Дверь возникла в воздухе так же бесшумно, как и прежде, и сама собой открылась – мне достаточно было сделать шаг из окна, но я медлила.
Я и сама не знала, что конкретно хотела сделать, однако, глянув на луну, необычайно большую и яркую, вдруг почувствовала что-то вроде вдохновения и обратилась к дому:
– Нет, дверь не нужна. Хочу на крышу!
Он чуть подумал, а потом дверь исчезла и перед окном возник кусок плоской дощатой крыши, края которого размывались в воздухе. И лишь когда я на него шагнула, крыша плавно взмыла вверх и появилась полностью.
Доски под моими босыми ногами были тёплыми, словно днём основательно прогрелись на солнце. В какой момент я скинула каблуки? Не помню. Наверное, они остались в том номере.
Город раскинулся подо мной морем огней.
С увеличением дома крыша тоже стала большой, как футбольное поле. Я отошла от края, чтобы не смотреть вниз, на огни, и осталась один на один со звёздным небом и огромной луной. Появилось отчётливое ощущение, что она смотрит на меня, смотрит очень внимательно, словно чего-то ожидая.
– Помоги, – шепнула я ей.
В голове вдруг стало ясно и пусто. Ушла тревога, и, казалось, вообще все мысли исчезли. Я следовала какому-то неоформленному внутреннему порыву или зову. Будто что-то вело меня.
Лунный свет стал необычайно плотным, он окутывал меня, как накинутая сверху серебристая вуаль.
Я немного постояла, впитывая этот свет, позволяя ему облизывать кожу, проходить сквозь неё и наполнять меня до предела, а потом начала танцевать.
Сперва медленно, будто прислушиваясь к себе и нащупывая верный путь, а потом всё увереннее и увереннее.
Тело стало невероятно лёгким, почти невесомым. И это не было иллюзией – подпрыгивая, я буквально зависала в воздухе, а потом плавно опускалась обратно. Ветер мог бы просто подхватить меня, как пёрышко, и унести прочь, но сейчас и он служил мне, вился вокруг послушным псом, нежно перебирая волосы и слегка поглаживая кожу.
Лунный свет пьянил, заполнял сознание и вплетался в еле уловимую гипнотическую мелодию, которую играла, казалось, сама ночь.
Под ногами вдруг появилась трава. Когда крыша исчезла и сменилась поляной посреди леса? Не знаю. Но в какой-то момент я поняла, что танцую на пригорке, а вокруг идёт битва.
Впрочем, сразу после моего появления она начала стихать.
Бойцы замирали один за другим, оборачиваясь ко мне и заворожённо глядя на мой танец. Вскоре всё поле застыло, обратив ко мне лица.
Я увидела Арьена и Дархона, окружённых кучей поверженных врагов. Похоже, они сражались спина к спине.
Вокруг поляны стояло оцепление, в котором я заметила желтоглазого и других сотрудников из офиса. А ещё там были демоны – видимо, из свиты Дархона. Я узнала одного, который передавал нам послания в кафе. Оцепление сжимало в руках артефакты в виде мерцающих шаров, которые создавали вокруг поляны голубоватый силовой щит. Очевидно, их задачей было сдерживать врагов, чтобы никто не мог улизнуть.
Где-то за ними маячила Илиара. В схватку она не вступала – наблюдала со стороны.
По всей видимости, оцеплению приходилось несладко – они держались из последних сил. Как раз в момент моего появления враги пустили на них огненную волну, и они её с трудом отразили. Правда, часть из них, не выдержав, опустилась на землю, в том числе бледная Зальда, которая, помнится, больше всего жаловалась на шефа. Щит заметно потускнел.
Да, Далиан хорошо подготовился.
Что интересно, большая часть врагов была отнюдь не вампирами, а здоровенными оборотнями, находящимися в зверином облике. Выглядели они пугающе – мощные полуволки-полулюди, больше двух метров ростом, с чёрной кожей и жуткими выдвинутыми вперёд челюстями. Они выглядели так, будто очень легко могут разорвать человека пополам, да ещё и сжимали в бугрящихся мускулами лапах толстые посохи с огненными навершиями.
