Говард описал турецкий фрагмент — объект настолько вызывающе странный, что выходил за рамки всякого понимания.
— Можете себе представить, как он распалил одержимость Стерна. Днём он производил измерения и строил осторожные, тщательно разработанные гипотезы. Ночами он усаживался в кабинете в доме Рут Винтермейер и составлял путаные записки о плануме, о фрагменте как произведении божественной природы, в буквальном смысле части Эпинойи. Дневник, который он оставил — частью автобиография, частью научная хроника, частью лунатический бред. Он терял способность отличать догадки от фактов. Всё это сливалось воедино на mysterium tremendae — внешней границе рационального мышления.
— Но в конечном итоге он выяснил, что представляет собой фрагмент? — спросила Линнет.
— Достоверно нет. Но он пришёл к убеждению, что это кусок того, что он назвал «кротовым челноком».
— Кротовым челноком?
— Считайте это устройством для перемещения между параллельными мирами. Однако это убеждение базируется на весьма гипотетической физике и массе Стерновских причудливых идей. Он, однако, доказал одну интересную вещь — что фрагмент реагирует, слабо, но вполне обнаружимо, на близость живых существ. Другими словами, он знает, когда кто-то находится поблизости. Стерн посчитал это доказательством ещё одной своей карманной гипотезы — что сознание связано с реальностью гораздо теснее, чем мы обычно полагали. Доказал ли он что-либо из этого, разумеется, неизвестно.
— А что с аварией?
— А-а. Это интересно. Реконструировать её по его записям невозможно, однако он писал об облучении фрагмента тяжёлой радиацией, чтобы посмотреть, что получится. Он организовал строительство этих колоссальных линий электропередач. В конечном итоге, я полагаю, он спровоцировал гораздо более сильную реакцию, чем ожидал. Превысил какой-то порог.
— И перенёс нас сюда?
— Да.
— Вы хотите сказать, он лично?
— Ну-у, — протянул Говард, — это головоломка, но все кусочки на своих местах. Фрагмент реагировал на присутствие Стерна — Стерн сказал бы, на его разум. Он закачал во фрагмент огромное количество энергии, произошло нечто вроде каталитической реакции, и мы каким-то непостижимым образом оказались здесь. Я думаю, процесс не был завершён. Он всё ещё длится.
— Не понимаю.
— Разве это не очевидно? Лаборатория по-прежнему окружена куполом синего света. И вспомните, что случилось, когда загорелась бензоколонка. Энергия высвободилась и приняла странную форму. Люди видели Бога или Дьявола, но я… — Он упёрся взглядом в стол, но потом вызывающе поднял голову. — Я видел Стерна собственной персоной.
∞
Рассуждения Говарда оказались глубже, чем Декс был готов признать.
По скудным свидетельствам из дневника он пришёл к выводу, что Стерн был прав: фрагмент в самом деле был частью устройства, предназначенного для пересечения путей творения, бесконечных вселенных Линде или многообразия альтернатив несколлапсированной волновой функции — или, возможно, и того, и другого. И это устройство взаимодействовало с человеческим разумом — с самим Стерном.
Это был челнок, и Стерн стал его рулевым, перенёс этот кусок северного Мичигана в мир, который отражал, хоть и не идеально, все его навязчивые идеи.
Он вообразил себе Стерна внутри разрушенной лаборатории, каким-то образом сохранённого… такого же живого, как во снах Говарда.
— Когда прокторы осматривали лаборатории, они посылали внутрь людей в защитной одежде. Она, должно быть, помогала, хотя бы чуть-чуть. Я хотел бы заполучить один из этих костюмов.
— Говард, это смешно, — сказал Декс. — Чего ты этим добьёшься?
Он помедлил, прежде чем ответить. Имеет ли смысл говорить, что он просто знает, что должен это сделать? Не просто хочет, а как будто его кто-то просит об этом. Заставляет.
— Я не могу этого объяснить, — ответил он, наконец, — но должен попытаться.
— У вас мало времени, — сказала Линнет.
Говард непонимающе уставился на неё.
— О чём вы говорите?
— Она говорит о том, что у города осталось мало времени, — объяснил Декс. — Прокторы собираются его уничтожить. В бывшей резервации оджибвеев у них что-то вроде атомной бомбы. Мы как раз и пришли рассказать тебе об этом. Говард, даже если Стерн действительно жив, ему уже нельзя помочь. Всё что мы можем сделать — попытаться выбраться отсюда.
∞
Говард представил себе всю эту беспорядочную энергию, белый жар ядерного распада, затапливающий разрушенную лабораторию и все тайны, что пульсируют в её сердце.
Он вспомнил сон о своём дяде в шаре света.
— Мы не можем их остановить, — сказал Декс. — Единственный выход — бежать.
Говард вздохнул, затем покачал головой. То, что он слышал во сне, было криком о помощи: Стерн, потерявшийся на краю мира, искал путь домой. Однажды он отвернулся от дома. Это был плохой выбор.
— Нет, — сказал он. — Декс, ты не прав. Может быть, не в отношении себя. Но в отношении меня. Я думаю, что для меня единственный выход — войти.
Глава девятнадцатая
Температура постепенно снижалась, но облака разошлись и три дня подряд с безупречно ясного неба светило солнце. Снег, нападавший за прошлую неделю, постепенно исчез с улиц, и Клиффорд снова мог ездить на велосипеде.
Он выехал рано утром и покатил на восток через пустынный город. Каждая витрина, каждое окно сияло под солнцем. На Клиффорде был надет самый тёплый зимний свитер плюс перчатки, ботинки и вязаная шапка. В таком облачении жать на педали было несколько неудобно. И он быстро уставал, хотя это, вероятно, было следствием недостатка питания — уже две недели не было мяса, кроме того, что приносил Люк, а свежие овощи отсутствовали много месяцев.
Скованный зимой город был обречён. Клиффорд знал, что означает та противопожарная полоса. Ту-Риверс сгорит. Он был в этом убеждён с тех пор, как увидел подростков, повешенных на фонарных столбах у мэрии. Если случилось это, подумал Клиффорд, то может случиться всё, что угодно.
Он ехал на восток, к шоссе и бывшим землям оджибвеев.
Люк сказал, что прокторы там что-то строят. Что-то такое, чего солдатам знать не положено.
∞
Он добрался до шоссе перед полуднем и съел ланч — сэндвич из чёрствого хлеба и старого сыра. Он стоял в стороне от дороги в окружённой сугробами сосновой роще и поглощал сэндвич большими кусками. Сквозь ветви сосен и сырой воздух на землю падали столбы солнечного света.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});