— И этого тоже. Боюсь, что не справлюсь. С собой. С ним. С нами. Что нас больше нет и никогда не будет, тех, которые существовали. А другие? Я не уверена, появятся ли они. Я помню, что мы имели и что потеряли. И вдруг когда-нибудь начну обвинять его? Он сам себя и обвинил, и приговорил уже.
Мне ведь и говорить не понадобится. Кайя сам все увидит.
И честнее будет яду поднести, чем вот так.
А Ллойд ждет. Он знает, что это еще не все.
— Еще боюсь, что… вы не говорите, но я знаю, он исполнил договор. И там у него другая семья. Другая женщина и другой ребенок. Он не будет ее любить, но…
…но и бросить не бросит, потому что это подло. А Кайя не способен на подлость. И как тогда быть мне? Я не смогу играть в большую дружную семью. Или притвориться, что мне все равно. Скрыть ревность, которая неизбежна. Обиду. Как скоро я превращусь в мелочного истеричного монстра? Даже если леди Лоу вдруг чудом исчезнет, ребенок останется.
Сын.
Ему примерно столько, сколько Настьке. И он наверняка рыжий, в Кайя. Это сходство само по себе залог любви.
— Он будет ждать, что я приму этого ребенка. А я… я ведь не святая. Я не хочу его видеть! Не хочу знать о его существовании. Это жестоко. Несправедливо, потому что ребенок ни в чем не виноват. Но я бы многое отдала, чтобы вычеркнуть его из своей жизни.
Это мерзко, но честно. Нет смысла врать себе и притворяться лучше, чем я есть на самом деле. А кто я есть на самом деле? Не знаю. Отражение в воде зыбкое, и кажется, что вот-вот я исчезну.
— Я бы отдала жизнь за Кайя. Без раздумий и колебаний, но…
По воде прошла рябь, и отражение исчезло.
— …но жизнь моя при мне. А остальное не имеет значения. Мне ведь все равно придется встретиться с ним.
Долги надо возвращать. Миру. Людям. Ллойду вот… я ведь понимала, для чего он со мной возится. И, не отказываясь от этой помощи, соглашалась с ценой не только ради спасения человечества. Не нужно лукавить, что у меня есть выбор.
Был. Я его сделала.
Давно.
— Имеет. — Ллойд встал и протянул руку. — Пойдемте. Вы видите проблему, это хорошо. И во многом вы правы: как прежде, уже не будет. Но будет иначе. Как именно — в ваших руках.
Терраса переходила в другую. С аллеей из апельсиновых деревьев в мраморных кадках, с кустами благословенного мирта и самшита. С мраморными статуями и стеклянными фонарями, которые зажигают после наступления темноты.
— Леди, умереть за того, кто дорог, легко. Смерть вообще снимает всякую ответственность за то, что будет дальше. Видите?
Жасмин. И синие озерца лаванды. Зеленая трава, яркая, словно только-только пробившаяся к солнцу. Оно же разливает лужи света, тянется к людям. Гарт валяется на траве, держит Настьку на вытянутых руках, и та, довольная, топчется по животу. Оба счастливы.
— Не знаю, станет ли он когда-нибудь серьезным. И не знаю, хочу ли, чтобы становился. — Ллойд оперся на балюстраду. — Но знаю, что сделаю все возможное, чтобы оставить ему стабильный мир.
Он снова замолкает, позволяя мне самой думать. А я не думаю. Просто любуюсь Настасьей.
— Есть еще кое-что. Кайя Дохерти, вероятно, не знает о существовании дочери.
Что? Я не ослышалась?
— Я ограничил его доступ в системе по его же просьбе. Это было правильное решение.
Правильное?
— Даже сходить с ума можно разумно. Его к вам тянет в разы сильнее, чем вас к нему. Это… животный элемент нашей природы. В нас вообще много больше животного, чем в людях. И с каждым днем сдерживающий фактор ослабевает. Ему необходимо ваше присутствие. Это своего рода голод.
Мы вновь шли по дорожке, выложенной разноцветной плиткой.
— И пока Кайя справляется.
Надолго ли его еще хватит?
— Но знай он о вашем интересном положении или об Анастасии, я затрудняюсь предсказать реакцию. Сомневаюсь, что ему стало бы легче. Более того, существует вероятность, что он потребовал бы вашего возвращения на тех условиях, которые прежде представлялись ему неприемлемыми. Иногда милосердие имеет странную на первый взгляд форму.
Вот только милосердие это сомнительной формы было проявлено отнюдь не из сочувствия к Кайя, а потому, что Ллойд вел свою игру.
— Воевать с собой сложно. А победить себя сложнее в разы. Даже не победить — удержаться. Леди, до этого дня никто не ставил над собой подобных экспериментов. Ни я, ни система не способны предсказать, чем он закончится. Распад личности начался. Когда он завершится, Кайя перестанет отдавать себе отчет в собственных действиях. Сейчас вы для него фактически мертвы. Он вас не слышит. Не ощущает. Оказавшись на его территории, вы несколько замедлите процесс.
Ллойд по-прежнему спокоен.
— Но давление будет нарастать. И когда достигнет максимума, возможны два варианта. Или неконтролируемый выброс. Или возвращение. Если в нем останется хоть что-то человеческое, то он откликнется на ваш зов.
— А если нет?
— Если станет понятно, что он вас не слышит, придется его ликвидировать.
Аккуратное слово. Вежливое.
— Леди, ситуация во многом уникальна. И я не могу гарантировать вам, что все закончится хорошо.
…но если не попробовать, то все, вероятнее всего, закончится плохо.
И спрашивать о том, что будет со мной, если Кайя не остановится, бессмысленно.
А с миром? С Хаотом? С войной?
— В случае неудачи, — Ллойд не будет лгать, не из вежливости, но потому, что считает: я должна осознавать последствия собственных поступков, — мы вынуждены будем пойти на… крайние меры. Область покрытия отдельно взятого протектора возрастает при снижении уровня агрессии. А здесь ведущим фактором является плотность популяции. Мы вынуждены будем снизить численность населения. При их медицине это будет несложно.
Тотальный геноцид во имя спасения мира. И уже Хаот не представляется мне таким уж злом. Какое из двух является меньшим?
— Временное решение. — Ллойд сорвал белую розу и протянул мне. — Отсрочка.
Плотный восковой стебель и загнутые иглы. Опасная красота.
— После той войны с Хаотом впервые встал вопрос о… нашей численности. И было принято решение использовать ресурс системы. Искусственное оплодотворение в ее условиях — простая операция, вот только результаты получились неожиданными. Треть эмбрионов погибла. Остальные… лишь некоторые походили на людей хотя бы внешне. Опыт повторялся многократно. С разными образцами. С разными расами. И расчеты системы были верны, но… результат идентичен первоначальному. Клонирование тоже оказалось неэффективно. Тогда же появилась теория, что появление детей возможно исключительно при естественном оплодотворении, причем именно у эмпатически связанной пары.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});