Группа для поездки в Россию собралась довольно пестрая, потому что Асторы были консерваторами, лорд Лотиан называл себя либералом, а Шоу был социалистом.
Напомним, что Шоу одним из первых среди английских писателей приветствовал русскую революцию и в самом ее начале сделал искреннюю попытку по-настоящему разобраться в том, что же происходит в России. В октябре 1921 года, когда антирусские настроения среди значительной части англичан достигли высшей точки, Шоу написал для «Лэйбор мансли» длинную статью, озаглавленную «Диктатура пролетариата» и позднее изданную в виде отдельной брошюры Большевиков критиковали в Англии за то, что «они уничтожили демократию». Шоу, не имевший особого почтения к парламентской демократии, так отвечал на критику со стороны лейбористов и либералов:
«Английского демократа шокирует то, что происходит в России… Однако русские руководители отвечают, что они сами знают, что делают. Английский демократ спрашивает озадаченно, разве это по правилам — исключать оппозицию из всех органов управления? Русские государственные деятели отвечают, что они ведут классовую войну, а во время войны оппозиция является врагом. Их спрашивают далее, какое право они имеют навязывать своей стране новые институты, прежде чем убедят большинство населения потребовать эти институты. Они отвечают, что если бы политические меры принимали только после того, как большинство населения поймет их и потребует их принятия, никакие политические меры никогда вообще не были бы приняты… Они добавляют также, что если какая-то партия (какой бы при этом революционной она ни была в теории) высокопарно заявляет, что она отказывается предпринимать какие-либо действия прежде, чем ее не поддержит конституционное большинство, — эту партию, без сомнения, возглавляют люди слабодушные, чтобы не сказать — трусы и ничтожества, люди, которые под предлогом демократических принципов просто хотят снять с себя ответственность».
Таким образом, Шоу сохранял чувство политической и исторической перспективы в тот момент, когда столь многие социалистические вожди в Западной Европе в ужасе воздевали руки к небу, узнав, какие события (а вернее, то, как им излагают эти события) происходят в Советском Союзе.
Шоу прибыл в Москву 21 июля 1931 года, и на вокзале его приветствовала огромная толпа народа — там были оркестр, флаги, почетный караул, официальное приветствие от имени наркома культуры, депутация советских писателей, представители рабочих, дипломаты Московский корреспондент газеты «Манчестер гардиан» сообщал, что «газеты печатают сегодня статьи о нем, приводя благожелательные высказывания о Советском Союзе, сделанные им в различное время, и скорее с сожалением, чем с гневом, отмечая его еретическое пристрастие к эволюционному социализму и фабианским методам».
«Воистину меня принимали так, — сказал Шоу, — как будто я был сам Карл Маркс».
Один из корреспондентов спросил его, почему он пробудет здесь только девять дней, и он ответил:
«Я хотел бы пробыть здесь девять лет, но мы все люди занятые. И я очень многое знаю о России, — добавил он. — Ведь я был социалистом еще до того, как родился Ленин! Я хочу увидеть ваш народ».
Шоу отпраздновал в Москве свое семидесятипятилетие, и в его честь был устроен торжественный прием. С докладом о творчестве Шоу выступил нарком Луначарский. Шоу свое обращение к собравшимся начал русским словом «товарищ» и добавил, что это единственное слово, которое он знает по-русски, и что это слово ему очень нравится. Зал разразился аплодисментами. Шоу представил своих спутников — леди и лорда Астор, а также лорда Лотиана как крупных капиталистов к землевладельцев, добавив под смех и аплодисменты окружающих.
«Они тут ничего уж поделать не могут. Только английский пролетариат и пролетариат всего мира смогут изменить положение».
В этом выступлении он говорил о своем отношении к Советской России:
«Я хотел бы объяснить одно небольшое недоразумение, которое я заметил в речах некоторых выступавших здесь ораторов. Они выразили здесь свою надежду на то, что, когда я вернусь в Англию, я скажу англичанам всю правду о России. Товарищи, вот уже десять лет подряд, как я говорю англичанам всю правду о России…
Смысл моей поездки в Советскую Россию не в том, чтобы иметь возможность сказать англичанам что-нибудь такое, чего я раньше не знал, а в том, чтобы иметь возможность ответить им в тех случаях, когда они говорят мне: «А, вы считаете Советскую Россию замечательной страной, но ведь вы там не были, вы не видели всех ужасов». Теперь, когда я вернусь, я смогу сказать: да, я увидел все «ужасы», и они мне ужасно понравились.
Мое личное чувство перед лицом вашего великого коммунистического эксперимента точно так же, как и у многих других людей в той части света, откуда я приехал, является прежде всего чувством стыда за то, что Англия не вступила вместо России первой на ваш путь».
Луначарский в своем докладе говорил о природе шовианского смеха:
«Если мы сравним с нашим мрачно-веселым Щедриным или сатириком XVIII века Свифтом Бернарда Шоу, то увидим, что Бернард Шоу веселее их. Бернард Шоу чувствует близость к победе, чувствует большую уверенность, что нелепость буржуазного строя не может просуществовать особо долго».
Приводя высказывания одного американского журналиста о «марксистском смехе» Ленина, А. В. Луначарский сказал:
«Нечто вроде ленинского победоносного смеха мы находим у Шоу, Однако будет неверно, если мы не заметим у Шоу яда. Он смеется, но прекрасно знает, что далеко не все является смешным. Он смеется ядовито, с ехидством, с иронией, с глубоким сарказмом. Это не просто цветы невинного юмора, это тонкое и блестящее оружие нового мира против старого мира».
Впрочем, как отмечают биографы, он был в России на редкость серьезен. «Маска Арлекина спала с него, — пишет Хендерсон. — В России он был очень прост…»
Максим Горький не мог присутствовать на приеме, но послал следующее письмо:
«Дорогой Бернард Шоу!
Болезнь — ангина — мешает мне приехать в Москву для того, чтобы крепко пожать Вашу руку — руку смелого бойца и талантливейшего человека. Три четверти столетия прожили Вы, и неисчислимы сокрушительные удары, нанесенные Вашим острым умом консерватизму и пошлости людей. Мне радостно знать, что день Вашего семидесятипятилетия. Вы проводите в стране, которая так высоко ценит Вас, и среди людей, которые начали величайшую борьбу с миром, осмеянным Вами, успешно ведут эту борьбу — и победят».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});