Конечно, никакого портала не было. А сам зачинщик всего этого Далиан торчал вместе с ещё парой вампиров совсем рядом с пригорком, на котором я танцевала. До моего появления он, судя по всему, наблюдал за битвой, но теперь он видел только меня. Впрочем, как и остальные.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Всё это я отметила мельком, отстранённо, какой-то частью сознания. К счастью, сейчас эмоции не имели надо мной власти – все они словно утонули в заполнявшем меня прохладном лунном свете.
Поэтому я продолжала выплетать гипнотический узор танца, не боясь, не гневаясь, не сбиваясь.
И всё туже завязывая узлом на себе всеобщее внимание.
Моя власть над ними крепла с каждой секундой.
Своих я не трогала, оставляя им возможность лишь любоваться танцем – моя атака была направлена на врагов. Их я привязывала к себе всё сильнее и сильнее, заставляя жадно ловить каждое движение так, будто от этого зависела их жизнь.
Когда уже никто из них при всём желании не мог отвернуться, я остановилась и резко раскинула руки в стороны.
Густой серебристый свет брызнул из кончиков пальцев и потёк по невидимым артериям, туго натянувшимся между мной и бойцами Далиана.
Казалось, что в воздух взметнулся рой тонких нитей, которые, будто стрелы, рванули к врагам, пронзая их лбы и солнечные сплетения. Теперь я держала их на привязи, словно кукловод, управляющий собственным театром кукол.
Мои куклы полностью зависели от меня. Стоило для проверки легонько потянуть за нити, как они дружно качнулись вперёд.
– Спать! – беззвучно шевельнула губами я, вместе с силой отправляя этот приказ по «артериям», а потом встряхнула пальцами.
Нити отделились от меня и змеями метнулись к врагам, моментально втянувшись в их тела. Устремлённые на меня глаза затянуло серебряным светом, а потом Далиан и его приспешники один за другим медленно начали опускаться на землю.
Когда отключился последний из них, странное состояние, наконец, отпустило меня.
Накатила усталость. Захотелось прилечь на траву, но я удержалась на ногах.
Над поляной повисла полная тишина.
Первым её нарушил Дархон.
– Ты невероятна, – с каким-то даже благоговением выдохнул он. От избытка чувств его голос осип.
Я повернулась на звук и напоролась на взгляд Арьена. Все остальные тут же исчезли для меня. Невозможно передать все эмоции, которые смешались в этом взгляде.
Да, позже меня наверняка ждёт наказание за то, что так рискованно явилась после его запрета, но сейчас он смотрел так, что перехватывало дыхание. За такой взгляд и жизни было не жаль. Там смешались и яркая, неприкрытая страсть, и непередаваемая нежность, и что-то ещё, от чего я вдруг почувствовала себя самой невероятной, нет, единственной женщиной во всей Вселенной.
Даже открытое признание в любви было бы не настолько громким и отчётливым.
У каждого, кто сейчас видел Арьена, не осталось никаких сомнений, что в этот миг для него существую только я. Может, поэтому едва начавшие отмирать и робко обмениваться впечатлениями сотрудники снова притихли?
Наконец, кто-то всё же осмелился задать робкий вопрос:
– Шеф… что делать-то?
– Что-что, – отмер Дархон. Видимо, тоже всё это время смотрел на меня. – Забирайте этих, пока не очухались.
– Да, – медленно подтвердил Арьен. – Но лучше сначала заморозку наложим на них на всякий случай. Их слишком много, быстро убрать не успеем. Начинайте, я сейчас присоединюсь.
Перешагивая тела врагов, он подошёл ко мне.
– Дай мне несколько минут, хорошо? Я разберусь со всем и уведу тебя отсюда. Ты, должно быть, вымотана.
От такой заботы мне стало неожиданно приятно. Он не стал задавать никаких вопросов и не начал ругать меня, а сразу сказал именно то, что нужно. Как может мужчина, которого большую часть времени хочется прибить, иногда становиться таким идеальным? Причём именно тогда, когда это больше всего необходимо?
Я молча кивнула.
Он отошел и начал бодро отдавать распоряжения, словно не участвовал только что в битве. Дархон тоже шагнул было ко мне, но Арьен негромко, но отчётливо сказал ему: