Авиационным соединениям тоже пришлось потрудиться, чтобы вовремя подготовиться к событиям. Для операции «Меркурий» генерал-майор Герхард располагал десятью Kampfgruppen zbV, включавшими в себя около 500 «Ju-52». Но во время Балканской кампании большинство из них было ежедневно занято перевозкой боеприпасов и других материалов, а теперь и корпуса самолетов, и двигатели требовали срочного ремонта.
1 мая весь флот вылетел на север. Десятки обслуживающих центров – от Брунсвика, Фюрстенвальде и Коттбуса в Германии до Праги и Брно в Чехословакии и Асперна и Цвольфлаксинга в Австрии – оставили всякую иную работу и занялись «старыми тетушками» люфтваффе «Ju-52». К 15 мая 493 из них, полностью обслуженные, а многие еще и с новыми моторами, уже вновь приземлились на своих базах в районе Афин. Это был шедевр организации и просто техническое достижение.
Однако второй проблемой оставались аэродромы. Очень немногие из них, как, например, Элеусис возле Афин, имели металлические взлетные полосы, но уже были заняты бомбардировочными частями VIII авиакорпуса. Оставались лишь небольшие и заброшенные поля, покрытые песком.
«Это самая настоящая пустыня! – с горечью докладывал командир KG zbV 2 полковник Рюдигер фон Гейкинг. – Тяжело груженные самолеты будут просто тонуть по оси».
Гейкингу не повезло, что ему пришлось базироваться в Тополиа со своими 150 самолетами «Ju-52» из 60, 101 и 102-й групп на аэродроме, который к тому же один чересчур ретивый офицер армии после захвата перепахал, «чтобы сделать его ровнее». В результате получилось, что при каждом взлете и каждой посадке до высоты 1 километра поднималось и закрывало солнце ужасное облако пыли. В ходе тренировок фон Гейкинг выяснил, что после взлета одной эскадрильи требуется дожидаться семнадцать минут, пока можно будет разглядеть собственную руку и сможет взлететь следующая эскадрилья.
На соседнем аэродроме в Танагре, где сосредоточились группы zbV 40 и 105 и I группа воздушно-десантной Geschwader 1 под командованием полковника Бухгольца, условия были вряд ли лучшими. Остальные четыре группы транспортных самолетов находились в Дадионе, Мегаре и Коринфе, где были такие же песчаные аэродромы.
Но наихудшей из проблем стала доставка горючего. Чтобы доставить основных бойцов на Крит, требовалось совершить три вылета подряд всеми 493 самолетами, а для этого было нужно 650 000 галлонов бензина. Танкер доставлял его в афинский порт Пирей, где его переливали в бочки по 45 галлонов, а затем везли грузовиками на отдаленные аэродромы. А на тех не существовало никакой регулярной наземной службы.
17 мая не поступило ни одной бочки с горючим: танкер, шедший из Италии, застрял в Коринфском канале. 26 апреля саперы-парашютисты и два батальона пехоты взяли его неповрежденным. Но потом британский зенитный снаряд случайно попал в ликвидационный заряд, который уже был разряжен, и в результате взрыва мост рухнул на дно канала, заблокировав проход танкера. Квартирмейстер XI авиакорпуса генерал-лейтенант Зайбт доставил самолетом водолазов из Киля, и в конце концов 17 мая фарватер был очищен. На следующий день началась лихорадочная, отнимающая много времени работа по переливу горючего в бочки.
Поэтому нападение, уже отложенное до 18 мая, было задержано еще на два дня. Даже в полночь с 19-го на 20-е, за четыре часа до взлета, некоторые эскадрильи «Ju-52» все еще не были заправлены горючим, а парашютисты, которым уже полагалось спать, сами катили бочки к самолетам. Баки самолета заправлялись с помощью ручных насосов.
Ночью автоцистерны с водой разбрызгивали влагу по аэродрому в безнадежной попытке придавить пыль. Направление ветра поменялось на 180 градусов, и самолетам пришлось в темноте переезжать на противоположный конец аэродрома. Наконец в 4.30 первые тяжело груженные машины проехали по песку и исчезли во тьме. Из-за значительной запыленности группам понадобилось более часа, чтобы собраться в небе и отправиться на юг.
Бойцы первой волны атаки – I батальон штурмового полка – находились в 53 планерах, как и в Эбен-Эмаеле и на канале Альберта. Остальные 5000 человек прыгали с высоты 150 метров в центр действующей вражеской обороны. Подкрепление могло подоспеть только после полудня. Что касается экипажей, то до возвращения на базы они не знали, будет ли на аэродроме горючее, чтобы доставить вторую волну.
