Читать интересную книгу В огне повенчанные. Рассказы - Иван Лазутин

— Я вас понял, капитан-лейтенант. Штаб дивизии будет придерживаться этого правила. А сейчас — всем по своим боевым местам! Держать четкую и непрерывную связь с моим КП и со штабом. Всем приготовиться к круговой обороне!

Генеральский блиндаж командиры покидали молча, не глядя в глаза друг другу, унося в душе щемящую тревогу не столько от предчувствия надвигающейся трагедии, сколько от той неопределенности и неразберихи, которые усугубляли тяжесть положения.

В отсеке кроме Веригина остался полковник Жмыхов. Веригин подошел к нему и сел рядом на толстый березовый чурбак.

— Что же это получается, Николай Петрович? За три месяца войны — третий командующий фронтом. Бросают дивизию из одной армии в другую.

В этот момент в отсек вошел адъютант и доложил, что по срочному и важному делу прибыл начальник химслужбы дивизии майор Нечитайло.

— Что у него?

— С какими-то пакетами. Белый как полотно.

— Давайте, но только не больше двух-трех минут. Майора Нечитайло, фанатично несущего химслужбу в дивизии, неистощимые на выдумки и подначки москвичи из химроты (а все они были с образованием, многие пошли в ополчение после трех-четырех курсов институтов) в шутку прозвали Хлором Ипритычем еще в Москве, когда дивизия только формировалась. Прозвище это за майором закрепилось прочно. Да он и не сердился, когда в кругу командиров кто-нибудь из товарищей называл его Ипритычем. Но иногда отшучивался: «Хоть горшком назови — только в печку не ставь».

Один вид майора Нечитайло заставил Веригина встать. И без того бледные всегда щеки Нечитайло теперь были пепельно-серыми. Округлившиеся глаза и вздрагивающие губы делали лицо майора до того жалким и испуганным, что Веригин не выдержал и повысил голос:

— Ну что?! Что ты трясешься как овечий хвост?!

— Пакеты…

— Что пакеты?!

— Начал сбрасывать со своих «рам» над окопами нашей дивизии пакеты… — Голос Нечитайло дрожал. Прижимая к груди три синих бумажных пакета он переступал с ноги на ногу.

— Что в них?

— Насекомые…

— Что?!

— Какие-то малюсенькие насекомые, подвид нашей блохи, только поменьше… Сами черненькие, головка красненькая, ножки тонкие-тонкие… Я в лупу их рассматривал. Сроду таких насекомых не видел…

— Какого же дьявола ты принес эту гадость ко мне на КП?

— Эти пакеты целенькие, товарищ генерал, из них они не выползут, пакеты запечатаны. Выползают из тех, которые разрываются при ударе о землю…

Веригин и полковник Жмыхов переглянулись.

— И какое же ваше мнение, майор? Что они этим хотят нам сказать?

Нечитайло переступил с ноги на ногу, кашлянул в сторону и, боязливо озираясь, словно боясь, как бы кто не подслушал, с придыханием ответил:

— Пахнет бактериологической, товарищ генерал…

— Ну это ты уже хватил, майор. Какой смысл противнику заражать бактериями землю, на которую он рвется и из-за которой проливает кровь?

— Не землю заражать, товарищ генерал, а солдат, — с опаской и робко высказывал свои соображения майор Нечитайло.

Прижимая к груди пакеты, майор переводил взгляд с генерала на полковника и обратно. Ждал указаний.

— Этого еще не хватало!.. Что вы делаете с насекомыми, которые расползаются? — спросил Веригин, явно обеспокоенный тревожной новостью.

— Солдаты их бензином, бензином… Дохнут сразу же. Но только… — Жалкий вид и трясущиеся губы майора раздражали генерала.

— Что только?!

— Всех-то разве успеешь бензином?.. Они тут же расползаются по траве и теряются из виду.

— А что вы скажете, Николай Петрович? — обратился Веригин к начальнику особого отдела.

— Дело серьезное. Полагаю, что эти пакеты нужно срочно направить в штаб фронта, а оттуда — в Москву. Необходима профессиональная биологическая экспертиза. Гитлер способен на все. Там, где начинается фашизм, там кончается логика человеческого поведения.

Полковник Жмыхов вышел.

— Товарищ генерал, а как же с остальными пакетами, которые у меня в блиндаже? Там их больше двадцати…

— Сжечь!.. Все сжечь на самом жарком огне! Немедленно выполняйте приказание!

