла, окруженного арками, словно каждая из стен была дверью церкви. Розалинда стояла перед дверью. На фоне потемневшего от времени дерева она выглядела еще более бледной, практически светящейся, словно ангел.
Словно ангел, запрещающий кому-либо пройти.
— Я говорила тебе не возвращаться, — сказала Розалинда, когда Кэми мысленно потянулась к Джареду. Он показал ей Роба, рассказывающего, что происходит, когда ты переходишь дорогу Линбернам.
Волосы Розалинды отлетели с ее лица, хотя здесь и не было ветра.
— Нужно ли мне показать тебе, почему ты должна повиноваться? — прошептала она.
Узкие окна в холле сияли неистовым алым и ярким белым, напоминая кровь и жемчуг. Свет плясал перед глазами Кэми, ослепляя и отвлекая. Она сделала два шага сквозь море плавающих алмазов и подняла взгляд на Розалинду.
— Как ты показала моей матери?
Выражение лица Розалинды осталось безмятежным.
— С тобой я могу сделать кое-что более худшее, — сказала она. — Ее мне нужно было просто напугать.
— И что же ты можешь сделать со мной? — спросила Кэми.
— Все, что придется, — ответила Розалинда. — Лишь бы ты держалась подальше от моего сына.
Заграждение из кристаллического и рубинового света окружало сознание Кэми, а в теле пульсировала паника.
— Я этого не сделаю.
— Я могу тебя убить, — выдохнула Розалинда.
— Тебе придется, — сказала Кэми. Мысленно она кричала, зовя Джареда.
Внезапно холл заполнился холодным ветром и осколками стекла, когда оба окна взорвались. Осколки напоминали ножи, лезвия сверкающего красного, как огни светофора, и лезвия, которые Кэми едва видела, за исключением места на них, где блестели их зазубренные края.
Она летели в нее со всех сторон. Воздух был заполнен ими: невозможно было уклониться. Здесь были и осколки, скользящие по плитам, и осколки, направленные прямо Кэми в глаза.
Кэми выставила руку, чтобы защитить себя, злость, смешавшаяся со страхом, струилась в ее крови. Она развернулась лицом к Розалинде.
— Пообещай мне, — сказала Розалинда с умиротворенной улыбкой на лице. — И я остановлю все это.
«Дверь не открывается!» — закричал Джаред.
Ужас Джареда прорезался сквозь Кэми, такой же дикий, как и ее собственный, и, несмотря на их общий страх, Кэми нашла холодное местечко в центре своей груди. Ее город превратился в место, которое она едва узнавала, а теперь еще и Розалинда Линберн думала, что может ей приказывать.
— Нет, — сказала она вслух.
Словно стая птиц, изменивших направление полета, осколки стекла перестроились и начали окружать Розалинду Линберн. Взгляд Розалинды встретился со взглядом Кэми, но прежде, чем Кэми смогла понять их выражение, Розалинда посмотрела поверх плеча Кэми. Выражение ее лица заполнилось ужасом.
Дверь рядом с одним из пустующих оконных проемов была распахнута, а в ней стоял Джаред, которого удерживал Роб Линберн.
Розалинда отступила от Кэми, покинув место у двери и пошла к лестнице. Она ступала сквозь осколки стекла, которые теперь ни в кого не летели, а просто повисли в воздухе. Они цеплялись за ее длинные волосы и падали, как галька в волнах.
Розалинда села на нижнюю ступень широкого, темного лестничного пролета и спрятала в руках лицо.
— Я никогда не хотела, чтобы ты знал, — сказала она, звуча чуть ли не несчастно.
— Что знал? — требовательно спросила Лиллиана Линберн, стоящая на верху лестницы.
Эш стоял рядом со своей матерью. Он посмотрел на свою тетю, Кэми, на холл с пустыми оконными рамами, через которые со свистом проносился ветер, на своего отца. Его глаза становились все шире и шире: он выглядел напуганным.
Кэми была окружена битым стеклом и Линбернами, напуганная и воодушевленная, но она никогда не была одна — неистовое биение внимания Джареда, сосредоточенного на ней, ощущалось, как второе сердце, биение которого эхом раздавалось в первом.
Должно быть, хватка Роба ослабла, и Джаред смог вырваться и забежать в холл. Стекло, повисшее в воздухе между ним и Кэми, упало на каменные плиты и разбилось, выглядя, как сверкающие белые точки звезд и красного заката, рассыпанные по серому полу.
«Ты в порядке?» — спросил Джаред.
На мгновение ей показалось, что он может ее схватить, как она сделала в Монксхуде, но он просто возвышался рядом с ней. Она подняла взгляд к его напряженному лицу и его бледным, горящим глазам. «Все нормально».
— Я не понимаю, — порывисто сказала Лиллиана.
— Взгляни, что они делают, — сказал своей жене Роб. Его голос был грубым. — Взгляни! Ты что, не видишь, что происходит?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});