ресниц изящным пальчиком и, сложив руки на колени, присела к своему неуклюжему кавалеру близко-близко.
- Ну и ладно. - подняв на него глаза, сказала подруга, - Вы мне и таким неловким медведем очень дороги.
На хрупкое плечо легла тяжёлая лапища, укрывая женщину от всех бед мира.
-Слава богу, лёд тронулся.- вздохнула я, любуясь моментом.
- А ты - молодец. - сзади тихо подошёл Леон, и моей руки коснулась его тёплая ладонь.
Вот как-то по-иному коснулась. Так, что в груди застучало чуть быстрее, и захотелось зажмуриться.
Утро выдалось ясным, солнечным и ласковым. А может подобную окраску ему придавало совершенно счастливое внутреннее состояние. Кажется, лей сейчас дождь, я и тому бы придумала позитивное оправдание.
А потом случилось... Да много, чего случилось. И всё пошло не по плану.
Началось с того, что через час пути крепко потянуло дымом. А когда из-за поворота вынырнула небольшая деревенька, через которую пролегал тракт, стало ясно, что здесь беда. Поднимая в небо столб чёрного дыма, полыхал пожар. Горело два тесно прижатых друг к другу дома на окраине, загорался третий.
Жители всем миром таскали воду, пытаясь отсечь огонь от остальных построек. Никогда не видела яростного пламени так близко. Это было страшно. Но ещё страшнее оказался надсадный крик женщины, перекрывший звон колоколов на церковной башне.
Обоз остановился, наши все повысыпали на улицу, кто-то уже мчался на помощь. Проехать мимо человеческого горя смог только наш прекрасный герцог. Его карета лишь прибавила ходу, стараясь убраться подальше от трагедии.
У Харта в отряде царила железная дисциплина. Не забывая о своих прямых обязанностях, он быстро сориентировался в ситуации, отправил четверых своих людей догонять улепётывающего Амандиля, часть оставил охранять королевские дары, остальным дал отмашку лететь на выручку погорельцам.
Мимо на коне промчался Леон, бросив на ходу, чтобы мы с Флёр оставались здесь. Ага, сейчас же. Я, подобрав подол, уже бежала дополнить живую цепь, протянувшуюся от реки.
В первых двух домах спасать было практически нечего, а вот отбить у стихии третий ещё оставалась надежда. Душу раздирали рыдания худощавой женщины, которую крепко держали соседи, не давая сдвинуться с места. А та отбивалась, проклиная удерживающие её руки, и рвалась к дому.
- Почему... она так плачет? - как заведённая, перехватывая ведро за ведром, спросила я у тётки, пыхтевшей рядом.
- Дочка... - едва переводя дух, ответила та, сдувая со лба налипшие волосы, - Дочка у ней в хату за кошаком убежала. Маленькая ещё, дурочка, пожалела животину, а мать и не углядела.
Ведро выпало из рук, глаза замутила пелена слёз.
- Как?! Прямо сейчас в пожаре погибает ребёнок, и никто не спасёт?! - разум отказывался верить в происходящее. Такое невозможно пережить.
- Да что ж ты такая неловкая! - ругнулась соседка, - Вертай корыто, давай, шевелись!
Я сунула непослушными руками пустую ёмкость тётке и на деревянных ногах пошла в сторону дома. В голове звенел колокольный набат, что я собиралась делать - даже не догадываюсь. Но легче было самой умереть, чем дышать, зная, что сейчас... прямо сейчас дитё задыхается в дыму и жаре.
Но вот...
-Показалось? -раздирая глаза, кулаками с силой отёрла слёзы.
Нет. В толпе действительно мелькнула знакомая синяя форма, и, протолкнувшись среди людей, на крыльцо взлетела мужская фигура. Леон ударом ноги вышиб дверь, из которой немедленно повалил чад, и скрылся в проёме. Путаясь в юбке, я побежала вперёд. Хотелось выть так же, как та самая безутешная мать.
* Романс (сл. С. Иванов, муз. О. Щеглов) поёт Я.Сумишевский.
51
Толпа охнула общим вздохом, заголосили бабы, и время, кажется, остановилось. Как в замедленной съёмке вокруг продолжала литься вода, слышались подгоняющие крики, кто-то рядом обозвал Леона идиотом, а я, впившись ногтями в ладони, молилась, чтобы все остались живы.
- Всё будет хорошо. - сзади подошла Флёр и положила руку на плечо.
Огонь гудел, не желая сдаваться, в доме что-то громыхнуло. Не знаю, сколько прошло минут, по моим ощущениям - вечность, когда дверь снова распахнулась. В мокрую, грязную от пролитого моря воды траву полетел комок шерсти - тот самый котейка, из-за которого девочка полезла в пожар.
Следом появился барон. Одной рукой он под мышкой держал вяло обвисшее тело ребёнка. Вторая, кажется, не работала и болталась плетью, одежда дымилась. Тяжело опершись о косяк, Леон согнулся пополам и пытался продышаться, собираясь с силами, чтобы сделать последний спасительный шаг.
- Да помогите же! - закричала я, сама кидаясь вперёд, но меня оттеснили, призыв подхватили другие голоса.
Люди вышли из оцепенения, бросились к закопчённой скрюченной фигуре. Барон, выпустив девчонку в объятия какого-то мужика, сам рухнул в подставленные руки.
Отчаянно закашлялась и заплакала девочка - значит, живая! Надышалась дыма, но теперь о ней позаботятся. И даже шерстяной клубок заворочался в своей луже - кот может и простился с одной из жизней, да верно говорят - у них их девять.
- К знахарю надо везть!
- Воды!
- Сюдой клади!
- Да осторожно! Вишь, руку повредил!
- Одёжу! Одёжу сымай!
Всё это на ходу отмечало сознание, пока продиралась к своему барону. Его уже уложили на телегу, куда ещё нужно было запрячь коня. Испуганное животное, которое силой из соседнего двора тащил худощавый парень, сопротивлялось всеми конечностями.
- Откатите телегу! - я первая вцепилась в деревянный борт, толкая повозку вперёд, подальше от дома, пахнущего бедой, чтобы мужчины смогли, наконец, уговорить коня подойти.
- Лира, какого беса? - просипел Леон, услышав мой голос, - Я где велел оставаться?
- Велел он, ишь, командир. - под нос бубнила я.
На глаза снова наворачивалась сырость. От того, что живой - потрёпанный, покалеченный, но живой и даже в сознании. И от того, что он её спас. Что не придётся жить все оставшиеся годы с чувством неизбывной вины.
Пальцы потянулись к опалённой шевелюре, и руку царапнули жёсткие завитки осыпающихся оплавленных волос.
- Лира, мне нужно кое-что сказать. - барон сглотнул и прикрыл глаза.
- Нашёл время, ещё наговоримся. Молчи и отдыхай, герой.
- Это срочно.
Что-то в его интонациях заставило почувствовать, что дело и вправду серьёзное.
- Здесь - никак. Полно народу. Я поеду с тобой к знахарю - там и поговорим.
Телега, наконец, готова была двигаться. Попросила Флёр передать обозникам, чтобы не теряли - задержусь с Леоном, а потом как-нибудь доберусь сама. Ребёнка погрузили на другой край транспорта. Пришлось ещё срочно отыскать кошака, без которого та наотрез отказывалась