– Что?! – подскочила я. – На мне стоит какая-то метка?
Арьен не выдержал и улыбнулся. Причём как-то подозрительно широко. Меня насторожила эта улыбка. И взгляд при этом был такой странный… не то как у победителя, не то как у хищника, которому повезло урвать крупную добычу. То есть он вроде и радостный, но какой-то всё равно… настораживающий, что ли. В общем, я почему-то на миг почувствовала себя той самой добычей.
Внезапно мне кое-что вспомнилось.
– Постой-ка… это связано с тем, что я произнесла недавно в твоей тени, да?
– Да. Ты признала себя моей, и тень запомнила это. Каждое слово в ней обретает силу. Поэтому теперь на тебе стоит моя теневая метка, как знак того, что мы неразрывно связаны. Крепче, чем супруги. По меркам вампиров это означает наивысший уровень близости. Официально закреплённый, так как каждый из них увидит эту метку.
– А убрать её можно?
– Зачем? – мило удивился Арьен. – Для тебя в этом одни сплошные плюсы: ускоренное восстановление, невосприимчивость к укусам других вампиров, а ещё возможность мысленно позвать меня в любой момент, как только я тебе понадоблюсь. Разве плохо?
Но при этом он очень дальновидно умолчал о том, какие возможности именно ему даёт эта метка. Вряд ли теперь я хоть где-то могу от него спрятаться…
– Кроме того, ты тоже меня пометила, – хмыкнув, неожиданно вклинился в мои тяжкие раздумья Арьен. – Во время нашей близости ты оставила на моих плечах глубокие царапины. Они сразу затянулись, но так только кажется. Каждый, кто посмотрит на меня магическим взглядом, сразу увидит следы от твоих коготков даже через одежду. Ты ещё и напитала их лунным светом, поэтому они красиво мерцают и переливаются. Ну и кто из нас собственник после этого?
– Ой! – Я с весёлым ужасом прикрыла рукой рот. Вот так поворот! Видимо, моей внутренней ведьме Арьен настолько понравился, что она не захотела отдавать его другим.
Ну и как теперь на него наезжать?
Он накрыл мою руку своей и начал её успокаивающе поглаживать. Чёрт. А ведь это совсем не успокаивает. Он был прав, его близость действует на меня как-то по-особенному.
Я резко выдохнула. Нет, ну куда это годится? Одно прикосновение – и внизу живота уже сладко заныло, а кожа стала неимоверно чувствительной. Тело моментально отреагировало на простейшую ласку, прося, нет, настойчиво требуя его прикосновений.
Я поняла, что ещё немного и сама на него наброшусь. Что за отдельный вид пытки? Сам сказал, что мне не стоит активничать, а теперь довёл до того, что от желания темнеет в глазах.
Он что, и в самом деле не понимает, как меня сейчас мучает?
Впрочем, и я так могу.
– Спасибо, что заботишься обо мне, – мурлыкнула я, подавшись вперёд и позволив тонкой шёлковой ткани платья туго обтянуть грудь, после чего тоже погладила его по руке, выбрав для этого чувствительное место на запястье, а потом будто невзначай царапнула кожу ногтями.
Он тихо выругался, резко убрал руки и очень вежливо попросил:
– Не дразни меня, пожалуйста. Иначе не сдержусь.
– Так не сдерживайся.
– Тебе нельзя сейчас напрягаться, пока не восстановишься полностью, – строго напомнил Арьен, вновь перевоплотившись в сурового шефа. К сожалению, его властный голос разжёг желание только сильнее.
– Ах да, точно. Что ж, в таком случае выхода нет, остаётся только одно. – Я сокрушённо вздохнула, будто смирилась с судьбой, а потом вдруг наклонилась вперёд ещё сильнее и, приблизив губы к его уху, шепнула: – Люби меня сегодня очень нежно…
Арьен, казалось, закаменел. Я увидела, как разом напряглось всё его тело.
– Ведьма… – Усмешка далась ему нелегко. – Думаешь, я способен отказать, когда так просят?
Больше не было сказано ни слова.
Неужели он всерьёз надеялся, что сможет передо мной устоять?
Эпилог
Утро выдалось на удивление умиротворённым и солнечным.
