немного радовало, большая часть учеников все-таки считала, что Шуйский врет специально, чтобы досадить мне. Никого дуб побить не мог, а если что-то такое и вышло, то скорее всего княжич вынудил дерево защищаться.
Ну хоть так… Жаль только, что Бродяге эта поддержка вряд ли чем-то поможет…
После завтрака мы с Нарышкиным пошли в школьный парк и устроились на лавочке, которая стояла так, что мимо нас нельзя было пройти по пути к школьному озеру. Компонент вчера сказал Лешке, что нельзя будет присутствовать при проведении ритуала, но мы надеялись его уговорить дать нам на это разрешение.
Около одиннадцати дня на школьной дорожке показалась делегация из троих человек. Орлов, Громов и наш алхимик — Щекин.
Все трое шагали в нашу сторону с мрачным видом, чем весьма обрадовали меня. Значит особого удовольствия от происходящего никто из преподавателей не испытывал и это почему-то очень радовало.
— Вы чего здесь дожидаетесь? — спросил у нас Компонент, когда дошли до места нашей засады. — Я же сказал — нельзя! Что непонятно?
— Борис Алексеевич, так нечестно! — возмутился я, глядя при этом на Орлова. — Если я этот дуб чудесным образом пробудил, значит будет справедливо, если и прикончите вы его при мне.
— Темников, что за вздор? — нахмурился Щекин. — Его никто не собирается приканчивать. Просто… Одним словом… Ну в общем…
— Но он же перестанет быть таким, какой он есть? — спросил я не дав ему закончить.
— Во всяком случае, я на это очень надеюсь, — ответил он.
— Максим, это неправильно, когда деревья нападают на учеников, — сказал Орлов, глядя на меня из-под своих темных очков.
— Иван Федорович, вы же сами знаете, что Бродяга их не трогал… Кому они нужны? Да и вообще, если бы он был опасным — то он давно уже поколотил бы кого-то. Просто это Шуйский против меня козни строит… Вон спросите у Романа Артемовича, какие у нас с ним взаимоотношения в классе…
— Если что, я могу подтвердить, — сказал Лешка.
— Это необязательно, — ответил директор и посмотрел на хмурого Громова. — Я сам прекрасно знаю у кого какие с кем взаимоотношения.
— Бродяга? — усмехнулся Громов. — Они уже и имя для него придумали! Как вам это, судари?
— И в самом деле забавно, — кивнул Орлов. — Ладно… Разрешаю идти с нами. Только стоять в стороне и не мешать работать Борису Алексеевичу, ясно?
— Ясно! — хором сказали мы с княжичем, обрадовавшись тому, что нам все-таки разрешат посмотреть, как это все будет происходить.
— Иван Федорович, я думаю, что мальчикам лучше все же… — начал было нудеть Компонент, но Орлов его прервал.
— Да ладно вам, Борис Алексеевич, мешать они вам не будут, а если сами хотят посмотреть, то это их личный выбор, — Орлов посмотрел на нас еще раз. — Плакать, я надеюсь, не будут.
Наше обоюдное гордое молчание должно было дать понять ему, что если Шуйский хотел увидеть рыдания кого-то из нас, то хрена с два! Не сегодня!
Мне казалось, что обычно до школьного озера нужно идти немного дольше, а сегодня вроде бы только начали путь и вскоре услышали конструкта, который что-то рассказывал дубу.
Когда до Бориса с деревом оставалось шагов тридцать, Орлов нас остановил:
— Стоп, судари. Дальше Борис Алексеевич справится сам.
Компонент кивнул ему в ответ и потопал к нашим друзьям, которые вскоре заметили его.
— Буррым… Борис… Бом… — поздоровался с ним конструкт, а Бродяга сделал вид, что он давно уже самый обычный дуб и стоял рядом с ним боясь пошевелить ветками.
Вот только я знал, что он по-прежнему необычный и даже чувствовал, как он приветствует меня. Каким образом? Черт его знает. Мне кажется, или я чувствую какое-то движение под ногами?
— Я думаю, он как-то это делает своими корнями, — сказал Дориан. — Пытается тебе что-то сказать.
В этот момент Компонент вскинул руки и начал помогать себе ими рисовать узор. Вообще-то, я думаю, что это было необязательно, Борис Алексеевич мог легко обходиться и без этих вот фортелей. Просто таким образом он дал нам понять, что начал колдовать…
Бродяга замер как вкопанный, а по его стволу начали бегать разноцветные огоньки. Я буквально на себе ощутил, что ему совсем не нравится то, что с ним сейчас происходит.
А затем у меня зашевелилась земля под ногами… Причем на этот раз довольно явно и мне это уже не казалось. Под моими ногами сейчас были корни дуба, который просил от меня помощи. И я ему ее дал… Совсем немного энергии, чтобы он мог сопротивляться Щекину.
Разноцветные огоньки по стволу дуба забегали сильнее, я услышал новую просьбу и дал еще немного энергии.
— Стоять! Ты куда собрался? — удивленно воскликнул Компонент, глядя как дуб выбирается из-под земли и начинает двигаться в нашу сторону.
— Что там, Борис Алексеевич? — крикнул ему Орлов. — Какие-то проблемы?
— Это дерево не хочет подчиняться ритуалу! — возмущенно сообщил ему Щекин. — Заклинание на него не действует!
— Такого не может быть, — сказал Громов.
Однако Бродяга, который к этому моменту уже был почти возле нас, считал иначе. Он стремительно перетаскивал свои корни подходя все ближе, напоминая при этом наземного осьминога и выглядело все это весьма впечатляюще. Обычно его скорость была намного ниже. Вскоре он подбежал к нам и замер, наклонив над нами ветки.
— Темников, что ему нужно от нас? — спросил у меня Орлов, который с опаской поглядывал на дерево, а между тем он сам и Громов окружили себя защитными аурами.
— Ничего не нужно, Иван Федорович, — сказал я. — Он просто поздороваться хочет. Я же вам говорю, он не опасен…
Тем временем Щекин пыхтел от гнева и размахивал руками, пытаясь все-таки довести ритуал до конца.
— Узор Земли… Узор Дерева… Узор Покоя… — нервно бормотал он.
— Борис, что там у тебя за проблемы? — спросил у него Орлов, глядя как по дубу продолжают бегать разноцветные огоньки, но больше ничего не происходит. — Мне кажется, этот их Бродяга не должен подходить к нам, разве нет?
— Не должен, а он подходит! — пробурчал Компонент. — Это полено совершенно не реагирует на заклинание! Не знаю каким образом Темников его пробудил, но это было очень мощное заклинание!
—