он сейчас находится, то сама бы поехала к нему. Нашла бы какой-нибудь предлог и поехала!
Бессонные ночи сказались на потере аппетита и раздражительности. Скарлетт отчитывала слуг и детей без веских на то оснований. А однажды даже выказала недовольство Клаусу, несмотря на то что все дела у него были в полном порядке. Он в очередной раз отпрашивался в Чарльстон, чтобы навестить Керрин, и это ее вдруг разозлило. Скарлетт, конечно, сразу устыдилась своей раздражительной вспышки, почувствовав вину перед этим добросовестным человеком и перед Керрин, но, увы, слово не воробей!
Раздражение, исходящее от Скарлетт, вскоре начало витать по всему дому, заставляя окружающих как можно меньше попадаться ей на глаза. Слуги старались не задавать ей без нужды никаких вопросов, не спорить с ней и подчиняться беспрекословно, а дети теперь, возвращаясь из школы, частенько играли на заднем дворе, чтобы не докучать маме лишним шумом и не вызывать у нее гневных вспышек, от которых ни одному из них не было покоя. И только однажды вечером Уэйд, вернувшись из школы, решился войти в комнату Скарлетт и сообщить ей, что Бо Уилкс болен и уже три дня не ходит в школу. Уэйд узнал об этом только сегодня у одноклассников Бо и сказал Скарлетт, что намерен проведать друга этим же вечером.
– Не спеши, Уэйд, ведь тебе не известно какова причина болезни – сказала Скарлетт – а вдруг она заразна, и ты можешь тоже заболеть. Сегодня вечером я сама проведаю Бо, все разузнаю и если это не опасно, то ты завтра же отправишься к нему.
Скарлетт не стала тянуть время и наскоро поужинав, отправилась к Эшли. Ей и самой было стыдно, что сын Мелани вот уж который день болен, а она не знает об этом. А вот Мелани всегда узнавала о болезни ее детей раньше всех и оказывалась рядом со Скарлетт в такие минуты.
Да и Эшли Скарлетт долго не видела, пожалуй, с того самого дня, как они ездили на лесопилки принимать ее работу. Как он себя чувствует, чем занимается, ей бы следовало давно его навестить. Она, правда, как-то встретила в городе Луиса, одного из работников старого Билла, и он рассказал ей, что дела на лесопилке идут хорошо и что хозяин доволен своей новой командой. Это известие тогда обрадовало Скарлетт, и она больше не вспоминала ни о лесопилках, ни об Эшли, занимаясь своими делами.
… Эшли вышел из гостиной навстречу Скарлетт с добродушной улыбкой, его лицо не было встревоженным, и у нее отлегло от сердца. Значит Бо не так сильно болен, решила она.
– Скарлетт, дорогая, прошу Вас, проходите.
Эшли взял у Скарлетт корзинку с фруктами и сладостями, которые она купила по дороге для Бо и поцеловал ей руку.
– Что случилось с Бо, Эшли? Уэйд сказал, что он заболел и не ходит в школу.
– Ничего страшного. У Бо обыкновенная ветрянка и протекает она в легкой форме. Он занимается своими делами, как ни в чем не, бывало, вот только общаться с друзьями не может, чтоб никого не заразить.
Вздохнув с облегчением, Скарлетт уселась в кресло.
В гостиную вошел Бо и поздоровался с ней. Он выглядел совершенно нелепо с мелкими красными оспинками на лице. Скарлетт обняла его и поцеловала.
– Что Вы, тетя Скарлетт – отстранился от нее Бо – не надо меня целовать, Вы же заразитесь!
– Не волнуйся, дорогой, у меня была ветрянка и я уже никогда не заражусь.
Скарлетт подвинула корзинку с гостинцами к Бо.
– Угощайся Бо, я купила это для тебя. А завтра я пришлю к тебе Уэйда, и Вы сможете поиграть, он тоже переболел ветрянкой, и она ему не страшна.
Обрадованный Бо взял корзинку и отправился играть с пуделем на улицу.
Эшли смотрел на Скарлетт, и она чувствовала, что он искренне рад ее приходу. И еще она увидела, что Эшли изменился. В его взгляде не царило безмерное веселье, и он не казался счастливым, но отпечаток безысходного, непреодолимого горя, который так долго хранился во всем его облике, исчез.
– Он, наконец, смирился с потерей Мелани, подумала она, и понял, что все его терзания бессмысленны. Смерть не оставляет никаких надежд и тут уж ничего не поделаешь.
А вот ей сегодня ночью снова снился Ретт и проснувшись, она вновь тосковала по нему, лежа с
полными слез глазами. Ей хотелось его увидеть и несбыточные мечты о примирении снова терзали ей душу.
А ведь если бы Ретт умер – подумала она, ей было бы легче, ей уже не на что было бы надеяться, как теперь Эшли. Эта мысль была, сама по себе эгоистична и кощунственна, но Скарлетт не отдавала себе в этом отчета, она только анализировала то, что ей приходило на ум.
Скарлетт не знала, что на ее лице в этот момент отразилось страдание, и Эшли насторожился, наблюдая за игрой ее эмоций.
– Скарлетт, что случилось? – Спросил он. – Вы чем-то расстроены?
– Что? – не поняла она.
– Вы чем – то расстроены, Скарлетт, это написано на Вашем лице. Что же случилось? Я думаю, Вы приехали ко мне не только ради Бо, и я готов Вас выслушать, дорогая.
Эшли участливо взял ее руку в свою и накрыл ладонью.
– Да вовсе я не расстроена – сказала она, нервно заерзав в кресле. – У меня все в порядке.
– Ах, Скарлетт, Скарлетт – Эшли грустно улыбнулся. – Вы не умеете лгать и тем более, скрывать свои чувства. У Вас не все в порядке. Я понял это, как только увидел Вас на пороге бледную и похудевшую, а сейчас, минуту назад, Вас что-то терзало особенно сильно и мне было больно смотреть на Ваше лицо. Почему Вы не хотите рассказать мне, в чем дело?
Комок подступил к горлу Скарлетт от того, что ее, наконец, кто-то пожалел. Но о чем она могла рассказать Эшли? Что сердце ее рвется к Ретту, что скука и одиночество завладели всем ее существом так сильно, что она не знает, как ей избавиться от этого состояния? Что она плохо спит по ночам и срывает зло на близких? Нет, она никогда не расскажет об этом Эшли. Разве сможет он что-то изменить? Да и понять ее он никогда не сможет. На свете есть только один человек, который мог понять ее – это Ретт!
Она постаралась взять себя в руки и улыбнулась Эшли, но он не принял ее отступления.
– Вас кто-то обидел, Скарлетт, и Вам неприятно говорить об