20 мая 1941 года, 7.05 утра. Уже час шла бомбежка. Эскадрильи люфтваффе одна за другой устремлялись вниз в одну точку на западе Крита: к деревне Малемес с ее небольшим прибрежным аэродромом и высотой 107, господствующей над окрестностями.
Первыми шли бомбардировщики: «Do-17» из KG 2 и «Не-111» из II/KG 26. За ними с воем пикировали «Штуки» из StG 2. Затем истребители из JG 77 и ZG 26 мчались на бреющем полете над холмами и вдоль песчаного берега, обстреливая выявленные позиции пехоты и зенитной артиллерии.
Против них оборонялись солдаты-новозеландцы из 22-го батальона 5-й бригады, а также другие батальоны, находившиеся сразу за деревней. Всего в общей сложности 11 859 человек под командой бригадира Путтика. Они точно знали, что намерен предпринять враг. Ожидалась высадка десанта с воздуха, и Малемес был одним из трех намеченных объектов. Никогда ранее британская разведка не была так хорошо осведомлена о германском плане операции. Сюрприз отсутствовал начисто.
Как только бомбежка прекратилась, установилась неожиданная тишина, прерываемая лишь относительно мирными звуками, похожими на шелест и потрескивание, как будто где-то рубили лес. С неба, почти бесшумно скользя, падали огромные птицы, а затем раскалывались при ударе о землю. Они продолжали нырять в долину Тавронитис позади высоты 107. Один аппарат круто спланировал вниз, едва не задев вражеские позиции, с треском ударился о землю, отскочил и продолжал далее подпрыгивать по каменистой почве. Силой удара десять человек выбросило наружу. Потом после последнего удара, которым разорвало борт, планер затих в облаке пыли, а его пассажиры бросились под прикрытие близлежащих низкорослых кустов.
Вот так в 7.15 майор Вальтер Кох вместе со штабом батальона 1-го воздушно-десантного полка приземлился возле высоты 107. Над их головой парили другие планеры, причем большинство на слишком большой высоте. Поскольку отделение от самолетов произошло над морем на семь минут раньше, пилотам планеров пришлось взять курс на восходящее солнце. Окутанный ранним туманом, остров как бы растворялся перед глазами, а видимость еще ухудшалась из-за дыма, сразу же поднявшегося после бомбардировки. И вдруг они заметили аэродром Малемес прямо перед собой внизу, а сразу за ним находилась их цель: высохшее русло реки. Они были на 100, а то и на 200 метров выше необходимого, а потому, чтобы не унесло слишком далеко на юг, пришлось круто снижаться. Некоторые развернулись раньше, некоторые – позже, и в результате машины приземлились врозь, а не вместе, и многие разбились на куски от ударов о каменный грунт.
Все это было известно оборонявшейся стороне. Генерал-майор сэр Бернард Фрейберг, старый доблестный новозеландский воин, со времени отхода из Греции командовавший союзными войсками на Крите, имел под своим началом около 42 000 солдат (британцев, греков, австралийцев и новозеландцев), большей частью сосредоточенных на укрепленных позициях вблизи аэродромов Малемес, Ретимнон и Гераклион. В Малемесе особенно новозеландцы неделями пристреливали свое оружие против возможной воздушной высадки войск. Дело в том, что с момента парашютного «удара» по Коринфу 26 апреля и лихорадочных приготовлений на греческих аэродромах, о чем было доложено британской разведке в деталях, в штаб-квартире генерала Вавелла в Каире уже не было никаких сомнений, что Крит является следующим объектом для германской атаки с воздуха.
Хотя налеты последних дней силами германских тяжелых и пикирующих бомбардировщиков (и главным образом бомбежка, которая предшествовала высадке) нанесли потери и приковали защитников к земле, большинство их позиций уцелело просто потому, что они были совершенно незаметны с воздуха. Боевая мощь новозеландцев практически сохранилась, как это выяснили впоследствии на своей шкуре германские парашютисты.
В 7.20 к востоку от Малемеса был десантирован III батальон майора Шербера. Отсюда, собравшись, они должны были двинуться в сторону деревни и аэродрома. Однако их пятьдесят три транспортника углубились внутрь острова для того, чтобы солдат, прыгавших над берегом, не унесло на парашютах в море. В итоге они опустились на гористый участок, предположительно не занятый противником. Но оказалось, что эти горы просто усеяны пулеметными точками.
Последствия были ужасными. Многие парашютисты были убиты, еще беспомощно качаясь в воздухе. Другие остались висеть на деревьях или были ранены от ударов о камни. Выжившие, прикованные к земле бешеной огневой завесой, не могли добраться до контейнеров со своим оружием, которые были сброшены на парашютах отдельно. Большинство из них упали прямо в руки противнику.