Мы шли с огромным креном наверх, и с каждой секундой становилось всё холоднее и холоднее, а город внизу всё уменьшался и уменьшался. Очень скоро мы поднялись на такую высоту, что стали видны его границы. Он выделялся белым светящимся пятном на фоне абсолютно чёрной земли.
А вражеский корабль тем временем продолжал нас преследовать. Я неустанно следил за ним, приглядываясь, не пытаются ли нас догнать последователи на своих… двоих, скажем так. Но то ли они отстали ещё там, у города, так и не сумев догнать, то ли прятались во тьме.
Время шло, мы набирали высоту, и вскоре я увидел тот самый момент, когда появилась дымка над землёй. Она будто слегка подсвечивалась на лунном свету. При этому звёздное небо теперь казалось почище. Это примерно высота… семь тысяч, если я не ошибаюсь. А на пятнадцати человек должен по идее нахрен задохнуться. Значит у нас где-то ещё половина осталась.
Преследователи не нагоняли скорость, но и не отставали — они просто следовали за нами, будто надеясь, что мы свернём.
Вскоре стало действительно холодно. А дымка, которая до этого расстилалась вокруг на огромном расстоянии от нас, теперь будто слегка ушла вниз. Мы как бы поднялись над ней, а звёзды стали ярче и куда более отчётливыми.
— Люнь, важный момент, — решил я всё же перестраховаться. — На большой высоте я могу потерять сознание, как и Зу-Зу. Ты должна будешь растолкать меня.
— А что делать с кораблём?
— Я думаю, знаю, что делать, — ответил я.
Чем выше мы поднимемся, тем меньше будет кислорода. А значит рано или поздно, что я, что они начнём отключаться. И мой простой план состоял в том, чтобы залететь туда, где ты отключишься от кислородного голодания сто процентов. Иначе говоря, тем, куда они не рискнуть сунуться им придётся отступить, мы и воспользуемся.
Но был другой нюанс — если они начнут отключаться, то и мы начнём отключаться. Вернее, я. В этом случае можно было бы попросить Люнь стать физически ощутимой и самой накренить руль, но боюсь, у неё слишком много нюансов в плане физического воздействия на мир и может кончиться тем, что что-то пойдёт не так мы улетим в космос.
Я быстро спустился вниз в трюм, пытаясь не упасть с таким креном. Здесь я мог лицезреть ободранный борт, через который виднелся проплывающий город. Спустился ещё ниже на палубу, где были двигатели судна, спустился самую нижнюю палубу, на самое дно, где дела здесь обстояли не так уж и плохо.
Да, всё было в дырах, однако всё лучше, чем могло показаться изначально. Дно явно было бронировано или сделано из каких-нибудь там каменных деревьев, раз до сих пор вот так вскрывало крыши домов, как консервы.
Здесь я и нашёл канат.
Поднявшись обратно, я один край закрутил у себя подмышками, а другой накрутил на руль, на всякий случай привязав к фальшборту и Зу-Зу, а то мало ли. После этого поднялся на одну из мачт и сел так, чтобы если расслаблюсь, свалиться с неё в определённую сторону.
Суть была в чём — как только я окончательно начну задыхаться и отключусь, то свалюсь вниз, тем самым потянув за верёвку, а за та в свою очередь за штурвал. Тот наклонится и сразу изменит крен на нос, и мы устремимся вниз, как раз, где воздуха побольше. А Люнь как тем временем приведёт меня в чувства.
Ну а там уже я возьму управление на себя.
— Ты уверен, что это сработает? — спросила Люнь.
— Что сработает идея с верёвкой и рулём, я уверен, но вот насчёт них — нет, — ответил я, потирая руки. Здесь становилось реально холодно, уже почти как в тех горах.
— Просто если что-то пойдёт не так…
— То нам и так, и так капут, — успокоил я её. — Всё будет норм, верь мне, Люнь.
Я улыбнулся, и она улыбнулась в ответ. Сегодня практика показала, что даже самый безумный план может быть исполнен. И если мы смогли сбежать столь нереальным способом, то и оторваться от какой-то шпаны тоже сможем без проблем.
Оставалось только ждать.
Звёзды становились ярче, небо всё чернее, дымка опускалась всё ниже, а противники держали дистанцию. Было… красиво. Здесь не было млечного пути, но были какие-то газовые скопления, которые окрашивали космос в самые разные цвета.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Красиво… — протянула Люнь.
