своих людей. Не знаю точно, какой силой располагает этот Корнелий, но если ему по силам оказались дядя Лайнел и Ардо Бергквист, боюсь даже предполагать. Да, и еще… – Он помедлил, держа в руке камзол. – Дворяне Междуречья собирают тинг.
– Это что?
– В старину это было общее собрание викингов, наших норвежских предков, теперь это – собрание «норвежцев», старейших и знатнейших родов Острова. Мы промедлили. Не знали ни хрена, праздновали здесь, радовались… Отвечать теперь придется.
– Вам нужно успеть на этот тинг. – Подтвердил и кардинал. – То, что вы промедлили с реакцией на появление этого Корнелия и его армии – плохо, очень плохо. Это серьезный козырь для ваших врагов. Теперь двое самых значительных эрлов Севера мертвы, и вы не пришли к ним на помощь сами и не послали своих людей. А Лайнел и Ардо были друзьями Гарольда!
– И на поддержку Аскольда, боюсь, рассчитывать не приходится. – Спокойно констатировал его высочество, и Гарет, чуть покраснев, нахмурился. Он все-таки заставил себя прочесть письмо Софии, а вот ответить на него так и не собрался еще: было стыдно, а главное – он не знал, в каком тоне отвечать. Как обращаться к этой девушке: как к потенциальной невесте, или сугубо нейтрально? Что писать, насколько открыться?.. И тоже промедлил.
– Если бы вы послушали моего совета и связались с правителем Лисса, – подал голос Кину, который вернулся в замок сразу вслед за Иво, – вы были бы в курсе всех событий раньше всех.
– Не факт. – Огрызнулся Гарет, краснея сильнее. – У дядек свои какие-то планы, иначе уже сами обозначились бы.
– Не скажу ничего неожиданного, – невозмутимо кивнул Кину, – если замечу, что планы Тиса не менялись уже триста лет: он ждет малейшей провокации, чтобы начать новую войну. До победного конца. Но он большой поборник традиций и формальностей, и если бы вы установили связь с Рассветным Чертогом, ему пришлось бы с вами считаться и делиться информацией.
– То есть, – уточнил Гарет, – ясно, что виноват во всем я один.
– Виноват во всем я. – Вздохнул принц Элодисский. – Я жил прошлым, погрузился в свою печаль, оборвал связи с друзьями. Прежде на наших голубятнях было полно птиц, которые обеспечивали нам быструю связь, теперь их нет. Лайнел, Ардо и Аскольд пытались общаться, но я не хотел, и со временем наши контакты свелись к редким поздравлениям и обмену краткими любезностями. Это моя вина. Да и сейчас, я так обрадовался возвращению Гэйба, так хотел насладиться счастьем…
– Не время выяснять степень вины или невиновности каждого из нас. – Перебил их кардинал, подняв руки. – Тем более, что и я виноват, и королева… А пуще всего те, кто организовал эту интригу и науськал на Междуречье и Еннеров этого сумасшедшего попа. Теперь нужно исправлять то, что еще можно исправить. Этот Корнелий – как обоюдоострый меч, он опасен как нам, так и врагам нашим. Теперь наша очередь использовать его против них же, если взяться за дело с умом. Поэтому я отправляюсь с вами, вместе со своими кнехтами. Мое присутствие в Междуречье, и на тинге особенно, не позволит желающим устроить провокацию или поднять открытый бунт, и заставит Аскольда если не принять нашу сторону, то по крайней мере не вредить нам, даже если его обида еще и сильна.
– Не хотелось бы мне прятаться за вашей спиной. – Нахмурился Гарет, но кардинал, Тиберий и принц Элодисский одновременно накинулись на него с упреком: не время для амбиций! Гэбриэл, понимая, насколько еще плохо разбирается в происходящем, молчал и смотрел на брата и на отца. У него было чувство, что вот-вот нужно мчаться в ночь на юг, но постепенно, слушая, как обсуждаются организационные вопросы, Гэбриэл осознал, что отправятся они не раньше, чем через несколько дней, и задумался о другом. Как ему оставить здесь дочь, невесту и Марию, если где-то поблизости рыщут Барр и Аякс? У него есть несколько дней, и за это время он каким-то образом должен решить эту проблему, потому, что задерживать отъезд нельзя.
– Мы решим это все, младший. – Пообещал Гарет, когда они остались в его покоях, чтобы поговорить и перекусить. – На волю судьбы мы все это не оставим, будь уверен. – Подошел к карте Нордланда, уставился на озеро Зеркальное и вытекающие из него реки. – Обещаю, не убедившись, что оставляем за спиной крепкий тыл, мы не уедем.
Гэбриэл подошел к нему.
– Это и есть Междуречье?
– да. – Гарет погладил ладонью Зеркальное. – Древний Дуэ Альвалар. Эльфы говорят, что сначала из океана поднялась огнедышащая гора, и лишь затем возник Остров. А потом с неба упала звезда, прямо сюда, – он отнял руку и указал на остров посреди озера. – Удар был так силен, что возникло озеро. А остров, на котором потом возник Альвалар, столица эльфов Ол Донна – это и есть остывшая звезда. Там стоят пять башен, по одной для королей пяти народов Острова. Белая башня – Таэр. Ол Таэр – это и есть эльфы Белой Башни. Башня Перворожденных, так же: башня Силы. Красная Башня – башня Огня, башня эльфов Элодис. Изумрудная башня – башня Разума, башня эльфов Фанна. Нефритовая башня – башня Духа, башня фей… И черная – башня драконов… Но она по сей день запечатана.
– Почему?
– А это, собственно, и есть причина войны эльфов и драконов, что бы там эльфы не говорили по этому поводу. Драконы считали себя равным эльфам и феям народом, эльфы же считали, и считают теперь, что они – младший народ, как дриады, русалки, элвины и прочие малые народцы. В качестве доказательства драконы указывали на черную башню, но эльфы утверждали, что драконьей ее называет суеверие, на самом деле никакого отношения к драконам черная башня не имеет. И при этом не позволяли драконам даже приблизиться к ней.
– Не честно, нет? – Задумчиво произнес Гэбриэл. – А что в них такого важного, в башнях этих?
– Распечатавший башню станет королем Старших Народов. На сегодняшний день распечатаны две: Белая и Нефритовая. Поэтому Ол Таэр – короли, а феи – королевы. Красная и Изумрудная сожжены драконами до основания. И Черная – все еще стоит. Ждет своего короля.
– Блин, ничего не понял. – Признался Гэбриэл, подумав. – А Кину, когда о войне рассказывал, о башнях не упомянул… Типа, драконы воевали потому, что злобные твари. А они боролись за свое, как умели, нет?
– Возможно. – Пожал Гарет плечами. – Но какие-то резоны у эльфов так поступать были. Наверное. – Он помолчал. Скользнул пальцем по реке Лав.– Вот это Лавбург, там сейчас обретаются