всем глаза.
Надо уходить. Эту ночь он еще переночует у Ридиты, заодно приведет лицо немного в порядок. А завтра надо покинуть этот район. Хорошо, что переоделся, теперь не придется прятаться, скрывая лицо от тех, кто его разыскивает.
Еле дождавшись возвращения хозяйки, с ужасом смотревшей на его лицо, да и не только на лицо, Рики умылся, хотя это оказалось болезненно – одна сторона лица основательно вспухла, да и на другой отливал синевой фингал. На ноге тоже синяк. Но синяки проходят – ничего страшного в них нет.
Утром, отдав монетку за два последних дня и за небольшой мешочек продуктов, Рики, попрощавшись с доброй женщиной, вышел из квартиры. Спустился на первый этаж и сразу же почувствовал опасность. Она была как густое облако, которое приближалось к входной двери.
Рики бросился обратно, позабыв о боли в ноге. Но к Ридите не вернулся, почему – и сам сразу не понял. Может быть, потому, что пришлось бы стучать в дверь и долго ждать, пока ее откроют. Да еще и громко сообщать, что это он стучится.
Поэтому Рики помчался по лестнице на самый верх, по дороге подумав о люке на крышу. Но люка здесь не было. А внизу уже раздавались громкие голоса, которые стали приближаться. Это охотники на него!
Рики, свернувшись почти калачиком, принялся готовиться к их появлению. Но пришедшие остановились на лестничной площадке, где была квартира Ридиты.
- Эта?
- Да, да, она.
В дверь сильно застучали. А потом, отвечая на голос Ридиты, который Рики, конечно, не мог расслышать, крикнули.
- Открывай! Стража.
Послышалось открытие двери, шум переместился в квартиру, а затем хлопнула дверь и вновь наступила тишина. Спуститься вниз и уйти, пока они в квартире Ридиты? Но Рики чувствовал чье-то далекое сознание. Человек, который стоял на улице перед входной дверью. Любопытный прохожий или кто-то из тех, кто его ищет?
Минут через десять открылась дверь, люди стали выходить из квартиры Ридиты. Рики их сканировал, пытаясь запомнить ментальные особенности.
- Значит, поняла? Как появится – сообщишь.
Дверь захлопнулась, и люди пошли вниз по лестнице. Рики выждал еще минут десять и стал осторожно спускаться вниз, постоянно сканируя окрестности. Сознания чужаков поблизости не было. Значит, ушли.
Как они нашли дом Ридиты? Вчера вечером… Нет, не вчера. Сегодня утром кто-то из местных обывателей узнал Рики на голограмме и назвал квартиру, где он мог быть. Вот те и бросились его ловить. Он успел опередить брамингеймцев буквально на каких-то несколько минут. Теперь обязательно надо уходить из этого района, потому что преследователи перевернут все кругом в его поисках. Хорошо, что старый город большой, и в нем еще есть места, где можно затеряться. И надо искать Ахилла. Да и Торри тоже должен быть где-то в старом городе.
В первое время, после того, как он появился на улице, Рики испуганно озирался, заблаговременно стараясь обойти стороной идущих ему навстречу прохожих. Но потом осмелел – как теперь его узнать? Никак! Если специально попробовать загримироваться, то лучше, чем сейчас, ни за что не получится! Мальчишка в бедноватой одежде, с распухшим лицом, с взлохмаченными, как у всех окрестных пацанов волосами, к тому же еще и прихрамывающий. Лучшей маскировки не придумать. А раз так, то можно и успокоиться, вести себя естественнее. И можно думать о чем-то другом. Например, его не оставляло непонятное чувство после разговора с тем мужчиной, которому он продал одежду.
Тот не врал, Рики это чувствовал, но было ощущение, что мужчина что-то недоговаривает, скрывает. Но что? И почему он заплатил деньги, а не попытался отобрать одежду силой? Испугался получить наручниками по лбу? Да, есть такое. И еще мужчина думал, что Рики, как житель элитного квартала, может постоять за себя. Там пацанов учат в секциях с пятилетнего возраста. Значит, в этом причина. В этом, может быть… Но... что-то было еще. Что-то...
Понял! Ну, конечно! Если бы мужчина попытался его ограбить, тогда Рики пожаловался бы стражникам, ведь те днем здесь бывают, хоть и редко. У Рики должна быть мать, как решил тот мужчина. И мать – жительница элитного квартала, а значит, еще со старыми связями. И загремел бы мужчина на каторгу. Вот она – главная причина, почему тот был с ним честен. Не совсем честен, конечно. Надул, наверное, с деньгами, заплатив меньше, чем одежда того стоила. Ну да ладно. Продал и продал. И благодаря этому Рики не попался брамингеймцам.
Ну, и еще благодаря тем пацанам, что его побили, из-за чего его лицо сильно распухло. Решили его ограбить, одежда им понравилась. Стоп! А ведь это тоже грабеж. Приютские – тем терять нечего, да и то это спорно. А эти – домашние. Из бедных семей, но не полные же они дураки, чтобы днем, при свидетелях, его грабить? Тогда почему напали? А напали опять же из-за одежды, но вовсе не ради грабежа. Просто не любят они чужих богатеньких папенькиных и маменькиных сыночков, у которых не жизнь – малина! Пацаны просто решили избить чужака.
А приютские как бы поступили? Рики вспомнил, что несколько дней назад разговорившаяся Ридита, недолюбливающая беспризорников, брякнула, что было бы неплохо, если бы те облюбовали для своего ночлега подвал их дома.
- Как так? – удивился тогда Рики.
- Там, где они живут, они не гадят, никого не обижают, даже за порядком следят. Домушники обходят такие дома стороной. Себе дороже.
- Почему?
- Станут безобразничать – жильцы пожалуются страже. А если польза окажется от таких постояльцев – кто же жаловаться будет?
Рики тогда просто удивился и забыл этот разговор. А теперь он понял, как можно найти Ахилла. И он продолжил путь в другой конец старого города. Теперь для местных обитателей он был свой, старгородский. Пусть и не из этого района, но все равно свой.
Глава 22
Нужную ему парочку шкетов он сразу же заприметил. Двое, лет по десять-одиннадцать, делать нечего, скучают. Вот он к ним и подошел.
- Здорово!
- Ну? – подозрительно ответил один из них. Это и понятно: подходит лоб (для них он лоб, конечно) и что-то хочет. И вряд ли это хорошее.
- У меня маманя в этот район переезжает. С третьей улицы Строителей. Это в другом конце старого города. Как этот район, ничего?
- Нормальный район, - мальчишки немного успокоились, хотя настороженность еще не прошла.
- А приютские здесь есть?
- Ну,