Кто знает, не поступила бы Европа так же, не будь влияния Евангелия!
В подобных обстоятельствах ничего не оставалось, кроме проявления детских чувств сына к матери или капризной милости господина к своей избраннице; только это могло облегчить положение и судьбу женщин. Было бы интересно проследить историю репрессий, которые время от времени применял прекрасный пол, чтобы смягчить несправедливую суровость закона. Персия в этом отношении являет собой удивительный пример. Здесь бросается в глаза, что женщины, находясь в различные эпохи в гаремах своих властителей, вынуждали их приспосабливаться к себе и даже вселяли почтение. Постепенно и в менее высокопоставленные семьи проникали идеи равноправия между полами, направленные против наставлений (факх) толкователей Корана. Из старых обычаев и предрассудков господ, предрассудков, которые укоренились в гареме и которые позже смешались с мусульманским вероучением, возник своего рода свод законов, странная смесь учений, зачастую аморальных, но тем не менее защищающих хорошие поступки, что не могло быть иначе у народа, у которого страсти постоянно вступали в конфликт с нравственностью. Если, однако, персидские женщины до сих пор (придерживаются этих законов, то происходит это не только потому, что с их помощью они сохраняют свободу действий наперекор факху и супругу, но и потому, что все их симпатии и даже настроения предусмотрены в них, узаконены и стали привычкой и традицией такой же древности, как и сам Коран.
Эти законы, передававшиеся ранее из уст в уста, были затем зафиксированы письменно. Первым, кто их составил, был некий Мир-Дамед. Безвременная кончина помешала ему завершить работу над заметками, которые он собрал с большим трудом.
Фатх-Али-шах, этот король гарема, который имел 1500 жен и наложниц и умер в 1835 г., изумленный влиянием этой женской мистерии в гареме, приказал одному из своих сыновей, Мохаммед-Мирзе, собрать и опубликовать эти законы. Принц выполнил свою задачу, пересказав их стихами. Он назвал их «Адаб уннисса» («Обычаи женщин»). В своем предисловии принц говорит: «Мир-Дамед, да благословенна память его, хотел приподнять покрывало, скрывавшее порочные учения и тайные привычки наших женщин. Он начал с того, что стал внимательно следить за их поведением. Затем он привел в порядок записи историй, которые сообщили ему несколько кумушек в Исфахане, считавшиеся исключительно компетентными. Благодаря его умным стараниям вскоре стали известны дьявольская коварность и интриги, а также чертовские уловки нашей любимой половины, этого гнусного пола». Автор полагал, что этим предисловием он навлечет на сомнительный кодекс женщин проклятие священников (мулл) и персидских мужей. Но так как он считал, что, занимаясь таким пустяшным делом, уронит свое достоинство королевского принца, он добавил в конце, что поэма сочинена им с тем, чтобы удовлетворить любопытство своих многочисленных братьев и друзей.
Попытаемся теперь перелистать одну за другой 16 глав «Адаб унниссы».
Первая глава повествует о женщинах, которые прославились в этой науке. Таких было много в различные эпохи, но те, чьи имена и авторитеты существуют до сих пор, зовутся: Кулсун-Нене, Хале-Джан-ага, Биби-шах-Зейнеб, Баджи-Яс-мин и Деде-Бесмара. Их имена свидетельствуют об очаровании, которое эти пять корифеев оставили в душах и умах своих сторонниц. Нене означает «матушка», Джан-ага — «властительница души», Деде — «кормилица», Баджи «сестра». Все это имена любви, почитания и лести, к которым так стремятся персидские женщины. Высокопарные прозвища, которыми их наделили, чтобы подтвердить непогрешимость их учения, не менее любопытны, например: Дана «мудрая», Муджтехид — «жрица», Фукеха — «законодатель-ница» и т. д. Всего того, чему они учили и что завещали, персидские женщины преданно придерживаются.
Вторая глава повествует о различных видах омовения, о времени и способах очищения, предписываемого исламом. Каждому известно, какое огромное значение придают этому сторонники Корана. По их мнению, прикосновение к мусульманину физически и морально нечистоплотно, если он не произвел омовения рук и ног (вузу) или головы (гузл). Его молитва не будет услышана; миска, из которой он поел, должна быть разбита, как если бы ее вылизала собака. Однако пять законодательниц не обращают на эти предписания никакого внимания. Напротив, они освобождают женщину от обоих видов омовения, если она только что нарумянила лицо, подвела ресницы и напудрила щеки золотой пылью. И на самом деле было бы ужасно и гнусно поднять руку на эту красоту, чтобы в один миг свести на нет всю проделанную работу, которой персидская дама с помощью своей камеристки или рабыни занималась по меньшей мере три часа. Кулсун-нене указывает, что женщина, позволяющая себе в течение трех дней после накладки грима производить гузл (мыть голову), должна рассматриваться как безбожница. Законно обойти вузу или гузл можно и в том случае, если муж собирается предпринять путешествие и не оставляет своей жене денег для оплаты бани; если он обещал подарить ей украшение или банный фартук (лунг), то она может не делать гузл до тех пор, пока он не сдержит обещания. Все эти мелочи, кажущиеся нам пустяшными и ничтожными, трактуются в женском кодексе с истинно «британской» серьезностью.
В третьей главе рассматриваются случаи, когда женщина может отказаться от молитвы (намаз).
Отказаться от намаза? Кто из верующих не придет в ужас от такого требования? Но это неважно. Мудрая Кулсун-нене не имеет ничего общего с верующими. Она идет прямо к цели и обращается к верующим женского пола со следующими словами:
а) каждый раз, услышав звуки музыки, особенно грохот тамбурина, перестаньте молиться, даже если вы стоите на коленях; вы освобождены от молитвы; если же вы, напротив, будете ее продолжать, то вы безбожницы и нечистоплотны (неджисс);
б) о молитве не может быть речи в день помолвки, кто бы вы ни были. Это наиважнейший момент в жизни женщины, бесповоротный конец всему прошлому, событие, определяющее ее будущее. Пусть молятся мулла и его слушатели. Спешите принять участие в торжестве, веселитесь там, смейтесь и беседуйте, будьте счастливы и веселы. Оставьте молитву до следующего дня;
в) грешно молиться в день возвращения супруга из путешествия, потому что ему одному нужно посвятить каждое мгновение, а это является богоугодным делом;
г) если у жены собирается общество, то она может воздержаться от молитвы (которая, по Корану, должна исполняться пять раз в день в определенное время);
д) если женщина надела платье с золотыми или металлическими блестками, то она может воздержаться от молитвы. Но, по мнению Хале-Джан-ага, она может совершать молитву и в такой одежде.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});