class="p1">Поэтому, со всем необходимым пафосом и оглашением на весь мир, мне была дарована бумага под названием "Королевская привилегия", в которой чёрным по белому было прописано, что баронесса Лира Борн, волею её величества получает высочайшее дозволение петь в любом желаемом ей месте.
Прелесть документа состояла ещё и в том, что вот это словосочетание "желаемом ей месте" давало мне право не только выступать где угодно (хоть на центральной площади, хоть в церкви на клиросе, хоть в кибитке Барагунда), но и отказаться от приглашения петь там, где не захочется.
Так вот это событие, как раз вызвало волнение, ибо, как утверждалось возмущёнными свидетелями этакой проявленной благосклонности, сия честь последний раз была оказана во времена последней войны. Там, понятное дело, боевому генералу разрешение выдавалось не на пение, на другую вольность из ряда вон, вроде права не снимать шляпу при короле. Это я условно.
- Ну, может, не с последней войны, как жалобятся завистники, никому, кроме тебя, не даровалась "Королевская привилегия", но действительно давненько такого не было. - поясняла Флёр, - В твоём же случае - это был единственный выход. А сплетники - да бог с ними - уж тебе-то не привыкать. Поноют какое-то время, да и затихнут.
- Ага. - усмехнулась я, - А там мы им новый повод подкинем.
- Да уж. Это прям к бабке не ходи. - понимающе рассмеялась подруга.
И вот, наконец, в путешествие. Хорошо ещё, что географически столицы соседствующих государств располагались не слишком далеко. Боялась, что телепаться придётся месяцы, но оказалось - всего один с небольшим. Так что впереди меня ждала практически приятная прогулка.
Прокатиться и в самом деле уже хотелось. Выбраться из дворца с его интригами и заморочками, подышать, так сказать, воздухом свободы. Вроде и не сказать, что каждый мой шаг здесь регламентирован, но никуда не деться от мысли, что я - заложница воли королевы (даже с учётом выданной бумаги). К тому же повышенное внимание со стороны обитателей дворца и театра уже порядком надоели.
Театралы едва ли не "крестились" публично и радостно от того, что мы, наконец, съезжаем, освобождая им сцену. Как и их поклонники. Зрители тоже соскучились по любимому развлечению. Ведь на весь этот период представления были приостановлены.
По просьбе Флёр, да и по собственному желанию, удалось выпросить её у Элеоноры в компаньонки. Понятно, что Леон сопровождал в качестве охраны, горничная ехала со мной, и вроде как приличия соблюдены, но тётка так давно никуда не выбиралась, что мы решили попытать счастья. Её величество не отказала любимице в такой малости. Тем более, что бывшую приму соседи должны были помнить - ей тоже доводилось в своё время перед ними выступать.
Таким образом в приятной компании Леона и подруги, в самом прекрасном расположении духа мы отправлялись в путь. Багажа набралось - жуть. Мало того, что к выступлению меня и оркестр снарядили так, что ослепнуть можно - как же, перед царственными особами выступать. Из запасников и хранилищ повынимали самое лучшее, включая украшения даже для скрипачек, уж молчу про себя. Так ещё ведь пока будем туда-сюда кататься, лето закончится и начнёт холодать. Вот и пришлось плюсом ко всему озаботиться тёплыми вещами на обратную дорогу.
В головной части каравана ехал официальный представитель королевы - герцог Трандуил Амандиль. Этот, прости господи, Трандуил оказался противным, но довольно ещё бодрым стариканом, склонным к капризам. Главное, чтобы с таким спутником дорога не затянулась дольше, чем планировалось.
Сама Элеонора личное участие в событии сочла необязательным. Оно и понятно, мы ведь не являемся непосредственными участниками торжества, в том смысле, что невеста не наша. Да и жениться собрался даже не король, а всего лишь его наследник. Поэтому ограничились только подарком молодой чете от дружественного государства.
Кроме меня в этом качестве ехал так называемый малый серебряный чайный сервиз. А это, помимо чашек и блюдец, несметное количество сопутствующих приборов - ложечек, молочников, щипчиков для сахара, сама сахарница, креманки, блюда под всякие сладости... одним словом, не много ни мало - пудовый сундук серебра в вензелёчках, сердечках и гербах государств жениха и невесты.
Конечно же, всё это добро и нас во главе с Трандуилом, отрядили охранять целый отряд королевской гвардии. А ещё наша делегация имела такое замечательное преимущество, как право останавливаться в замках по пути следования. Как в других, принадлежавших короне, так и иных - графских, или кто там попадётся по дороге.
Как же приятно было побездельничать после длительной напряжённой работы. Кто-то скажет, что петь - не мешки таскать. Так и есть, конечно, да только эмоционально и энергетически эта деятельность выматывает не хуже, чем рабочего, разгрузившего вагон угля. Чувствовала себя, как выжатый лимон.
И вот теперь мы катились по тракту, весело болтая и посвящая время любованию проплывающими пейзажами и настольным играм - Флёр оказалась заядлой картёжницей. Благодаря усилиям барона, мы с подругой ни в чём не знали нужды. Частенько он забирался в нашу комфортабельную повозку и развлекал забавными историями, коих у него имелся неиссякаемый запас. К тому же, в карты он играл не хуже подруги, и если уж они сходились один на один - азартным подначкам и хохоту не было предела.
А ещё мы пели.
48
Пели от души и для неё же. Флёр буквально молодела в эти моменты. Я смотрела на подругу, и она всё сильнее напоминала мне Розалинду из "Летучей мыши". Разок даже закралась крамольная мысль присоветовать сюжет нашему режиссёру, чтобы он поставил оперетту под эту роскошную женщину. Останавливало то, что всех арий из известной экранизации я, конечно же, не воспроизведу, это только если самой сочинять. Ну и при воспоминании о том, как резво в оригинале Розалинда скакала на балу, исполняя кан-кан, возникали смутные подозрения, что моя подруга вряд ли сможет так задирать ноги.
Далеко не всегда за день пути удавалось добраться из одного замка в другой, чтобы останавливаться на ночлег с полным комфортом. Это становилось причиной плохого настроения герцога Амандиля, хотя для него в подобных случаях разбивался персональный шатёр со всеми удобствами.
А вот мы любили такие остановки. Мы - это театралы и остальная нетитулованная, от того менее требовательная к роскоши публика. Разжигались костры, на которых готовилась еда, люди стремились сгуртоваться в одну кучу, чтобы приятно провести вечер за беседами, и вот тут наступал наш звёздный час.
В репертуаре Флёр имелись не только арии, но и много песен, популярных в народе.