ГЛАВА XXIV

Серый осенний рассвет поднимался над растянувшимися на десятки километров окопами и блиндажами дивизии. Мелкое сеево дождя застилало горизонт, заволакивало кромку леса, расплывчато темнеющего на правом берегу Днепра, где, склонившись над оперативными картами, немецкие штабные офицеры продумывали варианты уничтожения попавших в окружение дивизий.

С наблюдательного пункта, искусно оборудованного на высокой вековой ели, откуда на многие километры вокруг просматривалась вся местность, Веригину были хорошо видны огненно-рыжие вспышки тяжелых орудий морских дивизионов. Черноморцы били по Дорогобужу, куда, как донесли разведка, вошла вражеская танковая бригада. «Матросам, наверное, скоро придется расставаться со своими орудиями… На прорыв с ними не пойдешь», — подумал Веригин, переводя бинокль влево, откуда били по Сафроново артиллеристы 389-го гаубичного полка. А дальше и левее басовито вторил своему соседу 57-й тяжелый артиллерийский дивизион.

…Весь день, до самого вечера, не умолкала артиллерийская канонада на левом берегу Днепра. Командиры полков и артдивизионов просили у Веригина передышку: раскалялись стволы, заклинивало снаряды. Через начальника артиллерии Веригин разрешил сделать небольшой интервал, а потом по артполкам и дивизионам снова неслась грозная команда генерала Веригина: продолжать массированный артиллерийский огонь, который корректировался заранее проникшими почти под нос противника разведчиками-артиллеристами.

На командный пункт Веригин возвращался, когда уже стемнело. Не доходя до главной штабной траншеи, он увидел бегущих навстречу ему комиссара Синявина и начальника штаба Реутова.

— Что случилось?

— Новый приказ генерала Лукина.

— Где он?

— Текст приказано передать лично вам.

На командном пункте Веригина ждал тот же самый старший лейтенант, который вчера доставил записку от командарма Лукина. Его шинель была захлюстана грязью так, что с нее стекала мутная жижа.

Генерал разорвал пакет и подозвал к себе комиссара и начальника штаба. Все трое склонились над столом, на котором лежал приказ командующего армией.

«Комдиву 2 сд. Боевое приказание № 073. КП командарма, лес, 4,5 км зап. Никулино, 8.10.41 г. 15.15. Карта 100 000.

1. Пр-ник занял Вязьму. Его передовые части, двигаясь с запада, заняли Холм, Богородицкое.

2. 19А, прикрываясь с севера и северо-запада, отходит на Можайский укрепленный район.

3. Приказываю, оставив части прикрытия на р. Днепр, в 19.00 8.10 начать отход на новый оборонительный рубеж по реке Вязьма на участке Борково, Артемово, который занять к утру 9.10.

4. Справа 91 сд. к исходу дня 8.10 должна занять Зюньково, Бараново. Слева части 20А занимают рубеж обороны Пролетарская, Семлево».

Веригин расписался в получении срочного секретного пакета и отпустил старшего лейтенанта.

— Противник занял Вязьму… Вот это новость!.. Губы Веригина искривились в желчной улыбке. — О том, что противник вчера занял Гжатск, нам сообщат через неделю как самые свежие сведения о положении на нашем фронте!..

— Будем вызывать командиров полков и служб? — спросил начальник штаба.

— Нет, полковник, совещаться уже некогда. Мы сделали все, что могли. Сегодняшняя ночь будет тяжелой. — Веригин положил перед Реутовым несколько чистых листов бумаги и принялся диктовать приказ о выводе полков в приданных дивизии подразделений на реку Вязьму с точным указанием для каждой части маршрута движения и времени прибытия в пункт сосредоточения и занятия новой линии обороны. А когда закончил диктовать, остановился и, задержав взгляд на начальнике штаба, распорядился: — Прошу срочно перепечатать!

— Что будем делать с тяжелой артиллерией? — спросил комиссар.

— Все, что не сможем поднять и вывести, — взорвем на месте. А перед взрывом — расстрелять весь запас боеприпасов по врагу. Дадим сегодня ночью прощальный днепровский залп.

— Какое будем оставлять прикрытие? — Задав этот вопрос, начальник штаба раскрыл блокнот, чтобы записать решение генерала.

— Об этом я уже думал. Записывайте, полковник: для прикрытия дивизии оставим четыре усиленные роты. Две роты от 282-го стрелкового полка и две роты от 284-го полка. Так и запишите в приказах по этим полкам!

— Какую конкретную задачу поставим перед четырьмя усиленными ротами прикрытия? — не поднимая головы от блокнота, спросил Реутов.

— У них будут две задачи: первая — использовать все возможное и невозможное, чтобы до завтрашнего утра не пропустить противника на левый берег Днепра. Второе — ни в коем случае не допустить разминирования противником наших минных полей.