11 сентября 1857
Из Шиллера («Чуден был он, точно ангел рая…»)
Чуден был он, точно ангел рая,Красотою кто б сравнился с ним?Взор его – как луч от солнца мая,Отраженный морем голубым.
Поцелуи – сладкие мгновенья!Как на пламя – пламя набежит,Как двух арф согласное стремленье.Полное гармонии, звучит.
Так текли, стремились чувства, пламенея, Губы, щеки наклоненнымиИскрились, дрожали; свет и небо, млея, Проносились над влюбленными.
Нет его! Напрасно, о, напрасно Вслед ему звучал пугливый стон… Нет его – и жизни сон прекрасный Только в плач ненужный превращен.
15 июля 1858
Из Ленау («Вечер бурный и дождливый…»)
Вечер бурный и дождливыйГаснет… Всё молчит кругом.Только грустно шепчут ивы,Наклоняясь над прудом.
Я покинул край счастливый…Слезы жгучие тоски –Лейтесь, лейтесь… Плачут ивы,Ветер клонит тростники.
Ты одна сквозь мрак тоскливыйСветишь, друг, мне иногда,Как сквозь плачущие ивыСветит вечера звезда.
21 ноября 1858
Из Гейне («Меня вы терзали, томили…»)
Меня вы терзали, томили,Измучили сердце тоской,Одни – своей скучной любовью,Другие – жестокой враждой.
Вы хлеб отравили мне, ядомВы кубок наполнили мой,Одни – своей скучной любовью,Другие – жестокой враждой.
Лишь та, что всех больше терзалаИ мучила с первого дня,–Как мало она враждовала,Как мало любила меня.
29 ноября 1858
Из Гейне («Три мудрых царя из полуденных стран…»)
Три мудрых царя из полуденных странКричали, шатаясь по свету:«Скажите, ребята, нам путь в Вифлеем!» –И шли, не дождавшись ответа.
Дороги в тот город не ведал никто,Цари не смущалися этим:Звезда золотая их с неба велаНазло непонятливым детям.
Над домом Иосифа стала звезда,Цари туда тихо вступали,Теленок ревел там, ребенок кричал,Святые цари подпевали.
13 декабря 1858
Из Гейне («Я каждую ночь тебя вижу во сне…»)
Я каждую ночь тебя вижу во снеВ толпе незнакомых видений,Приветливо ты улыбаешься мне,Я плачу, упав на колени.
Ты долго и грустно глядишь на меняИ светлой качаешь головкой,И капают слезы из глаз у меня,И что-то твержу я неловко.
Ты тихое слово мне шепчешь в ответ,Ты ветку даешь мне открыто.Проснулся – и ветки твоей уже нет,И слово твое позабыто.
22 декабря 1858
С французского
Молодая узница
(из А. Шенье)
«Неспелый колос ждет, не тронутый косой,Всё лето виноград питается росой, Грозящей осени не чуя;Я так же хороша, я так же молода!Пусть все полны кругом и страха, и стыда,– Холодной смерти не хочу я!
Лишь стоик сгорбленный бежит навстречу к ней,Я плачу, грустная… В окно тюрьмы моей Приветно смотрит блеск лазури,За днем безрадостным и радостный придет:Увы! Кто пил всегда без пресыщенья мед? Кто видел океан без бури?
Широкая мечта живет в моей груди,Тюрьма гнетет меня напрасно: впереди Летит, летит надежда смело…Так, чудом избежав охотника сетей,В родные небеса счастливей и смелей Несется с песней Филомела.
О, мне ли умереть? Упреком не смущен,Спокойно и легко проносится мой сон Без дум, без призраков ужасных;Явлюсь ли утром, все приветствуют меня,И радость тихую в глазах читаю я У этих узников несчастных.
Жизнь, как знакомый путь, передо мной светла,Еще деревьев тех немного я прошла, Что смотрят на дорогу нашу;Пир жизни начался, и, кланяясь гостям,Едва-едва поднесть успела я к губам Свою наполненную чашу.
Весна моя цветет, я жатвы жду с серпом:Как солнце, обойдя вселенную кругом, Я кончить год хочу тяжелый;Как зреющий цветок, краса своих полей,Я свет увидела из утренних лучей,– Я кончить день хочу веселый.
О смерть! Меня твой лик забвеньем не манит.Ступай утешить тех, кого печаль томит Иль совесть мучит, негодуя…А у меня в груди тепло струится кровь,Мне рощи темные, мне песни, мне любовь… Холодной смерти не хочу я!»
Так, пробудясь в тюрьме, печальный узник сам,Внимал тревожно я замедленным речам Какой-то узницы… И муки,И ужас, и тюрьму – я всё позабывалИ в стройные стихи, томясь, перелагал Ее пленительные звуки.
Те песни, чудные свидетели тюрьмы,Кого-нибудь склонят певицу этой тьмы Искать, назвать ее своею…Был полон прелести аккорд звеневших нот,И, как она, за дни бояться станет тот, Кто будет проводить их с нею.
13 декабря 1858
Комета
(из Беранже)
Бог шлет на нас ужасную комету,Мы участи своей не избежим.Я чувствую, конец подходит свету;Все компасы исчезнут вместе с ним.С пирушки прочь вы, пившие без меры,Не многим был по вкусу этот пир,–На исповедь скорее, лицемеры!Довольно с нас: состарелся наш мир.
Да, бедный шар, тебе борьбы отважнойНе выдержать, настал последний час:Как спущенный с веревки змей бумажныйТы полетишь, качаясь и крутясь.Перед тобой безвестная дорога…Лети туда, в безоблачный эфир…Погаснет он – светил еще так много!Довольно с нас: состарелся наш мир…
О, мало ли опошленных стремлений,Прозваньями украшенных глупцов,Грабительств, войн, обманов, заблужденийРабов-царей и подданных рабов?О, мало ль мы от будущего ждали,Лелеяли наш мелочный кумир…Нет, слишком много желчи и печали.Довольно с нас: состарелся наш мир.
А молодежь твердит мне: «Всё в движенье,Всё под шумок гнилые цепи рвет,И светит газ, и зреет просвещенье,И по морю летает пароход…Вот подожди, раз двадцать минет лето –На мрак ночной повеет дня зефир…»Я тридцать лет, друзья, всё жду рассвета!Довольно с нас: состарелся наш мир.
Была пора: во мне любовь кипела,В груди кипел запас горячих сил…Не покидать счастливого пределаТогда я землю пламенно молил!Но я отцвел, – краса бежит поэта,–Навек умолк веселых песен клир…Иди ж скорей, нещадная комета.Довольно с нас: состарелся наш мир.
2 декабря 1857
Он так меня любил
(из Дельфины Жирарден)
Нет, не любила я! Но странная заботаТеснила грудь мою, когда он приходил;То вся краснела я, боялася чего-то…Он так меня любил, он так меня любил!
Чтоб нравиться ему тогда, цветы и те нарядыЯ берегла, что он по сердцу находил;С ним говорила я, его ловила взгляды…Он так меня любил, он так меня любил!
Но раз он мне сказал: «В ту рощу в час закатаПридешь ли?» – «Да, приду…» Но не хватило сил;Я в рощу не пошла, – он ждал меня напрасно…Он так меня любил, он так меня любил!
Тогда уехал он, сердясь на неудачу;Несчастный, как меня проклясть он должен был!Я не увижусь с ним, мне тяжело, я плачу…Он так меня любил, он так меня любил!
(1875)