Тибо отвёз Элен домой — его первая незаконная поездка по городу Ту-Риверс. Она была благодарна. Он не останется на ночь? Да, он бы остался. Он придёт ещё? Да, придёт. Принесёт еды? Конечно.
Сегодня вечером пацан где-то шлялся, что полностью устраивало Тибо. Элен приготовила что-то непонятное на ужин и подсела к банке с перегнанным в медном чайнике самогоном. Этими зимними вечерами она больше пила и быстрее напивалась. Жаль. Было что-то неаппетитное в пьяных женщинах. Хотя Тибо, конечно, вовсе не собирался развернуться и уйти.
— Клиффорд заночует у друга, — сказала Элен. — Дом в полном нашем распоряжении. — И она пригнула голову в жесте, который, вероятно, находила кокетливым.
Тибо кивнул.
— Этот мальчишка, — сказала Элен. — Его идеи. Люк. — Она погладила его по щеке. — Вы правда собираетесь нас сжечь?
— О чём ты говоришь?
— Копаете канавы вокруг города. Он сказал. Чтобы сдержать пламя. Не дать ему распространиться.
Она встала и оперлась на кухонную стойку. Тибо ещё не был пьян, лишь немного шкуру подраспустил, как говорят фермеры. Его глаза проследили за изгибом её бедра. Она не настолько молода, чтобы быть настоящей красавицей… но довольно хороша.
Её слова его лишь немного встревожили.
— Хотят слухи, — сказал он. — Всякие слухи ходят.
— Клиффи говорит, это бомба.
— Бомба?
— Атомная бомба.
— Я не понимаю.
— Чтобы сжечь всех нас дотла.
Он был искренне озадачен словом «атомная», но в остальном новость была довольно старая — хоть и удивительно, как она дошла до Элен. В том, что Ту-Риверс собираются уничтожить, сомнений не было — противопожарные полосы трудно спутать с чем-то другим. Возможно, это сделают с помощью «атомной» бомбы. Может быть, это её прокторы и строят в лесу. По мнению Тибо, возможно было всё.
Она хотела, чтобы её ободрили.
— Я позабочусь о тебе, Элен, — сказал он. — Не волнуйся.
— Клиффи говорит, ты не сможешь. — Она сделала долгий, решительный глоток казарменного виски. — Клиффи говорит, что солдат сожгут тоже.
— Что?
— Прокторам плевать. На самом деле плевать, понимаешь? Они сожгут всех. Даже тебя, мой дорогой Люк. Даже тебя, милый мой солдатик.
∞
На следующее утро он проснулся с болью в голове и в желудке. Элен, беспробудно спавшая рядом, показалась ему грудой несвежей плоти, слегка засаленной при свете дня. Он взглянул на часы над кроватью и застонал. Опоздал! Сегодня утром он должен дежурить на вышке. Может быть, Маруа или Эберхарт расписались за него. А может, и нет. Его уколола мысль о том, что он уже задолжал им слишком много услуг.
Он оделся, не будя Элен, и уехал в холодное серое утро. Добравшись до части, он сдал машину в гараж и побежал к казарме. Ему понадобится назначение на сегодняшние работы и убедительное объяснение для опоздания — но у него было только назначение.
Хотя это уже неважно. Двое из военной полиции и толстый проктор ждали его в казарме.
∞
Проктора звали Делафлёр.
Тибо узнал его. В последнее время Делафлёр был повсюду, суетливо метался в своём чёрном пальто и униформе Бюро. Новый главный проктор, ходили слухи. Голос Средоточия.
Тибо сорвал с головы фуражку и кивнул. Делафлёр подошёл ближе, его лицо с отвисшим подбородком придвинулось к лицу Тибо, выражая презрение и скорбь.
— Времена изменились, — сказал он, — и, боюсь, вас это застало врасплох, месье Тибо.
— Патрон, я знаю, что опоздал…
— Вы провели ночь в доме… — Делафлёр театральным жестом сверился с записной книжкой, — мадам Элен Стоктон.
Тибо вспыхнул. Кто из этих свинопасов сдал его? В голове немилосердно стучало. Он не мог заставить себя поднять глаза и встретиться взглядом с Делафлёром. Он ощущал дыхание проктора на своём лице — тот стоял очень близко.
— Расскажите мне, о чём вы разговаривали с этой женщиной.
— Ни о чём конкретном, — ответил Тибо, мрачно осознавая, что в его голосе слышатся просительные интонации. Он попытался улыбнуться. — Я туда не разговаривать ходил.
— Так не пойдёт. Вы не понимаете, месье Тибо. Город на грани паники. Мы хотим не дать лжи распространиться. Двое пехотинцев были атакованы в своей машине во время ночного патруля, когда вы были в постели с этой женщиной — вы это знали? Вам очень повезло, что вы сами не погибли. — Он покачал головой, словно ему нанесли личное оскорбление. — Хуже того, эти слухи повторяют даже в казармах. Что может иметь трагические последствия. Это не обычный проступок.
В конце концов Тибо рассказал всё, что Элен говорила насчёт бомбы — «атомной» бомбы — однако постарался защитить её честь: Элен, сказал он, на самом деле ничего про это не знала; всё это исходило от её сына, Клиффорда, который странно себя ведёт и часто отлучается из дому. И Делафлёр кивнул, делая пометки.
В любом случае пацан Тибо никогда не нравился. Никто о нём жалеть не будет.
∞
Прокторы отвели его в импровизированную тюрьму в мэрии и заперли в камере.
Тибо, который терпеть не мог закрытых помещений, ходил по камере и вспоминал, что сказала ему Элен.
Они сожгут всех, говорила она. Даже тебя.
Возможно ли это? Да, он слышал какие-то разговоры в казарме и столовой — но никогда не воспринимал их всерьёз. Однако ведь были противопожарные полосы. Они вполне реальны. Как и башня в лесу. Как и его заключение.
Голова у Лукаса Тибо была словно треснувший орех. Хорошо бы увидеть небо.
Даже тебя, милый мой солдатик.
Глава двадцать первая
Работа на испытательном полигоне то разгоралась, то затухала; многих гражданских работников отослали обратно в Фор-ле-Дюк. Батальон физиков и инженеров остался, чтобы запустить процесс, а потом изучить результаты. На круг очищенной от деревьев земли окончательно опустилась тишина; воздух стал холоден и плотен.
Очевидно, думал Демарш, пошли последние часы. Цензор Бизонетт прилетел на день из столицы в однодневный тур по Ту-Риверс перед самым его концом. Демарш стоял на заснеженной границе полигона, когда Бизонетт прошагал мимо в сопровождении толпы сотрудников Бюро; Делафлёр елейным голосом описывал каждую скучную деталь. Потом был ланч в одном из только что освобождённых жестяных ангаров; складные столы заставлены впервые привезённой в город нормальной едой: хлеб, мясо, свежий сыр, луково-картофельный суп в исходящих паром супницах.
Демарш сидел слева от цензора, Делафлёр справа. Несмотря на это кажущееся равенство, разговор в основном вёлся между Бизонеттом и атташе Идеологического отдела. Ещё одно свидетельства изменений в патронаже, подумал Демарш, и ещё более глубинных подвижек в геологии Bureau de la Convenance. Он чувствовал, что его оттирают в сторону, но был слишком безразличен, чтобы беспокоиться. Вино помогало в этом. Красное вино из бывших испанских погребов Калифорнии. Военные трофеи.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});