и пишут, что Великий князь с Наследником неусыпно стоят на страже покоя своих подданных. Видимо, Сольвейг, ее мама и тысячи людей из трущоб не входит число тех подданных. Потому что их безнаказанно убивают, насилуют, продают в рабство и бордели. Так почему она должна выражать по отношению к Князю и его сыну какие-то верноподданнические чувства⁈ У нее есть единственный Господин и Хранитель! Кровавый⁈ Да что ты знаешь, всю жизнь проживший во дворцах о крови? На губы Сольвейг сама наползла холодная улыбка, а в глазах застыла пустота. Она ничего не ответила княжичу. Только гордо задрала подбородок и сделала тяжелый шаг от своего спасителя. Чтобы никто не подумал, что она прячется за его спиной.
— Дааа, — протянул Наследник, покачав головой, и посмотрел на Федора.
— Ты знаешь, — ее спаситель грустно улыбнулся и сграбастал Сольвейг себе под руку, словно укрывая девочку от всех бед и напастей, — Что-то не то в Княжестве, если ребенка, едва избежавшего смерти от рук бандитов, судит зарвавшаяся шайка продажных тварей, а те, кто должны не допускать этого, играют в политику.
И он потянул ее за собой к машине.
— Федор⁈ — крикнул им вслед княжич. Парень обернулся, — Отец хотел с тобой поговорить.
— Послезавтра, — махнул он рукой, — Сегодня-завтра у меня дела рода, — и, не обращая внимания на раздраженное фырканье Наследника, уселся за руль, предварительно распахнув пассажирскую дверцу перед Сольвейг.
А потом была радость встречи, какие-то неугомонные девчонки, над которыми почему-то Федор назначил Сольвейг старшей, застенчивые и совсем не такие страшные, как их расписывала молва, степняки, объятия мамы и вкусный обед. Девочка не заметила, как уснула прямо за столом.
Разбудила ее какая-то суета и восторженный щебет. Оказывается, пока она спала, ее спаситель уехал покупать им всем вещи для путешествия в Заброшенные земли. И сейчас солдаты с КПП притащили кучу тюков и пакетов с этими покупками. Ничего не понимающую спросонья Сольвейг закружил этот безумный хоровод. Степняки, переговариваясь на своем гортанном языке, с важным видом корпели над оружием. Девчонки, почему-то гордо называющие себя наложницами Великого Гэсэра, с восторженным писком зарылись в кучу армейского образца одежды. Мама, с распухшими и красными от слез глазами, перебирала кухонную и хозяйственную утварь, то и дело, сверяясь с каким-то списком.
Незаметно для себя включилась в эти хлопоты и Сольвейг, не совсем понимая для чего они, и с чем связаны. Все происходящее до сих пор мелькало пред ней будто картинки в цветном журнале. Лишь ночью, когда все легли спать, плачущая мама объяснила, что на днях они все уезжают в родовые земли боярина Раевского, в род которого ей пришлось войти младшей ветвью и принести вассальную клятву. Все ради спасения дочери. Только все зря. Потому что родовые земли боярина находятся в страшной аномалии и граничат с землями Княжества, захваченными эллинами. И теперь они обязательно все погибнут. Глупая! Разве Спаситель позволит им умереть? Сольвейг даже немножко поругалась на маму. А потом они долго лежали в обнимку и шептались о всяких только им важных вещах и уснули, когда за окном забрезжил рассвет, и на кухне зазвенела посуда. Сегодня дежурными по кухне в приказном порядке были назначены Наложницы Великого Гэсэра. Что-то сомнительно, что они умеют готовить. Слишком изнеженными и неприспособленными они вчера показались.
С этой мыслью Сольвейг уснула, уткнувшись носиком в теплую, вкусно пахнущую уютом, ночнушку мамы. А женщина еще немного полежала, борясь с тревожными думами, пока не услышала мерное сопение крепко спящей дочери, и, тихонько, чтобы не разбудить Сольвейг, встала, отправившись на кухню. Ну, разве могут правильно накормить шестерых молодых сильных мужчин три пустоголовые непоседливые маленькие вертихвостки⁈ Герда осуждающе покачала головой. Надо же, дети совсем, только крови пошли, а их в гарем!
* * *
А может все-таки устроить им тут революцию? Социалистическую! Ну а что, всеобщая свобода, равенство и братство. Развешать на фонарях аристократов, отобрать богатства у богатых и раздать бедным, на революционном порыве изгнать интервентов. И получить в итоге территорию, погрузившуюся в хаос. Нет, не тот, что в аномалии, а гораздо хуже. Социально-экономический. Сейчас есть хоть какое-то подобие порядка. Справедливого или нет, это уже вопрос другой. Да и не бывает ее, справедливости той. Химера это. Призрак. А не будет никакого. Полная вседозволенность и рожденный ей беспредел. Красота! И чушь! Полная! Это просто злость во мне играет.
Смотри-ка, Великий Князь со мной говорить желает! А я не желаю! Опять же начнет в свои игры втягивать. Оно, в принципе, и ничего страшного. У него свои игры, у меня свои. И пока наши интересы, практически, полностью совпадают. Да и обещания свои князь держит. Но вот то, что они не уследили за девчонкой, покоя мне не дает. Даже не это. А то, что не вмешались потом, когда поняли, что совершили ошибку. Очередную проверку мне решили устроить или с храмом стравить? И ведь почти получилось. По грани прошли. Еле сдержался, чтобы старому хрычу не ответить на его нападение.
И остановило-то, что девчонка может пострадать. У меня не так много людей, чтобы я ими разбрасывался. И умом вроде понимаю, что Ингвар со своими псами просто не восприняли Сольвейг, как важную для меня фигуру. Нищая бродяжка, по какой-то причуде спасенная мной в бандитском логове. Ну, принял я участие в ее дальнейшей судьбе. Это же ничего не значит. Сколько таких иждивенцев на обеспечении у влиятельных родов. Да тысячи. Благотворительность — это же так изыскано, так мило. Вот это лицемерие и бесит! И вообще, в бордель надо! Совсем гормоны мозг затопили! Только не получится. Времени нет, да и опасно. Слишком много у меня в последнее время появилось врагов. И где гарантия, что кто-нибудь из них не захочет застать выскочку, в буквальном смысле, со спущенными штанами?
Еще эти три «Наложницы Великого Гэсэра» жопами крутят, да трутся об меня. Они хоть и малолетки, но где надо уже округлились. Насобирал себе репьев, не стряхнуть! И зачем? Что подтолкнуло? Дурость и ничто иное! И если к Сольвейг у меня есть вполне корыстный интерес — девочка явно одаренная, со способностями, просто, не такими, как у местных. Нет у нее источника. Зато энергоканалы развиты. И ману качают, дай Боги! То есть