мысль. Она же только что призналась мне, что у нее проблемы с доверием. И черт побери, я даже могу ее понять. Если бы меня так обманули, я, скорее всего, чувствовал бы то же самое, но…
– Да, конечно… Не знаю. Как это возможно? – начинает она, и мне слышно, что она сражается со слезами. – Только посмотри на нас: мы такие разные. У нас бы никогда ничего не получилось, даже если очень захотеть.
– А ты не хочешь, – в отчаянии заканчиваю ее мысль я и до боли сжимаю кулаки, потому что лишь это поможет мне сдержать слезы. – Я понял.
– Паскаль…
– Мне пора ехать, Холли. По поводу еженедельных заданий, разумеется, еще спишемся.
– Но… – начинает она и замолкает.
На мгновение у меня появляется уверенность, что Холли скажет еще что-то, что изменит ситуацию к лучшему. Однако затем она продолжает и разрушает все мои надежды:
– Прости, что я не та, кого ты во мне видел.
31
Холли
Долина Напа, Калифорния
Под звуки Conversations in the Dark[25] я печатаю последние слова благодарностей. Она получилась длиннее, чем ожидалось: каким-то образом – несмотря на мое одиночество в некоторые дни – в моей жизни оказалось много важных людей. Сейчас, видя на белом экране имена членов семьи, я вновь осознаю, как скучаю по ним и как жду своего дня рождения, потому что они наконец приедут ко мне в гости. Паскаля я тоже упомянула в этих благодарностях. Если бы не он, я бы, возможно, никогда не дописала эту книгу, и одно это стоит того, чтобы его имя значилось на первом месте.
Мысли возвращаются к нашему телефонному разговору. Даже не знаю, что на меня нашло. На самом деле я собиралась извиниться перед ним за то, что подозревала его, и вдруг с моих губ сорвались слова, которые я вообще не хотела произносить. Дело не в тебе, а во мне. Такая избитая фраза и такая обидная, даже если в моем случае правдивая. Потому что Паскаль безупречен. Это я не контролирую собственную жизнь. Я не могу начать новых отношений из страха, что меня опять предадут.
Вздохнув, я заставляю себя еще раз перечитать благодарности. Удостоверившись, что никого не забыла – я добавила в этот список даже Ашера из супермаркета, – сохраняю документ под новым названием: «Вуд – Арт-переработка: как подарить любимым вещам новую жизнь – финальная версия».
– Вау, – с благоговением выдыхаю я и в последний раз просматриваю страницы, с которыми не расставалась на протяжении многих недель. – Орландо, мне удалось! Я правда ее закончила.
Кот запрыгивает на письменный стол и прогуливается прямо по клавиатуре, но сейчас мне все равно. Я просто горжусь собой, тем, что у меня получилось. По крайней мере, в этот миг я уверена, что написала лучшую книгу по DIY, которую когда-либо видел мир. Я обнимаюсь с Орландо, пока он не начинает извиваться у меня в руках, пытаясь вырваться. Затем выпиваю бокал вина и пишу письмо Джульетте, своему редактору. От избытка радости – рукопись готова! – в первый раз забываю прикрепить файл, и приходится сразу отправлять второе сообщение. Но потом, когда дело действительно закончено, я хватаю телефон, чтобы сообщить всем, что я справилась. Обнаружив пропущенный вызов от Мэйвис, сразу ей перезваниваю.
– Привет, Холли!
– Привет! Не поверишь, что сейчас произошло, – взволнованно здороваюсь я.
– Вот дерьмо, я надеялась, ты узнаешь об этом от меня. – Она подавленно вздыхает. – Мне правда очень жаль.
– Э, что? – растерянно моргаю я. – Я собиралась сказать тебе, что закончила рукопись. Только что отправила в издательство.
– О, – выдавливает Мэйвис. А затем еще раз, с большим энтузиазмом: – О! Это же здорово! Поздравляю!
– Спасибо! – Я так широко улыбаюсь, что начинают болеть скулы, но мне наплевать. Сегодня на все наплевать, сегодня хороший день.
– Значит, мои плохие новости тебя уже не расстроят, да? – осторожно уточняет менеджер.
Часть моего радостного настроения тотчас улетучивается.
– Опять плохие новости?
– Прости, солнышко. Шарлотта Джонсон сегодня отменила свое участие в Social Media Week, – рассказывает мне она. – Ее место в группе заняла Лесли.
О черт! Мы с Лесли в качестве гостей на одном и том же мероприятии? Добром это не кончится. У меня в животе все сжимается.
– Ты не обязана участвовать, если не хочешь. Мы всегда можем отказаться, – нарушает тишину Мэйвис.
Задумавшись об этом на пару секунд, я решительно мотаю головой, а затем твердо отвечаю:
– Нет. Мне важна эта конвенция, и я не позволю Лесли перетянуть одеяло на себя. Не хочу прятаться. С меня хватит.
А если повезет, смогу напрямую высказать ей все, что на самом деле о ней думаю.
* * *
Я наливаю в бокал вино, которое купила сегодня утром, когда каталась на велосипеде, и вместе с ним сажусь за письменный стол. Микрофон для подкаста уже готов, Орландо накормлен и, надеюсь, не начнет во время записи громко требовать добавки или просить, чтобы его погладили. Но меня просто жутко тошнит. Понятия не имею, готова ли я снова увидеть Паскаля. Делать вид, будто между нами все замечательно, только затем, чтобы получилось отличное интервью. Не после того, как я так сильно его разочаровала.
– Кажется, я не могу, – шепчу я, глядя на часы. Уже пора. Видеозвонок должна начать я. Паскаль наверняка уже меня ждет.
Черт! Делаю глубокий вдох и выдох, залпом выпиваю свой бокал и снова его наполняю, прежде чем все-таки собрать всю свою волю в кулак и запустить программу, с помощью которой мы будем записывать интервью. Не проходит и минуты, как Паскаль тоже входит в сеть, и вид у него такой же измученный: бледный, с темными кругами под глазами и фальшивой улыбкой на лице. Он в Лос-Анджелесе, сидит в моем кабинете, за столом, где я обычно работаю.
– Привет, – здоровается он.
– Привет.
«Я не могу».
– Волнуешься? – спрашивает Паскаль, и я буквально чувствую, как он заставляет себя переключиться в рабочий режим. Так что я еще раз глубоко вздыхаю и пытаюсь отключить собственные чувства.
Это работа. Сейчас я уже не домашняя Холли, а та, у которой хватает профессионализма не демонстрировать свои эмоции. Я справлюсь. А все, что окажется недостаточно профессиональным, мы вырежем до того, как он загрузит подкаст.
– Немного, – признаюсь я и поднимаю перед камерой бокал с вином. – Но, к счастью, у меня есть вот это. С ним все должно получиться.
Сухо рассмеявшись, он салютует мне бутылкой пива.
– Звучит как тост! Главное, не переборщить. А