Посмотрев, как кормят собак, он вызвался делать это сам, и с тех пор жизнь Саяны ещё улучшилась: первый и лучший кусок Илья давал ей, и только когда волчица начинала есть, кидал мясо остальным. Чукчи не вмешивались.
Прошло два месяца, наступила настоящая зима. Морозы поджимали, солнце больше не показывалось, и холодную тундру освещали только звёзды да сполохи северного сияния. Олени больше тратили времени, выкапывая ягель, бегать приходилось меньше. Но то тут, то там оленеводы стали замечать волчьи следы. Хищники кружили, пока не подходя близко.
- Как сильно проголодаются, нападут, - уверенно предсказал старший. – По четверо будем дежурить.
Волчица научилась копать правильную нору, и отсыпалась теперь в относительном комфорте. От сырого мяса и активного образа жизни она обзавелась отличной мускулатурой, тёмно-серая шерсть ещё больше отросла и распушилась. Зверь теперь неплохо ориентировался и почти каждый день добывал нескольких леммингов, дополняя рацион.
- Смотри-ка, хорошая собака получается, - удивлялся старший. – Правильно говорил – хорошая жизнь собаку портит, пожила на холоде, поголодала – научилась и еду защищать, и отпор давать. Видишь, Илька, ты помог ей, а она теперь тебе помогает.
- Я звал вчера, хотел за оленем послать, не пошла, - усмехнулся второй оленевод. – Только Ильку слушает, ему верна. Хорошая собака.
Они на самом деле стали неразлучны. Не с чукчами же ему разговаривать? Нет, разговоры поддерживал, конечно, но были вещи, которые он мог сказать только соплеменнику. В бригаде кроме него больше оборотней не было. Раз в десять дней приезжал вездеход, привозил продукты, но волки держались несколько отстранённо, предпочитая наблюдать, но не лезть к бете с помощью или подсказками. Новости передавали. Так Илья узнал, что альфа со своей парой посёлок покинули.
- В Москву улетели, - объяснил Тулун, как раз решивший лично навестить соплеменников, посмотреть, как у них тут дела. – На второй день Праздника первого оленя уехали, даже не стали окончания дожидаться. Максим Данилович всё подбил, к зиме подготовку завершили, добытое за лето золото очень выгодно сбыли, дела он почти за неделю до отъезда Кузнецову передал, Анатолию не впервые за альфу оставаться, так что клан не в обиде. Волчицы говорят, повёз вину заглаживать. Больно Ольга Петровна за наказание на него обиделась
- Надолго? – глухо поинтересовался Илья.- Уехали надолго?
- Скоро ждём обратно. Сам знаешь, альфа не любит планами делиться, можем только гадать. Хотя… Кто знает? Может быть, она его уже простила. А нет – один приедет. Если самке вожжа под хвост попадёт, её и танком не остановишь, а ваши с альфой пары к дисциплине непривычны. Что мы всё о Максиме Даниловиче? Лучше рассказывай, как вам тут живётся?
Илья с облегчением отозвался, охотно поведав про особенности новой жизни. Пожаловался, что чукчи Саяну едва не пристрелили, а потом с восторгом рассказал, как они вместе с ней отлично управляются со стадом.
Тулун кивал, внимательно слушая, время от времени вставляя реплики.
Уехал он довольный – альфа как в воду глядел!
Вездеход ушёл, волк тряхнул головой и решительно направился к снежной норе, где отсыпалась Саяна. Он полюбил сидеть на привалах с ней в обнимку, угощать вкусными кусками, обнимать, вдыхая запах шерсти, остро тоскуя о Севере. И делиться лаской, гладя и почёсывая, а волчица шлёпала языком и поддевала носом – мол, продолжай.
Товарищи по несчастью, по сути, выброшенные на обочину прежней жизни, им пришлось не только мобилизовать все силы организма, но и научиться доверять друг другу, помогать и поддерживать.
А жизнь клана, отец, Ольга…
На данное время всё это было далеко и не важно.
