органы, из-за чего и страдают дисменореей». Он был безмерно благодарен Сандерсон Клоу и Женской медицинской федерации за тяжелый труд: с их помощью врачи-мужчины могли «взглянуть на эту тему <…> с лучшим чувством меры» [36]. Однако далеко не все врачи-мужчины были готовы поклониться женской мудрости.
Сандерсон Клоу считала, что вопиющие заявления гинекологов о менструальной недееспособности виновны в дискриминации женщин. На протяжении 1920-х годов врачи исследовали насущный вопрос «менструальной экономики». Так, в 1928 году Британский совет по исследованиям усталости сообщил о результатах двухлетнего изучения «влияния менструального цикла на работоспособность». Измеряя достижения женщин слепым методом, индустриальный психолог Чарльз Сэмюэл Майерс и его ассистент пришли к выводу, что «это физиологическое явление, как правило, не оказывает заметного влияния на работоспособность нормальных здоровых женщин» [37]. Они также выяснили, что менструация не сказывается на работе мозга. Тем не менее многие гинекологи все еще не могли отказаться от идеи о том, что месячные делают женщин безумными, печальными и бесполезными. Многие считали, что понятия нормальной кровоточащей женщины не существует [38]. К концу 1920-х годов эндокринологические теории о роли гормонов и желез в человеческой физиологии просочились в представления о психическом и физическом здоровье женщин, и теперь, что бы исследователи ни говорили, это не могло изменить стереотипа о том, что женщины находятся во власти капризных гормонов.
В 1928 году 32-летняя мать двоих детей приехала в больницу Маунт-Синай в Нью-Йорке на консультацию с гинекологом Робертом Фрэнком. Уже несколько месяцев она испытывала сильное волнение и напряжение перед началом менструации. Однажды, когда произошла задержка на восемь недель, женщина стала биться в конвульсиях и размахивать руками, словно у нее приступ истерии. Ее муж был «внимательным и добрым», но брак рушился из-за болезни жены. Она даже задумывалась о самоубийстве. Фрэнк не мог найти у пациентки признаков «тазовой» болезни, она не была беременна и не переживала менопаузу. Неврологическое обследование также «не выявило никаких отклонений». Когда напряжение женщины оказалось «на пределе», Фрэнк пустил ей 80 кубических сантиметров крови. Она сразу успокоилась, но через несколько часов «истерия» вернулась.
Почему эта добропорядочная жена превращалась в невыносимую гарпию, охваченную «суицидальным желанием»? По мнению Фрэнка, дело было в половых гормонах: он несколько лет изучал их работу на протяжении менструального цикла. В крови его пациентки оказалось в два раза больше гормонов, чем должно быть у нормальной женщины перед менструацией. Очевидно, ее яичники нужно было успокоить. Фрэнк назначил курс рентгенотерапии, и вскоре симптомы отступили. Через три года уровень эстрогена у пациентки значительно снизился. Ее «нервное беспокойство» исчезло, а вместе с ним и страдания несчастного мужа [39].
В феврале 1931 года Фрэнк сообщил Нью-Йоркской медицинской академии о «множественных нарушениях», которые он наблюдал у 15 пациенток в возрасте 24–47 лет. Приблизительно за десять дней до начала менструации все они жаловались на «неописуемое напряжение». Они становились беспокойными и раздражительными и чувствовали, будто «вылезают из своей кожи». «Желание испытать облегчение» побуждало их к «глупым», «безрассудным» и «предосудительным действиям» [40]. С началом менструации эти женщины обычно возвращались к нормальному состоянию. Фрэнк пришел к выводу, что причиной напряжения служит «чрезмерное скопление гормонов», предшествующее менструации. При этом нормальный уровень гормонов он определил после изучения эстрального цикла мышей. Фрэнк назвал это тревожное клиническое явление предменструальным напряжением.
При «сильном напряжении» Фрэнк рекомендовал рентгенотерапию, старшая участница его исследования перенесла «удаление», то есть тотальную гистерэктомию. В легких случаях, а также рожавшим ранее женщинам он рекомендовал препараты для улучшения выведения гормонов, слабительные, а также кофе в огромном количестве. В статью о результатах своего исследования Фрэнк включил полезную таблицу с основными жалобами каждой пациентки. Так, 41-летняя Ф. Б. становилась «невыносимо строптивой». Мужа 47-летней Л. Г. «можно было пожалеть». С 41-летней А. В. «было невозможно жить» [41]. Эти женщины, по мнению врача, не только страдали психоневрозом, но и отрицательно влияли на окружающих. У многих из них были недиагностированные физические симптомы: припадки, сильная боль, повышенная утомляемость, астма, заболевания сердца и легких, кровотечения, а также отеки рук, стоп и лица. И все это Фрэнк связывал с избытком гормонов. Назвав предменструальное напряжение психическим расстройством, он укоренил миф о менструальном безумии, который веками преследовал женщин. Заявляя, что так много физических симптомов были связаны с хаотичной выработкой «секрета яичников», этот врач подготовил почву для того, чтобы многие «заболевания неясной природы» [42] были названы гормональными.
Менструация стала идеальной средой для новых идей о меняющейся жизни и социальных ролях женщины.
Когда мир столкнулся с разрухой Великой депрессии, процент женщин, занятых в стабильных отраслях промышленности и гражданском секторе, увеличился. Их политические права расширились после принятия 19-й поправки к Конституции США в 1920 году и Закона о народном представительстве в Великобритании в 1928 году. Однако в социальном плане место женщин по-прежнему оставалось дома, несмотря на то что их вклад в рабочую силу был как никогда велик. Из-за профессиональных запретов на брак в США и Великобритании многие женщины были вынуждены увольняться после свадьбы.
Некоторые психологи и психиатры считали, что связь эмоций и менструаций — это выражение внутреннего негодования по поводу противоречивости гендерных ролей.
Пока Фрэнк описывал гормональную истерию, немецкий психоаналитик Карен Хорни искала связь между предменструальным напряжением и конфликтом биологического влечения к материнству с психическим отторжением ко всему, что материнство подразумевало, начиная с секса и родов и заканчивая уходом с работы и воспитанием ребенка [43]. Хелен Дойч, коллега Фрейда и один из первых психоаналитиков, специализирующихся на женском здоровье, винила в предменструальном напряжении символическую несостоявшуюся беременность и обязанность женщин «служить всему виду» [44]. Мэри Чедвик, британский психоаналитик, считала, что чувства одиночества, никчемности и «крайнего несчастья» были вызваны усвоенными стыдом, отвращением и страхом, связанными с менструацией. Она также утверждала, что менструальная кровь вызывала «фантазии» об издевательствах над женскими телами во время судов над ведьмами [45]. Эти теории не стали очень полезны среднестатистической женщине, обеспокоенной тем, как менструация скажется на ее работоспособности, или юной девушке, привыкшей воспринимать месячные как стыдное проклятье. Но психоаналитики хотя бы не призывали вырезать яичники или манипулировать гормонами. Вместо этого они объяснили, как на женское менструальное здоровье влияет множество деструктивных мифов и заблуждений, пусть некоторые из их теорий и были эссенциалистскими и примитивными по современным стандартам. «Многое зависит от предыстории суеверий