Ему почему-то начало казаться, что его несправедливо обделяют благами и вниманием.
— Каждый раз одно и то же происходит, — высказался по этому поводу Дориан. — Такое ощущение, что все в этом мире одинаковые. Стоит дать укусить за мизинец, так тебе тут же отхватывают половину руки. А если…
— Не отвлекай, Мор, дай послушать, — мысленно попросил я его.
— Зато нашлись те, кто с радостью готов был принять его в ряды недовольных. Тем более, что при отце Александра Малиновский занимал не самый последний пост… В общем, мог рассказать что-нибудь интересное. Думаю, и рассказал, как без этого.
— Что-то я еще больше запутался. Теперь я совсем не понимаю, зачем мне избавлять его от проклятия, — признался я. — Хотя мне кажется, я начинаю понимать, откуда оно на нем взялось.
— Не хочу ломать логические цепочки, которые ты сейчас выстроил в своей голове, но если ты вдруг решил, что проклятье это дело рук Романова, то ты ошибаешься. Это сделали те самые ребята, которые когда-то давно его приютили.
Я сел на стул и попытался еще раз прокрутить в своей голове услышанное. Что-то явно не сходилось в этой истории. Может быть я что-то упустил? Да вроде бы нет, все вводные я услышал. Но почему-то мне казалось, что этого все равно слишком мало для правильного решения задачи.
— Зачем это им?
— На самом деле, все очень просто как дважды два. Пока он был нужен, его использовали как могли, а когда он перестал представлять интерес — от него решили избавиться, — ответил старик. — Тем более, со временем Малиновский и сам стал понимать, что он нужен был исключительно в какой-то конкретный момент. Ну а когда его время прошло, стало очевидно, что он никому не нужен. Для своих новых друзей он все равно остался врагом. К предателям ведь все относятся одинаково.
— Они решили с ним покончить из-за того, что он стал им не нужен?
— Не совсем. Перед этим был еще один момент. Малиновский решил явиться к Императору с повинной и стал искать возможность вновь приблизиться ко двору, — устало прохрипел в ответ Чертков. Судя по его лицу, разговор начинал его утомлять.
Так и есть. Сказав последние слова, он глубоко вздохнул и замолчал. С ним так всегда происходило, когда мы начинали говорить слишком долго. Теперь наставнику необходимо было набраться немного сил, чтобы он смог нормально разговаривать. Иначе из его рта будет доноситься лишь нечленораздельный хрип, из которого совершенно ничего невозможно будет разобрать.
Я смотрел на него и ждал пока он придет в себя, а сам между тем думал над тем, что я на его месте уже давным-давно перестал бы ходить в некрослой. Отдыхать по пять минут, чтобы получить возможность что-то сказать? Мне кажется, это уже перебор.
— На чем я остановился? — вдруг спросил он. — А-а, ну да… Так вот, Малиновский начал искать возможность вернуться. Тем более, что он ведь не одинокий, всеми позабытый старикан, а князь. Да еще и дочка-красавица подрастает, так что он поджал хвост и пополз в Москву. Вот с этого-то момента и начались у него проблемы со здоровьем. Бывшим дружкам не очень понравилось, что он решил предать и их тоже. Это случилось около пяти лет назад.
— Дальше примерно понятно. Если они наложили проклятье так давно, значит оно не самое сильное, — сказал я, так как в наложении проклятий я точно разбирался получше своего наставника. — Просто хотели, чтобы оно убивало его очень медленно.
— Верно, — кивнул он. — Совершенно правильно мыслишь. Со стороны это должно было казаться какой-нибудь загадочной неизлечимой болезнью, которая медленно сводит Малиновского в могилу. Так оно и казалось. До тех самых пор, пока Император не поручил мне выяснить чем на самом деле является эта болезнь.
— Понятно. Только теперь мне совсем другое стало не ясно. Александру Николаевичу зачем это нужно?
— Как это? — удивленно посмотрел на меня своими серыми глазами Чертков. — Все-таки не забывай, что род Малиновских — давние друзья Романовых. Как бы не сложилось дальше с самим Романом Федоровичем, а у него дочь остается княжной. Причем довольно-таки сильной Одаренной. Зачем же так просто разбрасываться подданными направо и налево? Если спасти ее отца от смерти, это значит получить ее преданность до конца своих дней. Ну а если еще и при случае намекнуть девчонке кто стал виновником всего этого, то она тут же превращается в верного соратника, который никогда этого не забудет и при случае постарается отомстить бывшим друзьям семейства.
Как все непросто… С непривычки эти расклады выглядели слишком сложными. Самое главное, что у Черткова все получалось легко и просто. Как будто он ежедневно держит в уме десятки подобных схем, в которых ниточки интриг переплетаются как черви в банке.
— Пфф! Нашел, о чем думать, Макс! — фыркнул Дориан. — Ты научишься так же легко разбираться в этом гадюшнике, уж поверь мне! Просто пока эти вещи не входят в круг твоих интересов, чтобы углубляться в их изучение. Но когда-нибудь ты сможешь лишь по намеку видеть тонкие схемы взаимосвязей.
— Думаешь?
— Уверен, — заверил меня Мор. — С моей помощью, разумеется. Я и сейчас все понял с первых слов Черткова. Просто ждал пока ты хоть немного мозгами пораскинешь.
Ага, в последнем я точно не сомневался. Кто-кто, а Дориан любил всякие такие штуки. Подумать кто бы и что мог сделать, и кому это может быть выгодно. В отличие от него, я не очень любил интриги. Скучно же… Эх… Чувствую, что еще немного и придется мне к этому привыкать.
— Александр Григорьевич, ну а если Император этому Малиновскому помочь хочет, то почему столько времени ждал? —задал я последний вопрос, который для меня остался непонятным. — Можно же было сразу помочь?
— Угу, — кивнул он. — Вот только тогда из этой всей истории полноценного урока бы не вышло. Император не должен проявлять свою милость слишком быстро в таком случае. С другой стороны, и опоздать будет плохим вариантом. А так, все как нужно получается — Александр Николаевич в конце концов простит Малиновского, ну а тот, кроме всего прочего, еще и излечится от своей болезни гадостной. Как раз в тот момент, когда одной ногой уже в могиле стоит. Ясно тебе?
Да, согласен, так эффект помощнее будет. Как