Раньше Илья был уверен, что самку и самца сближает только секс. Потом появляются щенки, и родители становятся друг к другу ещё ближе. Но оказалось, что совместные трудности, работа на износ, сложные условия быта и ежедневный риск тоже сближают, причём, без всякого секса. Когда не на кого положиться, кроме мохнатой подруги, когда не с кем поговорить, пусть и безответно, когда только она тебя понимает – прикипаешь, врастаешь, привязываешься, связывая невидимой нитью сердца.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Оказалось, что Саяна умеет слушать так, как никто до неё – или, может быть, он раньше этого не замечал? Но раньше он многого не замечал, принимал как должное, считал обычным, ведь у единственного сына альфы клана было всё и даже больше, чем всё, шёл по жизни, играючи. Самки? Любая свободная была только рада вниманию первого беты. Уважение соплеменников? Он в нём не сомневался. Деньги? В тундре они были ни к чему, но Илья знал, что его счёт регулярно пополняется. Если бы он захотел посмотреть мир, то мог себе ни в чём не отказывать. Почти ни в чём. Другой вопрос, что никуда ехать не хотелось, ему и дома было хорошо. Купить мог почти всё – доставили бы прямо к дому.
А потом случилась эта поездка, где он познакомился с Алиной. И захватившая их обоих страсть. Казалось – вот оно, счастье! Нашёл, встретил, женился!
И громом среди ясного неба – Ольга. Север как с ума сошёл, рвался, тянул, убеждал, что именно она – их пара! Илье Оля и самому понравилась. Не настолько яркая, конечно, как Алина, но очень даже ничего. О чём он думал, когда, уже женившись, пусть пока только по людским законам, позволил Северу найти и взять другую самку? Да ни о чём. Вернее, что это последняя возможность хорошенько оторваться перед семейной жизнью, ведь после обмена метками у него будет только Алина. А Ольга возьми да окажись истинной для его волка!
Сейчас, оглядываясь назад, он не представляет, что было бы, не нагони их отец. Как пить дать, он, под влиянием опьянённого зверя, свинтил бы за Умкой, а гон в таком случае может несколько дней продолжаться. Обеспокоенные его долгим отсутствием, отец и тесть обязательно бы подняли волков, и сладкую парочку быстро нашли. А там… Отец прав, Марков не снёс бы оскорбления дочери, и Алина… Алина не оставила бы поступок сестры без последствий.
Отец одновременно и спас их, и погрузил в ад. Север бесился, чувствуя на Ольге запах Снега и Максима. Бесился Север, сходил с ума и Илья. Алина, чувствуя перемену в отношениях, мягче и добрее не становилась, подливая масла, а он и без этого еле себя сдерживал. Это она ещё не знала, кем на самом деле является для его зверя Ольга!
Наверное, всё получилось бы, научись он не реагировать так остро. И думать. Думать, как учил отец, а потом говорить или делать, но эмоции взяли верх.
Теперь он здесь и, по иронии судьбы, они с Саяной сейчас привязаны друг к другу гораздо прочнее, чем если бы вместе уехали на новые участки.
Может быть, это именно то, что им с Севером и было нужно?
Жаль, что он не слышит своего зверя, не может с ним поговорить, узнать его мнение. Как же он по нему скучает!
***
Кофе Максим не любил, поэтому чтобы скоротать время до приезда Игната, просто медленно бродил по «Домодедово», рассеянно рассматривая пассажиров, интерьеры и табло.
Телефон разразился трелью примерно через час.
- И тебе привет! Где встал? Хорошо, я понял!
Вместе с носильщиком, вернее, возильщиком тележки, Максим забрал из камеры хранения тщательно упакованные подарки и вышел на привокзальную площадь. Игнат тут же подрулил к тротуару, припарковался и вышел, чтобы помочь перенести сумки в багажник.
- Я не понял, вы, дядя Максим,по частям решили в Подмосковье всю Чукотку перевезти? – пошутил молодой волк, когда последний баул занял своё место.
- Да нет, это так, мелочь, - улыбнулся альфа. – Рассказывай, как дела? Вырос-то как! Сколько мы не виделись – лет десять? Не узнать!
- Хорошо всё! Бауманку закончил, ну, отец, наверное, говорил. Он, похоже, красным дипломом больше меня гордится, - автомобиль плавно вырулил на автостраду и начал набирать скорость. – Настя в Америку к деду ещё летом уехала. К новому году ждем обоих. Даше ещё годучиться, она в Сеченова, на педиатра. Отец доволен, но вместе с Дарьей пришлось и Сергею поступать, и учиться так, чтоб не отчислили. Первые три года выл, а сейчас ничего, втянулся.