Я наслаждалась им, с комфортом устроившись на тёплом деревянном крыльце своего дома, которое зависло в воздухе над отливающими золотом многоэтажками.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Кстати, а как всё-таки называется этот красивый жёлтый город? – лениво уточнила я у сидящего рядом жнеца смерти.
Вот уже второе утро он являлся ко мне, чтобы попить кофе и поболтать о пустяках. Он где-то услышал, что у друзей так положено, и воспринял эту информацию со всей возможной серьёзностью. Кроме того, ему, кажется, жутко нравились эти посиделки.
– Так и называется – Жёлтый город, – ровно отозвался он и с удовольствием сделал глоток из исходящей паром чашки, которую сжимал в руках. – Ты полагаешь, что сама придумала ему это имя? Нет, просто он тебе представился, как только ты здесь появилась. Вот имя и возникло в твоих мыслях как бы само собой.
– А, так это было знакомство! Что ж, Жёлтый город, приятно познакомиться. Ты понравился мне с первого взгляда.
Я одним глотком допила свой кофе, поставила чашку на ступеньку рядом и откинулась назад. Эх, красота!
Наверное, раньше у меня бы стучали зубы от того, что рядом сидит жнец. Но после смерти и возвращения в тело что-то изменилось. Теперь он совсем меня не пугал. Правда, после нашей встречи на той стороне его взгляд стал казаться мне странно притягательным, но он заверил меня, что это нормально. Вроде как невозможно остаться прежним, когда побывал за гранью – это всё равно оставляет свой отпечаток.
– Слышали последнюю сплетню? – вдруг хихикнула я, осознав, что мы зависли прямо над закусочной мамаши Бякс. – Говорят, что теперь абсолютно во всех заведениях Эльтуса подают превосходно сваренный кофе после того, как в некоторых из них появился жнец смерти и потребовал этот напиток.
Он хмыкнул. Мы ещё какое-то время посидели молча, наслаждаясь чудесным деньком и любуясь прекрасным видом, а потом жнец вдруг спросил:
– А чем ещё занимаются друзья?
– Да много чем, – зевнула я. – Смотрят вместе кино, играют в настольные игры, гуляют, ходят по магазинам и в кафе. Мы с девчонками ещё устраивали пижамные вечеринки, на которых секретничали, обсуждали знакомых парней, хохотали, дрались подушками, делали друг другу маски для лица, вместе готовили блинчики, а потом их ели…
Мне вдруг чуть-чуть взгрустнулось. Будут ли в моей ведьминской жизни ещё такие посиделки?
– А почему они называются пижамными? – заинтересовался мой собеседник, который слушал меня с невероятной сосредоточенностью.
– Потому что на них полагалось обязательно быть в пижаме.
– Мне нравится! – неожиданно заявил жнец. – Попробуем всё это по очереди.
Он аккуратно достал из воздуха чёрную записную книжку с ручкой и начал тщательно конспектировать услышанное.
Я аж закашлялась, глядя на него во все глаза и ругая себя за болтливость. Совсем же забыла, что с ним надо обдумывать каждое слово!
– Но, может…
Жнец резко захлопнул книжку, пресекая моё лепетание, и встал, ясно обозначив, что решение принято и обсуждению этот вопрос больше не подлежит.
– Начнём завтра.
И как-то сразу стало ясно, что со мной не советуются – меня просто ставят в известность.
Он коротко поклонился, шагнул с крыльца прямо в воздух и исчез, оставив меня с открытым ртом.
А я зависла, пытаясь представить себе предстоящую пижамную вечеринку. Похоже, это будет нечто куда более безумное, чем чаепитие у мартовского зайца. Но если жнец этого хочет, то кто в здравом уме ему откажет?
Представляю, как будет хохотать шеф, когда обо всём узнает.
Кстати, о нём! Мне пора собираться. Ведь сегодня день моего триумфального возвращения на работу.
Да, всё верно, Арьен всё-таки уговорил меня вернуться.
Точнее, он убеждал меня очень долго и страстно, проявляя редкостную изобретательность, пока не вырвал-таки согласие. В защиту своей чести скажу – я держалась до последнего.
Собираться на работу с помощью дома было одно удовольствие. Он сам набрал мне ванну и приготовил завтрак.
Макияж не требовался, но на подбор одежды ушло много времени. Мне хотелось произвести на шефа самое благоприятное впечатление, поэтому ни в коем случае нельзя было явиться абы как.