Она сидела рядом со мной. Я отклонился назад, держась рукой, чтобы не сорваться. Как только отключусь, рука разожмётся, и я свалюсь, потянув верёвкой руль вперёд.
— Забиралась так высоко?
— Когда была уже на уровне Повелителя Духов. Поднималась ещё выше, где даже дышать было нечем. Это было… прекрасно, — выдохнула она.
— Была бы ты сейчас в пике своего могущества, и смогла бы тому Вьисендо яйца оторвать.
— Это вряд ли. Я была плохим бойцом, — покачала Люнь головой. — Вот другие — это да. Они бы его в клочья порвали, и живого места не оставили.
— Они не пытались тебя ни разу спасти?
— Я не помню, если честно, — пожала она плечами. — Память… я не помню много чего, будто кто-то забрал мои воспоминания. Хотя, наверное, я просто забыла всё со временем.
— А хотела бы вспомнить?
— Ну… не знаю. Я боюсь, что вспомню то, отчего мне станет ещё более стыдно и тоскливо. О, смотри, звезда падает!
Она указала на яркую точку, которая пролетела, отчертив светлую линию на мгновение.
— Говорят, что звезда — это слеза богов.
— А я слышал, что это кусок камня, падающий из космоса.
— А тебе бы всё испортить, — фыркнула Люнь.
Вскоре стало так холодно, что даже рук не чувствовал. Дышать тоже было сложно, появилась как отдышка что ли, и сознание начало потихоньку путаться. Я будто засыпал на ходу, но при этом всё ещё держался. Корабль, что следовал за нами тоже продолжал упорно преследовать нас. А город, из которого мы устроили побег, был уже просто точкой, светлым размытым пятном. Это конечно не вид из космоса, но мы и вряд ли ещё покинули границу, где ты дышать банально не можешь при условии, что здесь всё те же границы, что и на земле, что не факт.
Вскоре у меня уже заметно начали мёрзнуть руки и бледнеть кожа. Зуб на зуб не попадал, и я не помню, чтобы прямо так холодно было мне хоть раз в жизни. При этом я всячески сопротивлялся сну, который накатывал волнами, заставляя меня отключаться.
— Ты как? — заботливо спросила Люнь.
— П-п-плох-х-хо… — простучал я зубами. — Оч-ч-чень п-п-плох-хо…
— Держись.
— Д — держ-ж-жусь…
Как и наши преследователи. А может они холода не чувствуют?
Очень скоро дымка окончательно ушла вниз, а небо стало чёрным и чистым, что можно было разглядеть вообще всё. Мы уже млять там не в космос поднялись? Хотя если я ещё не отключился, то значит атмосфера какая-никакая, а есть.
Правда теперь мне было очень жарко, а не холодно. Я сидел и чувствовал, как горю, как… Я даже сбросил с себя ханьфу, так как не мог больше терпеть этой жары. Казалось, что я оказался неожиданно на сковородке.
На удивлённый взгляд Люнь я ответил:
— Жарко… мне жарко…
Но ещё хуже было то, что вся палуба была заполнена людьми, которые ходили и о чём-то разговаривали. Я не помню, чтобы мы брали их на борт, но выбрасывать сейчас их было бы слишком жестко. Учитывая то, что мы плыли по радуге, которая плескалась за бортом, как какое-то море. Люди смотрели на меня, махали рукой, звали к себе, среди них я видел и очень знакомых мне людей, включая даже… девушку. Совсем молодую, которая была как моя…
— Мама?
Как с фотографии, которая у меня осталась. Молодая девчонка, которую погубил такой вот упырок, как я. А ведь не родись я, и никто бы не умер, верно? Я видел в её глазах осуждение, она смотрела на меня, и будто говорила «как ты мог так поступить со мной?».
— Я не хотел… я не хотел…
Я спрыгнул вниз, но она взяла и попыталась скрыться в толпе среди остальных людей. Все они смотрели на меня с осуждением.
— Мам, стой! Мама!
Мне было плевать. Я расталкивал их, раскидывал в стороны, пытаясь дотянуться до неё. Люди вокруг таяли, как восковые фигуры. Они превращались в чёрную дымку, которая тянулась ко мне, пыталась ухватить и утянуть во тьму, где не было ничего кроме ужаса и отчаяния.