– Сам пойдешь или тебе помочь? – рявкнул охранник у меня за спиной.
– Он первый начал.
Рука, лежащая на моем плече, слегка потянула меня назад, и мужчина критически осмотрел меня.
– Тогда ты бы выглядел совершенно по-другому, но попытка хорошая.
Парень с черными волосами протиснулся мимо нас и наклонился над Беном.
– Все в порядке?
Бен кивнул, но продолжал держаться за лицо. Вторую руку он протянул черноволосому, чтобы тот помог ему встать. Однако тот просто продолжил стоять, скрестив руки на груди.
– Не придуривайся и вставай сам.
– Блин, Милан, мне правда больно! – канючил Бен. Может, в конце концов, дело было не только в охраннике. Может, ему действительно было больно.
– Очень жаль, но тебе следовало подумать об этом заранее. Нам не нужна еще одна заваруха, – черноволосый – Милан – быстро взглянул на меня, а затем снова посмотрел на Бена. – И ты на самом деле этого заслужил.
Неожиданный поворот. Может, он все-таки не засранец.
Еще один человек из службы безопасности зашел в зону для курения и посмотрел на своего коллегу.
– Тебе нужна помощь?
– Не, тут просто драка. Все под контролем. Я выведу его на улицу.
Не говоря ни слова, он вытолкнул меня из зоны для курения обратно в клуб. Здорово. Теперь нам предстоит долгий путь мимо бара. Несмотря на то что у меня, безусловно, были более насущные проблемы, я молился, чтобы Лия не увидела меня, а танцевала где-нибудь в другом конце зала.
– У тебя была с собой куртка? – спросил охранник, когда мы подошли к гардеробу.
– Конечно, на пуху. Я всегда ношу ее, когда в тени 30 градусов.
Он еще сильнее сжал мое плечо. Я, наверное, это заслужил. Вытянутой рукой я открыл дверь и наверняка споткнулся бы на трех ступенях перед входом, если бы рука охранника не удержала меня на ногах.
За моей спиной раздался вздох:
– Может быть, в следующий раз тебе стоит пить немного меньше?
Я фыркнул в ответ. Конечно, я слишком много выпил, но не был уверен, что это единственная причина, по которой я ударил Бена.
– Ты же понимаешь, что теперь тебе вход сюда воспрещен?
Я пожал плечами.
– В Берлине полно клубов.
В конце лестницы рука охранника, наконец, оторвалась от моего плеча, и я потянулся, чтобы помассировать его.
– Похоже, твои друзья приехали.
Я скрестил руки на груди и повернулся к нему. Он стоял в такой же позе, но, в отличие от меня, выглядел расслабленным. Вероятно, для него это было обычным делом.
– Что?
Он кивнул куда-то влево.
– Вон приехали твои друзья и помощники. Извини, чувак.
До меня дошло, что он имел в виду, когда я проследил за его жестом и увидел двух полицейских в синей форме. Черт.
– Это вы звонили? – светловолосая женщина-полицейский остановилась передо мной и вопросительно посмотрела на охранника. Ее коллега стоял в нескольких шагах позади нее. Видно было, что ему скучно.
– Нет, должно быть, это один из зачинщиков. Вы заберете его с собой?
Томас, мудак. Он и правда воспользовался шансом и позвонил в полицию.
– Да, сейчас. Но сначала зайдем внутрь и посмотрим, что там остальные.
Голубые глаза женщины изучали меня.
– Ты пил?
– Ага.
Она помахала своему коллеге, мужчине средних лет, который при других обстоятельствах показался бы мне приятным.
– Присмотришь за ним? Я сейчас.
Я барабанил пальцами по покрывалу и ждал. Не знаю чего. Совершенно непонятно, как все будет дальше. Однажды я уже ввязывался в драку, которая закончилась полицией. Я был несовершеннолетним, и меня забрали родители. Тогда я поклялся себе, что никогда больше не допущу такого.
Интересно, Элиас чувствовал себя так же после драки с Кристофером? Его тоже забрали в полицию?
Я прислонился спиной к стене. Они переписали мои личные данные и забрали мобильный телефон и бумажник. Мне разрешили позвонить кому-нибудь, но я отказался. Кому мне звонить? Конечно, не родителям. Элиас, которому я обычно звонил в первую очередь, теперь тоже был не вариант. Даниель и так видел, что произошло. Кира предпочитала веселиться в Париже, а не помогать мне или кому-то еще из семьи. А Лия…
Я покачал головой, словно хотел остановить ход мыслей. Но единственное, что произошло, это то, что комната стала кружиться – хотя и не так сильно, как раньше. Я сидел в камере-вытрезвителе, хотя был не настолько пьян. Может, все остальные заняты? Или женщина-полицейский хотела, чтобы я почувствовал себя мерзко в этой убогой, холодной комнате. Типа воспитательная мера или что-то в этом роде. Я не знал, как долго здесь находился. Окна не было, а чувство времени совсем пропало.
Вот черт. Я хотел выйти отсюда. Мне нужно было выйти отсюда. Что, если все это отрицательно повлияет на Элиаса? Или вдруг они все равно позвонили моим родителям? Ерунда, мне двадцать один год, и только я виноват в том дерьме, в которое вляпался.
Я ударился затылком о стену, и боль на короткое время прояснила мои мысли.
Возьми себя в руки, Ной!
Но легче было сказать, чем сделать. Потому что я слишком хорошо помнил произошедшее в прошлый раз. Взгляд моей матери, когда она забирала меня из полицейского участка. Застывшее лицо Элиаса. Оглядываясь назад, я не мог сказать, что именно меня расстроило тогда сильнее: разочарование Элиаса или матери. Наверное, все же реакция матери – в ее глазах я увидел не только разочарование, но и вину. Вину, которую я никогда не должен был позволять ей чувствовать. Это было вскоре после того, как я узнал, что меня усыновили. До того дня и той вспышки гнева я даже не осознавал, что этот факт меня как-то беспокоит. До того дня я не понимал почему, ведь это, по сути, ничего не меняло. Я никогда не сомневался в том, что моя семья меня любит. У меня не возникало желания узнать, кто мои биологические родители. Но с того самого момента – и